Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 35

В этой же речи Сталин сказал: «Громадным утесом стоит наша страна, окруженная океаном буржуазных государств. Волны за волнами катятся на нее, грозя затопить и размыть. А утес все держится непоколебимо».

Исходя из необходимости укрепления «советского утеса», Сталин выдвинул задачу построения социализма в одной отдельно взятой стране. Против этого тезиса выступили Троцкий, Зиновьев, Каменев и их сторонники. Они полагали, что Советская страна должна лишь сыграть роль стартовой площадки мировой революции.

Построение социализма Сталин связывал с хозяйственным развитием страны, которое позволило бы ей отстоять свою независимость. Особое значение он придавал росту тяжелой промышленности. 9 мая 1925 года, выступая по итогам XIV конференции ВКП(б), на которой был взят курс на строительство социализма в СССР, Сталин говорил: «Сейчас у нас имеется около 4 миллионов индустриального пролетариата. Этого, конечно, мало, но это все же кое-что для того, чтобы строить социализм и построить оборону нашей страны на страх врагам пролетариата. Но мы не можем остановиться на этом. Нам нужно миллионов 15–20 индустриальных пролетариев, электрификация основных районов нашей страны, кооперированное сельское хозяйство и высокоразвитая металлическая промышленность. И тогда нам не страшны никакие опасности. И тогда мы победим в международном масштабе».

Сталин подчеркивал, что индустриализация страна является гарантией независимости нашей страны. В своем отчетном докладе на XIV съезде партии (18 декабря 1925 г.) Сталин заявил: «Есть две генеральные линии: одна исходит из того, что наша страна должна остаться еще долго страной аграрной, должна вывозить сельскохозяйственные продукты и привозить оборудование, что на этом надо стоять и по этому пути развиваться и впредь. Эта линия требует свертывания нашей индустрии… Эта линия ведет к тому, что наша страна никогда, или почти никогда, не могла бы по-настоящему индустриализоваться, наша страна из экономически самостоятельной единицы, опирающейся на внутренний рынок, должна была бы объективно превратиться в придаток общей капиталистической системы. Это не наша линия».

«Есть другая генеральная линия, исходящая из того, что мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну страной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке… Эта линия требует максимального развертывания нашей промышленности… Она решительно отрицает политику превращения нашей страны в придаток мировой системы капитализма. Это есть наша линия строительства, которой держится партия и которой будет она держаться и впредь».

Эту «генеральную линию» Сталин настойчиво проводил в жизнь и не раз доказывал необходимость в ней. Так, 13 апреля 1926 года он заявил: «Индустриализация должна пониматься прежде всего как развитие у нас тяжелой промышленности и особенно как развитие нашего собственного машиностроения, этого основного нерва индустрии вообще. Без этого нечего и говорить об обеспечении экономической самостоятельности нашей страны».

Задачи укрепления Красной Армии и экономического потенциала страны становились особенно актуальными по мере того, как возрастала опасность нападения на СССР. Нота министра иностранных дел Великобритании О. Чемберлена от 23 февраля 1927 года, содержавшая угрозы денонсации торгового соглашения с СССР и разрыва англо-советских дипломатических отношений вызвала разговоры об угрозе войны. Выступая 1 марта 1927 года, Сталин обратил внимание, что большинство записок, посланных ему из аудитории, сводились «к одному вопросу: будет ли у нас война весной или осенью этого года? Мой ответ: войны у нас не будет ни весной, ни осенью этого года».

Хотя Сталин оказался прав, в то время можно было подумать, что он ошибся, так как в последующие месяцы международная обстановка продолжала обостряться. 6 апреля в Пекине был совершен полицейский налет на советское полпредство, и ряд дипломатических сотрудников были арестованы полицией. 12 мая 1927 года в Лондоне полиция вторглась в помещение англо-советского акционерного общества АРКОС. Утверждалось, что целью налета был поиск некоего документа, пропавшего в военном министерстве. Документ не был найден. Тем не менее 27 мая правительство Великобритании разорвало отношения с СССР. 7 июня 1927 года в Польше был убит советский полпред Войков. Создавалось впечатление, что международное право не защищает более советских представителей за рубежом. 15 июня в Женеве состоялась секретная встреча министров иностранных дел Великобритании, Германии, Франции, Бельгии, Японии, на которой обсуждался «русский вопрос». Лишь Германия отказалась поддержать антисоветские мероприятия, на которых настаивал английский министр иностранных дел Остин Чемберлен.

Против СССР была развернута шумная пропагандистская кампания, которую организовал хозяин «Ройял датч шелл» сэр Генри Детердинг, потерявший после 1920 года богатейшие нефтепромыслы в Баку, и Лесли Уркварт, владевший до революции предприятиями на Урале и в Сибири. Они финансировали заговоры против Советской страны, в которых наряду с видными деятелями Великобритании участвовали французский маршал Фердинанд Фош, глава американской миссии в Берлине Дризел (его помощником был будущий шеф ЦРУ Аллен Даллес). На конференции, организованной Детердингом в 1927 году, был рассмотрен «план Гофмана», предусматривавший организацию интервенции армий стран Западной Европы против СССР.

В это время Сталин резко изменил свою оценку о возможности войны. В «Заметках на современные темы», опубликованных в «Правде» от 28 июля 1927 года, он писал: «Едва ли можно сомневаться, что основным вопросом современности является вопрос об угрозе новой империалистической войны. Речь идет не о какой-то неопределенной и бесплотной „опасности“ новой войны. Речь идет о реальной и действительной угрозе новой войны вообще, войны против СССР – в особенности».

С середины 20-х годов Сталин твердо избрал курс на построение в СССР социализма – высокоразвитого общества социальной справедливости. Однако положение внутри СССР усугублялось тем, что внутрипартийная оппозиция, возглавлявшаяся видными деятелями страны, включая Троцкого, Зиновьева, Каменева, выступила против политического курса Сталина и его сторонников. Сталин заявлял: «Я должен сказать, товарищи, что Троцкий выбрал для своих нападений на партию и Коминтерн слишком неподходящий момент. Я только что получил известие, что английское консервативное правительство решило порвать отношения с СССР. Нечего и доказывать, что теперь пойдет повсеместный поход против коммунистов. Этот поход уже начался. Одни угрожают ВКП(б) войной и интервенцией. Другие – расколом. Создается нечто вроде единого фронта от Чемберлена до Троцкого».

На протяжении большей части 1927 года СССР находился под угрозой новой вооруженной интервенции. Лишь разногласия между западными державами, умелая дипломатия СССР, а также выступления рабочих в ряде стран под лозунгами «Руки прочь от Советской России!» сорвали попытки развязать антисоветский поход. К концу 1927 года троцкистско-зиновьевская оппозиция была разбита и внутриполитическое положение страны укрепилось.

В то же время события 1927 года продемонстрировали неподготовленность СССР к новой войне. Перспектива новой войны означала, что она по своему уровню технического оснащения будет сильно отличаться от Первой мировой войны, в которой впервые применялись танки, боевые самолеты, новые дальнобойные орудия, газы. В течение 9 лет после окончания мировой войны военная техника быстро развивалась, производство вооружений росло в геометрической прогрессии, кардинально меняя методы войны. Красная Армия же опиралась на опыт Гражданской войны, которая была по своему уровню сильным шагом назад в области вооружений и методов боевых действий даже по сравнению с Первой мировой войной.

Выступая на XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 года), на котором был подведен итог разгрому оппозиции, нарком по военным и морским делам К. Е. Ворошилов сообщал делегатам партийного съезда, что по числу танков СССР (менее 200 вместе с броневиками) отставал не только от передовых стран Запада, но и от Польши. Ворошилов сообщал: «Мы имеем в стране около 22 тысяч легковых и грузовых, исправных и неисправных автомобилей. Америка имеет 23 450 тысяч». В Красной Армии имелось менее тысячи самолетов устаревших конструкций и лишь 7 тысяч орудий разных калибров, что в 1927 году было совершенно недостаточно для обороны одной шестой части земной поверхности от нападения зарубежных армий, в которых быстро наращивались запасы военной техники.