Энгельс – теоретик - Багатурия Георгий Александрович - Страница 25

Интересно, что эти мысли и определения Энгельса совпадают во многом по существу с рассуждениями по аналогичному поводу автора «К критике политической экономии», которые дошли до нас в виде опубликованного лишь посмертно «Введения» из экономических рукописей К. Маркса 1857 – 1858 годов[109].

Не сохранилось прямых свидетельств того, что Маркс в 1858 – 1859 гг., т.е. еще до или в момент публикации первого выпуска, рассказывал Энгельсу о содержании сделанного им наброска «Введения». Но это могло и быть. Очень может быть, что он даже просил Энгельса специально подчеркнуть в рецензии проблему соотношения логического и исторического в экономическом исследовании.

Если даже верно такое допущение, то надо сказать, что Энгельс с большой убедительной силой показал выгодное отличие «К критике политической экономии» в этом смысле от всей предшествующей экономической литературы.

Указанная рецензия планировалась в трех статьях. Увидели свет только две первые. Третья статья – об экономическом содержании самой книги Маркса – вообще не была почему-то написана или где-то затерялась. Но и в двух первых статьях Энгельс дал вполне стройную, достаточно подкрепленную материалом книги характеристику метода Маркса – того единственного метода, который был способен вывести политическую экономию на небывало широкую дорогу.

Энгельс великолепно владел методом материалистической диалектики, выработанной Марксом в результате критического освоения диалектики Гегеля и практически примененной в «Капитале», а также в других трудах. Но Энгельс был не только несравненным популяризатором марксистской материалистической диалектики. Сам он внес выдающийся вклад в развитие и формулировку ее законов и категорий. Его произведения являются, в частности, образцом диалектического анализа объективной экономической действительности. Он мастерски использовал положительное достояние теорий предшествующих экономистов и вместе с Марксом создавал величественное здание пролетарской политической экономии, объясняющей предысторию капитализма, его природу, основные закономерности его исторического движения, неизбежность его гибели.

На фундаменте, заложенном Марксом и Энгельсом, уже после них были исследованы, прежде всего в трудах В.И. Ленина, новейшие изменения в капиталистическом способе производства и сформировалась окончательно политическая экономия социализма. Теперь мы вправе сказать, что располагаем политической экономией в широком смысле, задача создания которой была поставлена Энгельсом еще в 70-е годы.

Энгельс не только дал определение предмета политической экономии в широком смысле, но и занимался разработкой самого этого предмета. В своих экономических исследованиях и обобщениях, особенно в 80 – 90-е гг., он нередко исследовал докапиталистические отношения, показывал следы и рудименты прежних формаций на теле буржуазного организма.

Следует сказать, что буржуазная экономическая наука вообще игнорировала формы, предшествовавшие капиталистической эпохе. Изыскания, которые доказывали существование в прошлом иных формаций, чем капитализм, объективно могли наводить на мысль, что и капитализм когда-то возник и когда-то непременно должен исчезнуть. Такие выводы противоречили, естественно, классовым интересам буржуазии.

Первые серьезные исследования в этой области были осуществлены основоположниками марксизма. Энгельс указывал в «Анти-Дюринге», что почти исключительно работам Маркса мы обязаны «всем тем, что установлено до сих пор в области теоретического исследования добуржуазной экономики»[110]. Но и сам Энгельс внес в эту область знаний свою большую лепту.

Всеобщим признанием пользуется классическое произведение Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», в котором рассмотрены экономические отношения старого общества, покоящегося на родовых объединениях, и «нового» общества, «цивилизации», где уже имеет место эксплуатация угнетенных масс исключительно в интересах господствующего класса.

Как отмечал сам Энгельс в предисловии к первому изданию этого труда, Маркс имел намерение в специальной работе изложить результаты исследований американского историка древнего общества Льюиса Г. Моргана в связи с материалистическим пониманием истории. Но он не успел выполнить это намерение. Это сделал Энгельс, написав «Происхождение семьи, частной собственности и государства»[111].

Создавая свой труд, Энгельс воспользовался предварительными заметками Маркса, его конспектом книги Моргана «Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации». Кроме того, Энгельс заново переработал, то есть дополнил собственными материалами, экономические обоснования выводов, сделанных Морганом, фактически углубил и расширил эти выводы.

Если добавить высказывания об экономическом базисе докапиталистических формаций, встречающиеся в других произведениях Энгельса, то мы получим внушительную сумму идей, имеющих по существу основополагающее значение для формирования политической экономии в широком смысле.

«Старое общество», предшествующее эпохе цивилизации, по Энгельсу, – это в основном родовой строй. Величие и ограниченность родового строя состоят в том, что здесь отсутствовали еще господство и порабощение. Не существовало различий между правами и обязанностями. Отсутствовало классовое деление. Предметы производства и потребления находились в общей собственности. Домашнее хозяйство велось на коммунистических началах, часто с участием многих семей. Родовое общество носило первобытнокоммунистический характер[112].

Реликтами родового строя, или родового коммунизма, в новейшее время Энгельс считал различные формы общинного землепользования – сербскую и болгарскую задругу, «парсонери» во Франции, русский «мир», германскую общину-марку, вернее то, что осталось от марки прежних времен[113].

В известной работе «Марка»[114] Энгельс исследовал эволюцию аграрных отношений в Германии со времени разделения народа по признаку родства и общей собственности на землю до современных форм крупной и мелкой земельной собственности, он показал здесь своеобразие общины-марки в древний период Германии, постепенное разложение ее под натиском феодализма, а затем и капиталистических отношений.

Во времена Цезаря (первый век до нашей эры) отдельные роды, включающие по нескольку родственных семей, практиковали совместную обработку предоставленной им земли и распределение продуктов между семьями.

Обширными площадями земли, маркой, владели целые села. По мере роста населения образовывались дочерние села, входившие в ту же общину-марку. Община-марка не признавала права периодического передела пахотной земли и лугов между отдельными своими членами. Общинники наряду с одинаковыми земельными наделами и равными правами на пользование общими угодьями были также равноправны в вопросах управления маркой и судопроизводства в ее границах.

Марковый строй сохранялся на протяжении всего средневековья, выдерживая тяжелую борьбу с растущей крупной земельной собственностью, и погиб вследствие разграбления почти всей крестьянской земли дворянством и духовенством при благосклонном отношении властей. Общинная земля была превращена в господскую, а крестьяне-общинники стали крепостными. Но экономически, отмечал Энгельс, марка устарела и потеряла всякую жизнеспособность окончательно только с тех пор, как благодаря гигантскому прогрессу земледелие превратилось в науку и как возникли совершенно новые формы производства[115]. То есть это произошло примерно в период первой промышленной революции XVIII – XIX веков.