Навеки твоя - Харрингтон (Гаррингтон) Кэтлин - Страница 30

• Предыдущая
• 30/91
• Следующая

— Если сплетни по поводу вас дойдут до его величества, то это будет всем нам на руку, — добавил Оливер. — Тогда эти мерзкие ублюдки, замышляющие разорвать мирный договор, задумаются, захочет ли король Генрих объявить войну, узнав о том, что вы погибли от рук шотландцев.

Франсин крепко обхватила себя руками за талию, чтобы у нее не дрожали пальцы. Рассматривая носки своих бархатных, украшенных вышивкой туфель, она обдумывала план, который предложили мужчины. Несмотря на то что природное материнское чутье подсказываю ей взять Анжелику и немедленно бежать в Лондон, она все-таки решила остаться, так как уважала этих двух убеленных сединами государственных деятелей и высоко ценила их мнение.

— Мой дорогой друг, — поймав встревоженный взгляд Оливера, прошептала она. — Я доверяю вам больше жизни. Если вы считаете, что это будет самой надежной защитой для нас, то Матиас, наверное, согласился бы с вами. — Ее губы дрожали, когда она обратилась к Кинрату: — Похоже, сэр, сейчас мне придется поверить и вам.

Франсин сначала испугалась, подумав, что ей предстоит лишиться репутации добропорядочной вдовы.

Но, поразмыслив немного, она решила, что если при дворе поверят в ее любовные отношения с этим красивым шотландским лейрдом, то она от этого только выиграет. Ведь тогда больше никто не будет удивляться, почему после смерти мужа она отвергает всех кавалеров, которые пытаются за ней ухаживать. Кроме того, Кинрат дал слово, что не будет домогаться ее. А это значит, что она сможет сохранить свою тайну, да и другие мужчины не будут докучать ей. В том числе и Личестер.

— Замечательно, — сказала Франсин. Сложив руки так, словно собиралась прочитать молитву, она смотрела на мужчин, переводя взгляд с одного на другого. — Я принимаю ваш план и буду выполнять все ваши указания. По крайней мере какое-то время. Однако я оставляю за собой право изменить свое решение, если мне покажется, что нам с Анжеликой небезопасно находиться под опекой Кинрата.

— Вы приняли мудрое решение, миледи, — сказал Данбартон. — Вы не пожалеете об этом.

— Да, Фрэнси, я согласен, — добавил Оливер, облегченно вздохнул и обнял ее за плечи, желая успокоить и подбодрить.

Лахлан встретил ее испытующий взгляд. Его губы готовы были растянуться в победной улыбке, однако он сдержался.

— Вы не пожалеете о принятом решении, леди Франсин, — сказал он. — Мы с моими родственниками сможем защитить вас и вашу малышку, и вы прибудете в Шотландию живыми и невредимыми.

Лахлан тяжело вздохнул.

Наблюдая за тем, как Франсин вникает в тонкости их плана, он понял, что добровольно прыгнул в бурлящий котел, имя которому «мужское вожделение». И выбраться из него он уже не сможет, как не сможет и облегчить свои муки. Даже на короткое время. Ему захотелось соблазнить эту прекрасную английскую графиню в ту самую минуту, когда он увидел ее.

С тех пор как он поцеловал ее в Колливестоне, в нем проснулось желание, которое постепенно превратилось в постоянную, неутолимую боль. Теперь же из-за своей клятвы, которую он вынужден был дать для того, чтобы получить ее принципиальное согласие, ему придется все время находиться возле нее и не иметь возможности утолить свою страсть. Быть так близко и не прикоснуться к ней, не поцеловать ее, не уложить в постель…

Тысяча чертей!

В предстоящей битве между долгом и желанием он будет единственной жертвой. Кинрат чувствовал, что эта своенравная и острая на язык женщина нравится ему все больше и больше. А это значит, что к тому времени, когда они доберутся до Эдинбурга — ведь только там можно будет нарушить данный обет воздержания, — он окончательно сойдет с ума.

Стояло погожее июньское утро. Франсин и граф Кинрат прогуливались по лугу на окраине городка Грентам. Зеленая трава блестела в лучах летнего солнца, словно драгоценный изумруд. По лазурному небу плыли пушистые облака. Весело журчал ручей, по берегам которого цвели прекрасные желтые ирисы, похожие на яркие солнечные блики. По всему лугу прямо на траве, среди полевых цветов, разбили разноцветные палатки.

День, на который было назначено открытие городской ярмарки, выдался замечательным.

Ожидая начала праздника в честь предстоящего бракосочетания принцессы Маргарет, нарядно одетые горожане радостно смеялись и шутили. Днем для лондонской знати собирались устроить спектакль по мотивам легенд о Робин Гуде. Благородные дамы и джентльмены будут наслаждаться действом, сидя на деревянных трибунах. Самую высокую скамью, над которой натянули цветной солнцезащитный навес, отвели для принцессы и ее фрейлин.

— Кажется, все готово к началу спектакля, — прошептала Франсин, обращаясь к своему широкоплечему спутнику.

Она все еще не могла прийти в себя после серьезного и крайне неприятного разговора, который состоялся ранним утром в библиотеке герцога Беддингфелда. У нее дрожал голос, а на глаза постоянно наворачивались слезы.

Ей пришлось собрать все свое мужество, все силы, чтобы, гуляя среди ликующей толпы горожан, пришедших на ярмарку, делать вид, что ничего не произошло. Хотя ей больше всего хотелось, и этим желанием была пропитана каждая клеточка ее тела, схватив на руки Анжелику, убежать и спрятаться с ней в замке, который возвышался над городом на вершине холма и казался надежным убежищем.

Услышав, как дрожит голос Франсин, Кинрат взял ее под руку и, желая успокоить, легонько погладил затянутые в перчатку пальцы.

— Вам нечего бояться. В таком людном месте никто не решится напасть на вас, — спокойно сказал он. — А если даже и решится, мы готовы отразить любую атаку.

Франсин посмотрела на него, скосив глаза.

— Вы абсолютно правы, — сказала она. — Клан Мак-Ратов, вооруженный всеми этими мечами, палашами и кинжалами, напоминает мне сейчас ходячий арсенал.

В ответ на ее остроту Кинрат нехотя улыбнулся.

— В горах, миледи, подобная демонстрация оружия является обычным делом. Там никто бы не удивился, встретив вооруженного до зубов человека. Предводители кланов время от времени устраивают даже выступления с оружием, чтобы показать, что их люди всегда находятся в полной боевой готовности.

— Что ж, я думаю, так оно и есть — вы всегда готовы к бою, — ответила она.

За Кинратом и Франсин бодро вышагивал Уолтер Мак-Рат, сопровождающий Анжелику, которую держала за руку синьора Грациоли. Колин, долговязый рыжеволосый кузен графа, и Касберт Росс замыкали их небольшую группу.

Кинрат объяснил графине, что, если бы он взял с собой больше людей, это насторожило бы заговорщиков и они бы поняли, что их письмо перехватили и расшифровали. Однако она заметила, что на лугу довольно много Мак-Ратов, которые выделялись в толпе своими приметными красно-черными пледами. Если произойдет стычка, то они, вне всякого сомнения, мгновенно вступят в бой.

— Вы обо всем знали заранее, не так ли? — Франсин по-прежнему говорила полушепотом, чтобы ее не услышали те, что шли позади них. Кивком головы она указала на палаш, который висел за спиной у Кинрата.

— О чем, миледи? — спросил горец и посмотрел на нее, удивленно изогнув рыжую бровь.

Прерывисто вздохнув, она сказала:

— Вы узнали, что нам грозит опасность, еще до того, как мы покинули Колливестон, не так ли? Вы все знали. Именно поэтому решили отклониться от намеченного пути, не останавливаться на обед там, где было намечено, и не ночевать в тех гостиницах, где для нас были приготовлены комнаты.

Он отрицательно покачал головой, но она не дала ему ответить.

— Именно поэтому вы, не обращая внимания на мои постоянные жалобы и угрозы заменить вас на другого охранника, каждый день заставляли нас ехать дальше, чем было определено изначально, — не унималась Франсин. — И всегда посылали вперед двух всадников, чтобы они осмотрели дорогу и обыскали сверху донизу гостиницу, в которой мы должны были ночевать.

— Нет, я не знал о заговоре, — пожав плечами и отрицательно покачав головой, ответил граф. — Однако мне показалось странным, что английский король, зная о предстоящей поездке «дорогого друга» и ее ребенка в Эдинбург, вместо того чтобы дать ей в охранники английских рыцарей, попросил выделить в качестве эскорта небольшой отряд закаленных в битвах шотландцев. Судя по всему, у него на это была причина, и весьма серьезная. Эта мысль пришла мне в голову еще в Колливестоне. И я решил, что Генрих не доверяет своим придворным. — Кинрат усмехнулся и коротко добавил: — Находясь в окружении своих извечных врагов, я ко всему отношусь с подозрением.

• Предыдущая
• 30/91
• Следующая