Шерлок Холмс. Армия доктора Моро - Адамс Гай - Страница 33

• Предыдущая
• 33/42
• Следующая

Я разорвал конверт и прочел телеграмму:

– Надеюсь, его не собираются оскопить, – пробормотал я.

– Что там, Холмс? – громогласно поинтересовался Челленджер.

Хорошо, что он обратился ко мне по имени, иначе я мог подумать, что вопрос задан мистеру Госсу – джентльмену, живущему через три дома от нас.

– Наш противник сделал первый ход, – объяснил я и протянул ему телеграмму, чтобы все присутствующие могли ознакомиться с сообщением.

– Что же предпринять? – спросил Джонсон. – Мы ведь не можем отменить охоту?

– Разумеется, нет, – согласился я. – Этого мы точно не можем сделать.

Кейн не заставил себя долго ждать. Ровно в девять часов прозвенел звонок, и Билли открыл дверь.

– А теперь, джентльмены, – предупредил я, – смотрите во все глаза и будьте готовы ко всему, враг в любую секунду может вцепиться вам в горло.

Мы услышали тяжелые шаги поднимавшегося по лестнице Кейна. Джонсон еще раз проверил, надежно ли скрыто его лицо. Дверь открылась, и я снова поразился гигантскому росту существа, заслонившего собой весь дверной проем.

– Действительно целая компания, – донеслось вместе с громким сопением из-под плотной вуали. Вероятно, он принюхивался. – Вы представите меня? Я хотел бы знать имена джентльменов, которым с этой минуты доверяю свою жизнь.

Сколько бы он ни хвастал своей осторожностью, но теперь ему придется разделить опасность со всеми нами.

– Они могли бы попросить вас о том же, – ответил я. – Им также хотелось бы знать, что спрятано под вашей театральной маской.

– Я ничего не скрываю, – гордо заявил он, переступая порог и снимая шляпу с вуалью, из-под которой показалась собачья голова.

Изумленный вздох вырвался у всех присутствующих. Именно на такой эффект Кейн и рассчитывал.

Я подробно описал его внешность, но словами невозможно передать, каким чудовищем он выглядел. Я рассказал о его грубом и резком голосе и даже объяснил, что это связано с особенностями строения нёба собаки, но услышать его – совсем другое дело. Я точно назвал количество и длину его зубов, но то, как они сверкали в ярко освещенной комнате, производило сильное впечатление. Как хорошая опера или искусно приготовленный стейк шатобриан, Кейн принадлежал к тем явлениям, которые нужно «пропустить через себя», а не судить о них по чужим рассказам.

– Поразительно! – воскликнул Челленджер, подходя ближе. – Вы истинное чудо, сэр. Я никогда не видел ничего подобного.

– И после сегодняшней ночи никогда больше не увидите, – огрызнулся Кейн. – Прошу вас сохранять дистанцию. Я не музейный экспонат, чтобы на меня таращили глаза.

Челленджер возмущенно приподнял густые брови:

– Я вовсе не таращил глаза, сэр. Меня зовут Джордж Эдуард Челленджер, я профессор, крупнейший специалист в области… ну, почти во всех областях, какие вы могли бы назвать. Прошу вас учесть, что вы не просто привлекаете к себе внимание – это внимание одного из лучших ученых мира.

– Никогда не слышал о вас, – ответил Кейн. – Хотя мне редко доводилось сталкиваться со специалистами. И все они с таким упорством отрицали очевидное, что я едва сдерживал желание разорвать им горло. – Он обернулся к Джонсону. – Эй, а какое уродство прячется у вас под маской? Учитывая то, что вы видите перед собой, это должно быть нечто чрезвычайно ужасное, чтобы так стесняться своего лица.

– Да, моя внешность иногда пугает людей, это правда, – признал Джонсон. – Но я скрываю лицо не из боязни доставить вам неудобство, а для того, чтобы сохранить анонимность.

– У каждого из нас свои секреты, Кейн, – вступился за него я. – И чем тщательнее их оберегают, тем меньше они должны нас беспокоить.

– Но мне кажется, вы знаете про меня все, – возразил Кейн.

– Сомневаюсь в этом, – сказал я. – Весьма сомневаюсь.

– Уверен, что у нас есть более важные дела, чем эта милая беседа, – заметил Манн. – Предлагаю не откладывать их больше.

– Совершенно верно, – согласился я. – Назовите район города, в который мы отправимся, и я пошлю Билли за кебом, а лучше за двумя.

– Кингс-Кросс, – объявил Кейн. – Мы начнем прогулку оттуда.

– Отлично, – сказал я и позвал Билли.

Кейн обернулся к Манну.

– А вы кто такой? – спросил он. – От вас пахнет полицией. Я объяснил мистеру Холмсу, что не хочу видеть этой ночью представителей власти.

– Он выполнил все ваши пожелания, – ответил Манн. – Я частный детектив, так же как и присутствующий здесь Уиггинс. Только я в основном работаю за пределами Лондона.

– Мм… – Кейн снова принюхался. – Я чувствую запах травы и земли, но он мне не нравится.

– В таком случае я не стану приглашать вас на чай, – усмехнулся Манн.

Я зашел в комнату Ватсона за револьвером. Если все сложится удачно, я передам ему оружие на месте.

Билли крикнул снизу, что кебы ждут нас. Кейн снова опустил вуаль, и мы со всеми предосторожностями вышли на улицу.

Я ехал в одном кебе с Кейном, поскольку не желал ни на секунду упускать его из виду. Наши спутники следовали за нами во втором экипаже, где они могли разговаривать свободно. На самом деле они, вероятно, лишь слушали Челленджера. Я подумал о том, как счастливо все сложилось бы, если бы Джонсон задушил этого болтуна голыми руками еще до конца поездки. Тогда остаток вечера прошел бы более спокойно. К сожалению, моим надеждам не суждено было сбыться.

Когда мы добрались до Кингс-Кросс, Кейн повел нас мимо вокзала в лабиринт переулков, окружающих железнодорожные пути.

Вскоре мы вышли к насыпи и зашагали вдоль рельсов. Чуть ли не каждую минуту рядом с нами проезжал паровоз, громко и беспорядочно стуча поршнями.

– Будьте осторожны, – сказал Кейн, словно мы действительно нуждались в особом предупреждении. – Уже стемнело, и поезд может отрезать вам ноги, прежде чем машинист успеет что-то разглядеть. Мы для него все равно что мухи, жужжащие над ухом у слона.

В его собачьей голове порой возникали довольно поэтические образы.

– Однажды я видел, как человек здесь покалечился, – отозвался Джонсон. – Выпил лишнего, понимаете? Упал на рельсы и вытянул руки, чтобы защитить лицо от удара. И р-р-раз! – Он изобразил проносящийся мимо поезд. – Одно мгновение, и дневной колчестерский экспресс отхватил ему руку чуть ниже плеча. Даже не притормозил. Вероятно, никто там и не понял, что произошло. Парень, следует признать, и сам долго не мог сообразить, что к чему, и, только когда решил погрозить кулаком машинисту, обнаружил, что рука стала короче.

Уиггинс рассмеялся, и в то же мгновение мимо с грохотом промчался еще один паровоз.

Через несколько минут Кейн остановился и показал на крышку канализационного люка.

– Нам сюда, – объявил он, вытаскивая ломик из кармана пальто.

– Позвольте мне. – Челленджер взял у него инструмент, легко поддел крышку, словно она была невесомой, а затем с улыбкой возвратил лом Кейну. – Моя сила не только в разуме.

– Не только, – буркнул Кейн. – Еще вы на редкость упрямы.

– Давайте все-таки попробуем не ссориться, хорошо? – попросил Уиггинс. – Не сомневаюсь, что нас ожидает достаточно других неприятностей, ни к чему устраивать драку между собой.

Кейн не ответил ему, а просто указал на открытый люк.

– Прошу вас.

Уиггинс повернулся к уходящей в темноту лестнице и вздохнул. Затем взглянул на меня, прося разрешения спуститься первым. Я не стал возражать.

Следом за ним отправился Манн, потом Джонсон и Челленджер, слегка раздраженный тем, что пришлось дожидаться своей очереди. Наконец наверху остались только мы с Кейном.

– Думаю, вы будете следующим, – сказал я. – И покажете нашим друзьям, в какую сторону идти.

– Все еще не доверяете мне, да? – спросил Кейн.

• Предыдущая
• 33/42
• Следующая