Меч и Цепь - Розенберг Джоэл - Страница 27

• Предыдущая
• 27/46
• Следующая

Да и не в этом суть. Вопрос не в том, сможем ли мы сделать дело, вопрос – должны ли мы делать его.

В том-то и беда. Барон Фурнаэль весьма неплохой человек – для своего мира. Если война между Бимом и Холтуном разразится – плохо будет всем, и рабам в том числе.

Но… Я, черт побери, Карл Куллинан, а не Кларк Кент. Я не могу сделать всего. Я уже дал обет, который вовсе не уверен, что смогу выполнить; мне нельзя отвлекаться на другие дела.

Он почувствовал укол совести. А как же Эйя? То, что он вез ее домой, не было войной с рабством.

Нет. Эйя – другое дело. Мелавэй страдал от набегов работорговцев; было разумно отвезти девочку домой – там могла возникнуть возможность уязвить Гидьдию Работорговцев.

Может ли помощь Фурнаэлю помочь его собственной борьбе? Хоть как-то?

Нет, дело барона никак не связано с ней.

Я должен отказать ему.

Мне… Постой-ка…

– Вам придется… заплатить, Жерр. Дорого.

Фурнаэль развел руками.

– У нас есть деньги, Карл.

– Деньги мне не нужны. Но – в благодарность мне и моим друзьям за решение ваших проблем – не отпустите ли вы на волю всех ваших рабов?

Фурнаэль улыбнулся.

– Цена действительно высока, Карл. Заменить всех рабов в баронстве – мне это станет в копеечку. Нельзя ли…

– Нет. Не заменить. Вашей платой будет отказ от владения рабами. Во всем баронстве. Навечно.

Какой-то миг барон озадаченно молчал. Потом вздохнул.

– Вы вежливый человек, Карл. Спасибо, что не отказали мне прямо. В этом нет необходимости – я понял. Вы не хотите встревать в наши войны.

– Барон, я говорил серьезно.

– Прошу вас. Не считайте меня глупцом. – Фурнаэль приподнял ладонь. – Оставим это, Карл Куллинан. Оставим.

Карл открыл было рот – и закрыл его. Не вышло. Для Фурнаэля рабство столь естественно, что он не увидел никакого смысла в предложении отказаться от владения людьми. Для барона это было даже не оскорбительно – просто непонятно. Но попытка объясниться приведет к ссоре.

Фурнаэль помрачнел.

– А знаете, у меня мелькнула мысль попытаться запугать вас – и тем вынудить послужить себе. Пригрозить оставить эту малышку – Эйю, да? – в заложницах, пока вы не до бьетесь успеха. – Он побарабанил пальцами по дереву. – Вы, кажется, очень печетесь о ней.

– Это не оставило бы мне выбора, барон.

Фурнаэль кивнул.

– Значит…

– Тут и выбирать не из чего. Мне пришлось бы либо разобраться с тремя сотнями бандитов, полагаясь на ваше слово потом освободить Эйю, либо разобраться с вами и вашими тридцатью – сорока воинами, никто из которых толком не владеет мечом. – Рука Карла опустилась на рукоять меча. – Это было бы легкое решение, барон. Разумеется, мы с друзьями скорее всего погибли бы – но забрали бы с собой и кое-кого из вас. И с чем вы тогда встретите войну, коя грядет?

– Это была просто мысль. Причем глупая. – Фурнаэль тяжело вздохнул. – Воина, который мне нужен, невозможно заставить что-либо делать из страха… – Барон поднялся и подошел к крюку, на котором висел его меч. – Но, как заметил ваш друг Ахира, я припас в своем рукаве козырь. Правитель, даже просто барон, должен учитывать любые возможности.

– Барон, вы…

Фурнаэль склонился к ножнам и обнажил меч.

Карл рванулся из-за стола. Табурет отлетел прочь. Одним плавным движением воин выхватил меч и пригнулся.

Внимательней! Не подпускай к себе женщину и детей: они могут вцепиться в руку с мечом…

Фурнаэль выпрямился. Меч его был опущен.

– Карл Куллинан, – с укором проговорил он, – опусти свой меч. Здесь никто не угрожает тебе. Порукой тому – моя жизнь.

Что за дьявольщина тут творится? Сперва Фурнаэль пытался купить Карла, потом – шантажировать его, сейчас готовился напасть…

– Я… не понимаю. – Карл приспустил меч.

– Порукой – моя жизнь, – повторил барон.

А, пошло оно всё! Должен же я хоть когда-нибудь хоть кому-нибудь доверять. Карл вбросил меч в ножны. Барон повернулся к Раффу.

– Протяни руки, мальчик.

Рафф молча затряс головой.

– Протяни! – Барон рявкнул так, что у Карла зазвенело в ушах.

Рафф нехотя протянул ладони. Фурнаэль уложил на них плашмя клинок, потом отвязал от пояса кошель. Потом осторожно обвязал кожаные ремешки вокруг середины клинка.

– Здесь десять пандатавэйских золотых.

Побелевшая Бералин коснулась руки мужа.

– Не делай этого. Он еще мальчик.

Фурнаэль закрыл глаза.

– Это даст нам шанс, Бера. Всего лишь шанс. Если Рафф выживет – у него хватит сил сохранить баронство в грядущие годы, в войну. Я не вижу иного пути. Прошу… умоляю – не отягчай моего бремени.

Он открыл глаза и повернулся к Карлу. По щекам его струились слезы.

– Карл Куллинан, я прошу вас взять в ученики моего старшего сына – познавать искусство меча, лука и кулака. В уплату предлагаю я своего коня, это золото, свой меч и службу моего сына сроком на пять лет.

Карл взглянул на Раффа. Бледное лицо юноши было непроницаемо.

– Рафф?

– Решает не он, Карл. Я его отец.

Карл не смотрел на Фурнаэля.

– Рафф? – повторил он. – Ты хочешь ко мне в ученики?

Юноша так прикусил губу, что потекла кровь. Взгляд его медленно скользнул по матери… по отцу… и вновь возвратился к Карлу. Сделав шаг, он трясущимися руками протянул ему меч и кошель.

– Таково желание моего отца, господин.

– А твое?

Рафф обвел глазами брата, отца, мать, Брена. Почитать героя – одно. Оставить дом и семью – совсем иное.

Брен кивнул.

– Соглашайся. Если останешься – скоро мы станем врагами, станем охотиться друг за другом.

– А если уйду? Это что-то изменит?

– Не знаю. Но это даст нам пять лет до того, как мне придется убить тебя – или тебе меня. – Брен положил руку на плечо Раффа, крепко сжал пальцы. – По крайней мере пять лет.

Рафф сглотнул. Потом неуверенно произнес:

– Д-да… Примешь ли ты меня в ученики, Карл Куллинан?

Карл взглянул на барона Жерра Фурнаэля с вновь проснувшимся восхищением. Этот человек видел пределы своих возможностей, признавал неизбежность скорой смерти – и пытался спасти хотя бы частичку семьи от бурана стрел и мечей, в котором наверняка погибнет сам. Да, это поистине было нечто!

И возможно, он спасал не частичку семьи; возможно, насчет Томена и леди Бералин у барона были еще какие-то планы.

Отдавая Раффа в ученики разбойнику, он действовал, руководствуясь исключительно холодным умом. Решение не было причудой. Если Рафф переживет ученичество, он будет достаточно силен, чтобы в грядущем управлять баронством – а возможно, и всем Бимом.

А если он погибнет, Жерр Фурнаэль? Наш путь – из огня да в полымя. Что, если ему недостанет прыткости – или везенья – одолеть все опасности и выжить в них?

Вслух Карл вопроса задавать не стал. Ответ был ясен и так: если Рафф не переживет пяти лет ученичества, он не тот правитель, который нужен баронству.

Барон Фурнаэль получит либо достойного наследника, либо мертвого сына. Перспектива не из приятных.

Но есть ли у них другой выбор? Карл принял меч и кошель на собственные ладони.

– Я принимаю тебя в ученики, Рафф. Можешь остаться здесь и попрощаться с семьей и друзьями, мы уезжаем утром. Ну и, само собой, можешь заночевать в гостинице – если пожелаешь. – Воин отвязал от меча кошель, взял у барона ножны.

– Я лучше останусь.

– Ты его ученик, мальчик, – негромко прорычал Фурнаэль. – Ты переночуешь в гостинице.

Карл резко выпрямился.

– Я буду вам очень признателен, барон, – проговорил он, – если вы не станете мешать моему ученику. Я предоставил выбор ему, а не вам. – Из собственного кошеля он извлек два медяка, швырнул их на грубый стол. – Это – плата за его сегодняшний ночлег. Он переночует здесь, как пожелал.

Вложив меч в ножны, Карл протянул его юноше.

– Хорошенько заботься о нем, Рафф. Тебе предстоит провести немало тяжких часов, обучаясь владеть им.

Юноша грустно кивнул.

• Предыдущая
• 27/46
• Следующая