В поисках тигра - Хоук Коллин - Страница 58

• Предыдущая
• 58/114
• Следующая

Никогда еще он не пытался с такой яростью защитить меня, никогда не требовал с таким пылом, чтобы я немедленно оставила его. Рен твердил, что Локеш напал на мой след, что он подбирается все ближе и поэтому я должна держаться как можно дальше от него. Все это выглядело настолько реальным, что я проснулась с криком, обливаясь слезами. Но что я могла сделать? Мне оставалось только утешать себя воспоминанием об обещании Дурги.

Наутро Кишан присоединился ко мне за завтраком. Выстояв очередь, я как раз зачерпывала ложкой йогурт, когда мистер Кадам вошел в зал, встал за мной и спросил, хорошо ли я спала.

Я соврала, что отлично выспалась, но он лишь многозначительно посмотрел на темные круги, залегшие под моими глазами, и молча потрепал меня по руке. Виновато отвернувшись от мистера Кадама, я стала сверлить взглядом спину вчерашнего монаха, который стоял передо мной и накладывал фрукты на свою тарелку.

Дрожащей рукой монах зачерпывал из вазы кусочек манго. Когда непослушный ломтик с влажным шлепком плюхнулся на его тарелку, монах принялся так же медленно выуживать из вазы очередной кусок. Не отрываясь от своего занятия и не поворачиваясь к нам, он сказал:

– Я понимаю ваше желание побеседовать со мной.

Мистер Кадам тут же сложил ладони, поклонился и ответил:

– Намасте, мудрейший.

Моя рука застыла в воздухе с полной ложкой йогурта. Медленно обернувшись, я уставилась в улыбающееся лицо Океана-Учителя.

Монах улыбнулся еще шире, глядя в мое лицо с выпученными глазами и разинутым ртом. Спасибо мистеру Кадаму, который спас меня от дальнейшего позора, тактично взяв под руку и проводив к столу.

Кишан с аппетитом набивал себе рот, очевидно, он даже не заметил этой скандальной сцены. Еще бы! Тигры вообще способны думать только о двух вещах – о еде и о девушках. Обычно именно в такой последовательности.

Мистер Кадам поставил мою чашку с йогуртом на стол и отодвинул мне стул. Я уселась и стала мешать ложкой йогурт, украдкой поглядывая на дряхлого монаха. Негромко напевая себе под нос, он продолжал неторопливо перекладывать кусочки фруктов из вазы на свою тарелку. Закончив с этим делом, он сел напротив меня, улыбнулся и принялся за яичницу.

Мистер Кадам ел молча, а Кишан уже успел наполнить еще раз свою тарелку. Я молча пила сок. От волнения у меня пропал аппетит, к тому же я не знала, прилично ли задавать вопросы за столом, поэтому решила положиться на мистера Кадама.

После того как мы закончили завтракать, нам пришлось еще долго сидеть за столом, глядя, как Океан-Учитель неторопливо отправляет в рот кусочек за кусочком, тщательно пережевывая каждый. Наконец он закончил, вытер рот салфеткой и как ни в чем не бывало сказал:

– Знаете, какие у меня самые драгоценные воспоминания? Это то, как моя матушка сматывала нитки перед тем, как начать ткать, и как я помогал ей мешать кашу на завтрак. Поэтому за завтраком я всегда думаю о моей матушке.

Мистер Кадам понимающе кивнул, Кишан хмыкнул, Океан-Учитель посмотрел на меня и улыбнулся.

Расценив его взгляд как разрешение открыть рот, я выпалила:

– Значит, вы выросли в крестьянской семье? А я думала, что ламы сразу рождаются ламами.

Он склонил голову набок и с искренней радостью ответил:

– Да – это ответ на оба ваши вопроса. Мои родители были бедными крестьянами, они выращивали урожай, которого едва хватало, чтобы прокормить семью и продать хоть немного излишков на базаре. Моя мать умела ткать и делала прекрасные ткани, но лишь тогда, когда у нас были деньги на покупку пряжи. Родители дали мне имя Джигме Карпо. До поры до времени они не знали, кто я такой. Для этого меня должны были найти.

– Должны были найти? Кто должен?

– После смерти ламы организуются поиски его следующей инкарнации. Обычно этому предшествует видение, указывающее, где следует искать перерожденного ламу. В моем случае поисковый отряд искал крестьянскую хижину, стоящую на вершине холма, где возле колодца растет высокий куст шиповника. После долгих поисков монахи нашли мой дом и поняли, что пришли в нужное место. Они принесли в нашу хижину предметы, среди которых были вещи, принадлежавшие предыдущему Океану-Учителю. Когда монахи разложили их передо мной, я тут же выбрал книгу, которой при жизни владел лама. Это убедило монахов в том, что я и есть новое воплощение учителя. В то время мне было два года.

– А что было потом?

Мистер Кадам деликатно похлопал меня по руке.

– Мне тоже очень интересно узнать ответ на этот вопрос, мисс Келси, но боюсь, что мудрейший может уделить нам не так много времени, поэтому давайте сосредоточимся на главном.

– Ой, простите. Мое любопытство опять подвело меня.

Океан-Учитель поклонился, благодаря монахов, бесшумно убиравших наш стол.

– Думаю, я смогу уделить несколько минут, чтобы ответить на ваши вопросы, юная дева. Если говорить коротко, то меня забрали из семьи и отдали в обучение одному старому доброму монаху. Моя матушка соткала красную материю для моего первого монашеского одеяния. Мне обрили голову, и я стал послушником. Мне дали новое имя, я получил всестороннее образование, включавшее изучение искусства, медицины, культуры и философии. Все это сделало меня тем человеком, которого вы ныне видите перед собой. Я удовлетворил вашу любознательность или же мои объяснения лишь дали пищу для новых вопросов?

Я невольно рассмеялась.

– Честно говоря, вопросов только прибавилось.

– Прекрасно! – улыбнулся монах. – Лишь вопрошающий разум открыт для понимания.

– Ваше детство и жизненный опыт так сильно отличаются от моей жизни!

– Я полагаю, ваш путь не менее интересен.

– А что вы здесь делаете?

– Обучаю Далай-лам.

Я вытаращила глаза.

– Вы обучаете учителей?

Он снова рассмеялся.

– Да. Я учил двух из них. Ведь я очень старый человек. На протяжении своей долгой жизни я встречался с людьми со всех концов мира и понял, что в общем мы все похожи. Мы все – одна большая семья. Да, мы можем носить разные одежды, иметь разный цвет кожи или говорить на разных языках, но это лишь поверхностные отличия. Мы все мечтаем о подлинном счастье и стремимся к нему. Чтобы понять мир, нужно лишь познать самого себя.

Я согласно кивнула.

Тут мистер Кадам не выдержал и вмешался в разговор:

– Как вы знаете, мы приехали сюда, чтобы обратиться к мудрости Океана-Учителя. Перед нами стоит трудная задача, и мы просим у вас помощи.

Монах поддернул рукава своего шафранного одеяния и встал.

– В таком случае идемте. Думаю, нам следует поговорить в более уединенном месте. – Два предупредительных монаха помогли ему встать и хотели было сопровождать дальше, но Океан-Учитель жестом отпустил их и очень медленно побрел сам.

– Вы сказали, что учили двух Далай-лам, значит, вам…

– Сто пятнадцать лет.

– С-сколько? – ахнула я.

– Мне сто пятнадцать лет, и я этим горжусь.

– Простите, просто я никогда не встречала такого долгожителя, – пролепетала я, но тут же сообразила, что вообще-то знакома с тремя такими людьми, и виновато покосилась на мистера Кадама, который с заговорщической улыбкой подмигнул мне.

К счастью, Океан-Учитель не заметил выражения моего лица и продолжал:

– Если человек хочет что-то сделать и обладает достаточной силой духа для достижения цели, то… он ее достигнет.

Мистер Кадам несколько секунд задумчиво смотрел на монаха, потом осторожно заметил:

– Я тоже много старше, чем кажусь, о мудрейший. Но вы преподали мне урок смирения.

Монах с улыбкой обернулся и оперся о руку мистера Кадама. В его глазах заблестели веселые искорки.

– За это я должен сказать спасибо жизни в монастыре, среди монахов. Очень способствует смирению, поверьте.

Они дружно рассмеялись. Миновав несколько ответвлений серого извилистого коридора, мы вошли в большую комнату с гладким каменным полом и большим столом из полированного дерева. Монах жестом пригласил нас садиться. Когда мы опустились в удобные кресла с мягкой обивкой, Океан-Учитель вытащил из-за стола простой деревянный стул, сел и приготовился слушать нас.

• Предыдущая
• 58/114
• Следующая