Сезон охоты на падчериц - Саморукова Наталья - Страница 31

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая

— Не знаю, что вы хотите от меня услышать. — Светлана села довольно далеко от меня, и это создавало определенный дискомфорт.

— Да ничего особенного, — начала я. — Мне хотелось бы знать ваш взгляд на то, что происходило накануне трагедии, ваше мнение о девочках. Ангелина Степановна говорила, что они сильно изменились после учебы за границей.

— Горбатого могила исправит. Что вы все носитесь вокруг этих профурсеток? Что вы там пытаетесь себе такое вообразить? Ангелина навешала вам лапши на уши? Рассказала, какими грандиозными личностям они были? Да обычные шлюхи, которых в детстве пороть было некому.

— Но согласитесь, их гибель довольно необычна. Как вы думаете, кому они могли помешать?

— Да кому угодно!

— Наследство поделили между собой Ангелина и Анвар…

— Оставьте свои домыслы! И Федор и девки были сатанинским отродьем! Таких и бесплатно могли похерить. От них никому покоя не было. Да вы знаете, сколько они тут успели наворотить, пока Федор не услал их подальше? Они же со всеми мужиками, которые приходили в дом, переспали! А у тех, между прочим, жены имеются.

— Но это все… это все ведь не стоит того, чтобы убивать их, да еще так изощренно.

— Уверяю вас, это еще не самый изощренный способ. Подумаешь, взорвали. Да что тут такого? Нынче можно полгорода взорвать, были бы деньги. Наняли киллера, который специализируется на взрывах, да и вся недолга. Не такие грандиозные расходы.

— То есть вы считаете, что им просто отомстили?

— Я, любезная, ничего не считаю. Просто даю вам понять, что наш разговор совершенно бестолковый. Ангелина вообразила себе чуть ли не международный заговор, а я говорю — не надо сочинять!

— Но убийство Фредди...

— А что — убийство Фредди? Здесь-то уж все кристально ясно. Разборки. Слышали о таком?

— Слышала, но способы убийства его и падчериц сходны.

— Вот именно. Возможно, тот, кто имел зуб на девок, тоже об этом подумал. Вот и решил запутать следствие. Не думайте, девушка, что вы самая умная. Нас тут следователи уже порвали на куски, выясняя, что да как. И все я им уже сказала. Ничего нового добавить не могу. Даже не старайтесь.

— Светлана, скажите, а почему вы живете здесь, в чужой семье? — Я решила уйти с накатанной дорожки нашего и впрямь слегка бестолкового разговора.

— А вам, извините, какое дело? — упрямо играла свою роль Светлана.

— Просто интересно. Вы ведь очень давно знакомы с Ангелиной? Так все время и живете ее жизнью?

— Не хамите. Если думаете, что вам удастся меня уколоть, то зря. Оставьте свои потуги. Не вы первая пытаетесь мне рассказать о том, как ужасно быть приживалкой. Ради бога, можете думать все, что хотите.

— Давно Ангелина болеет?

— Давнее некуда. Мы теперь на медицинские темы станем говорить?

— Светлана, я пришла не для того, чтобы вас в чем-то уличить…

— Слава богу! А то я уж перепугалась.

— …Но и не для того, чтобы устраивать здесь склоку. Если вы не желаете говорить со мной, то давайте так и скажем об этом Ангелине.

Светлана на секунду замерла. Видимо, было что-то такое, что заставляло ее выполнять просьбы своей подопечной… или хозяйки. Я все никак не могла понять, как именно распределены здесь роли.

— Хорошо, — спокойно сказала она, — что еще вы хотите узнать?

— Мы несколько раз пытались заговорить с Романовой об отце девочек, но всякий раз, как только разговор касается этой темы, она едва не падает в обморок. В чем дело?

— Отец девочек… Вы думаете, я с ним знакома?

— Разве нет?

— Нет. С ним никто не знаком.

— Но Ангелина что-то ведь говорила о нем, не может быть, чтобы молодая девушка не поделилась с подругой.

— А нечем было делиться. Так и зарубите себе на носу. Считайте, что никакого отца не было.

— Имело место непорочное зачатие?

— Как вам угодно. Но про отца девчонок вам никто ничего не скажет. Ветром надуло, изнасиловали на улице — можете рассматривать какие хотите варианты. В любом случае, чертово семя проросло на благодатной почве.

— Так, значит, вы все-таки знаете отца?

— Нет, еще раз говорю вам, нет. Хотите, могу поклясться на Библии?

— Пожалуй, не стоит. Скажите, а индийская подруга Ангелины Наталья, как она замешана во всей истории?

— Наталья? Та, что вышла замуж за индуса? Понятия не имею.

Светлана едва ощутимо задергалась. На расстоянии я почти не видела ее глаз, но мне показалось— они лихорадочно забегали. Руки, похожие на птичьи лапки, стряхнули с юбки несуществующие соринки и замерли на коленях.

— Они были очень дружны?

— Дружили, да, — без прежнего злобного пафоса сказала Светлана, — они землячки. Из одной деревни.

— Так родители Ангелины тоже из староверов?

— Пьянь подзаборная ее родители. Натальина родня присматривала за девкой, привечала ее, кормила. Оттуда и дружба. В училище вместе поступили, а потом подружка выскочила замуж и укатила. Ангелина, беременная уже, в Москву подалась.

— Так значит, она уже была беременной, когда уехала? Значит, все произошло там, в Новосибирске?

— Не знаю, где и что произошло. Родила она на первом курсе.

— Как же она одна, с маленькими детьми, без родных, без поддержки?

— Это кто же вам сказал, что без поддержки? Ангелина всегда находила того, кто ее поддержит. Тут у нее талант. С голоду не пухла, оборванной не ходила. А девки ей не больно-то и мешали. И нянька была, и я помогала.

— Вы с ней уже в Москве познакомились?

— Да. — Светлана устало прикрыла глаза и откинула голову назад. Она там плачет, что ли? Но уже через несколько секунд Светлана очнулась, такая же недосягаемая за своей колючей проволокой, как прежде. — Какие еще вопросы будут?

Я понимала, что пора закругляться. Если женщина и знает что-то, откровенничать не станет. Она ясно дала это понять. Еще немного, скорее, для очистки совести, чем с целью действительно что-то разузнать, я порасспрашивала ее по поводу Фредди. Но тут Светлана оказалась совсем уж немногословной. Мужа Ангелины, как я поняла, она просто не выносила. Но и боялась. Даже сейчас, после его смерти, она не могла скрыть предательского озноба, когда говорила о нем. Из тех немногочисленных обмолвок, что она допустила, я сделала вывод — в глазах женщины Федор очень опасный и крайне непорядочный человек. Ее саму он терпел из милости, Ангелину использовал как игрушку, а от девочек с самого начала мечтал избавиться. Еще один слой краски лег на портрет нашего заказчика, окончательно все запутав.

— Нет, ты скажи, что мне делать? Пойти в монастырь? Может, мне стоит уединиться под сенью вековых лип в дальнем скиту и так скоротать свои дни?

Санька, справедливо полагая, что моими делами мы позанимались сполна, завела свою любимую песню.

— Сань, я не понимаю, какие ты ищешь варианты? Ты хочешь, чтобы он все бросил и пришел к тебе, наплевав на хорошую работу, на имущество?

—Да не надо мне таких жертв. Ты же знаешь, Настя, я сама могу принести себя в жертву, мне это как раз плюнуть. Но я должна быть уверенной в том, что мои страдания не напрасны.

— А ты не уверена?

Санька подняла на меня свои ясные очи.

— Уверена, конечно. Но мне иногда кажется, — она понизила голос до трагического шепота, — что в этом не уверен он сам.

Уже третий год длился Санькин роман с Олегом. И если бы я слышала что-то новенькое. Нет, подруга упорно продолжала изводить себя одними и теми же сомнениями. Ей все казалось, что ее милый совсем не уверен в правильности принятого решения. Сначала их роман был классическим треугольником. Он — преуспевающий эксперт одного из итальянских высокотехнологичных заводов, уехавший за границу еще на заре перестройки и успевший за эти годы обзавестись на чужбине семьей. Санька — любовница, без каких бы то ни было перспектив на изменение статуса. Редкие свидания, бешеная страсть, обостренная расстоянием и миллионом других препятствий.

Потом их роман, совершив неожиданный кульбит, принял совершенно иной характер.

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая