Похищение столицы - Дроздов Иван Владимирович - Страница 58

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая

Генерал тоже был подавлен. Говорил негромко, неуверенно, голосом почти паническим.

— Нас, конечно, отодвинут, но я надеюсь на тебя, Катюша; давай понять, что ты там необходима. И тогда мы еще поборемся за свои права.

И еще Старрок сказал, что знает Муху; это сравнительно молодой человек, недавно командовал отрядом атомных подводных лодок, но лодки его пошли под нож, а он попал в органы. Некоторое время был в охране президента, но не поладил с Семьей и его удалили. Обижен на Кремлевскую администрацию, и по всем законам логики его бы не должны допускать близко к Объекту, вокруг которого, по слухам, закипела борьба разных партий и властных групп, но ваша религия говорит: пути Господни неисповедимы; мы предполагаем, а Бог располагает; видимо, в органах, из которых выпрыгнул и наш новый президент, вздыбили шерсть силы, не подвластные Кремлю.

Так говорил Старрок.

И после паузы доверительно, сердечно добавил:

— Ты, Катюш, умница, будь внимательной и постарайся сохранить наши позиции. Подальше держись от Мухи,— он хитер и опасен. Может быть, мы с тобой еще возьмем реванш в борьбе за хрекера. Пока же мы проиграли и нас теснят. Очень нехорошие люди взяли верх.

Катя была вне себя от радости: она знала: что для Старрока плохо, для нее и для Олега хорошо. Уж в этом она уверена. Муху не любит, он бывший моряк, подводник. Его и Семья не взлюбила; значит, хороший человек! Бог посылает им милость.

И Катя пошла к Олегу, и рассказала ему обо всем, что слышала от Старрока, что она думает. Олег переспросил:

— Старроку он не нравится?

— И еще как!

— Значит, наш человек! — заключил Каратаев.— Тут и думать нечего.

Катя приказала Тихому встретить гостя и пригласить в квартиру.

Каратаев открыл дверь генералу и провел его в гостиную.

Г енерал улыбался. Дружески и даже любовно разглядывал Олега. Олег его спросил:

— Чему вы радуетесь?

— А я всегда такой — веселый. И, тем более, теперь, когда вижу перед собой человека, в очередной раз доказавшего, что русские люди во всем впереди.

— Этого комплимента не понимаю. Сдается мне, что вы меня с кем-то путаете.

— Ну, нет, мы из своей конторы многое видим. Увидели и вас. И очень рады, что вы оказались русским человеком. И не только русским, но еще и человеком с глубоко патриотической, национальной душой.

— Ну, вот, вы так много наговорили, а я еще не знаю, с кем имею честь беседовать.

Генерал не спеша достал из кармана красную с золотым гербом новой России

книжечку, протянул ее Олегу. Тот внимательно прочитал раз, другой — и также не спеша, с какой-то подчеркнутой, тайной мыслью вернул владельцу. И сказал:

— Документ важный, но это всего лишь документ. А документы в наше время легко изготовляются по любому заказу. Если уж доллары фальшивые в великом множестве по миру гуляют...

— Ваши сомнения мне понятны; вы и сами из Америки ускользнули по фальшивому паспорту. Но я перед вами весь открыт; вы можете снять трубку телефона и позвонить нашему начальству. А кроме того, я прибыл к вашему дому с большим количеством людей, и они уж приступили к выполнению своих исключительно важных обязанностей.

— Вот как! Я уже и окружен. И вы об этом сообщаете с такой радостью. Но это только подтверждает мою мысль о том, что вы жестоко ошиблись; я не тот, за кого вы меня принимаете.

Генерал поднялся с кресла, подошел к балкону и долго смотрел на гигантский спичечный коробок института Америки. И, согнав с лица улыбку, покачав головой, почти трагически проговорил:

— Скверное соседство у вашего дома. Боюсь, как бы они не наставили на вас приборы вредоносного излучения.

— Не наставят! — решительно заявил Олег.— Я им нужен живой, как, впрочем, и вам. И еще неизвестно, из какого гнездышка вы сами. Скорее всего, из того же, что и эти птенцы. Но я повторяю: вы жестоко ошибаетесь, принимая меня за какую-то важную птицу. Вам, очевидно, нужен Вася с Кергелена? Да, я его знаю и имею с ним связь,— он даже иногда и не прочь выполнить мой заказ, но лишь иногда. Однако Вася-то живет на острове Кергелене. Вам бы туда махнуть, и там его окружить со своими молодцами.

Каратаев поправил на диване расшитую шелковой вязью подушку, лег на нее, демонстрируя свою независимость от любого непрошенного вторжения. Генерал же хотя и не обиделся на такой пассаж, но серьезно задумался о трудностях поиска взаимопонимания. Каратаев оказался непростым орешком, и пока невозможно было понять подлинную суть его мировоззрения, его характера и психического строя. По информации, полученной им от Кахарского, «Объект» непрост, капризен, и, подобно сноровистой лошади, не знаешь, куда метнется и что выкинет в любую минуту. Но по многим признакам он — патриот, любит Россию, ненавидит ельцинское окружение; и поначалу к новому президенту относился отрицательно, считая его карманным человеком Семьи, но в последнее время будто бы во взглядах его произошел поворот, особенно после того, как власти арестовали Гусинского. Все это знал генерал, и это его радовало: он тоже относился к тому крылу «искусствоведов», которым не нравились люди, разрушающие русское государство, но как доказать эти свои взгляды Объекту?.. Он недоволен своей несвободой, и неизвестно, как еще удастся достигнуть с ним душевного контакта и заставить его работать под их контролем. А именно такую задачу ставило перед генералом высшее начальство.

Знал генерал и о майоре Кате, девушке необычной красоты и тонкого просвещенного ума; слышал, что Катерина пользуется доверием Старрока и Автандила,— этот таинственный клубок взаимоотношений добавлял трудностей генералу. Очень бы хотел познакомиться с Катериной и ждал, когда она появится.

Стараясь разрядить обстановку, заговорил:

— Знаю о существовании вашего друга Васи и о том, что это в его руках находится грозное оружие, но Вася-то человек русский и он должен понять нас и помочь нам в этот трудный час истории России.

— Как вы понимаете эту помощь?

— Очень просто: нам сейчас нужно вернуть украденные у России золото и деньги.

— Только-то и всего?

— Да, только.

— Какая малость! Да тут и разговаривать не о чем. Запустили руку в банки, зачерпнули все деньги, украденные у нас, и вернули их в Россию. Так это же для Василия раз плюнуть. Мы его попросим — и он сделает. Но кто нам поручится, что денежки эти снова не попадут в загребущие лапы «новых русских»? А не то, еще хуже,— наших всемогущих олигархов? Вот чего никто не может разъяснить Василию. А без этого он и пальцем не пошевельнет. Будет лежать в своем гроте у берегов Антарктиды по соседству с айсбергами и никого знать не захочет. И даже я, его лучший друг, ничего с ним не поделаю. Он такой, Вася с Кергелена. Сильно осерчал на пришедших к власти у нас демократов. Смотрит в потолок пещеры, слушает шум океана, а сам одну думу думает: как спасти Россию от демократической швали, которая по всем коридорам власти расползлась.

Генерал сел в кресло, смотрел на Олега, начинавшего дремать, и пуще прежнего улыбался,— даже, пожалуй, во весь рот смеялся. И думал про себя бывший офицер Балтфлота, капитан первого ранга, командир отряда подводных лодок, а теперь генерал тайной службы: «Ну, и штучка же этот русоголовый парень, разыгравший с ним, генералом, комедию с Васей и островом Кергеленом. Знал генерал, что Вася с Кергелена и Олег Каратаев — одно лицо; что этот детина с глазами и душой младенца и есть самый выдающийся на земле манипулятор компьютерными системами, что в начинающейся компьютерной войне он станет, может быть, самым грозным оружием России. И было генералу приятно сознавать, что такой молодец вылупился из толщи русского народа и что он всем сердцем предан России.

Нарочито громко, почти властным голосом сказал:

— Хочу показать вам список главных разбойников.

Олег поднялся, смотрел на генерала испуганно:

— Какой список?

— А вот — посмотрите.

И подал Каратаеву большой конверт. Олег достал из него листы, на которых значились фамилии и против них суммы имеющихся на их счетах денег. И также значились счета предприятий, министерств, на которые следовало переводить деньги.

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая