Проделки Лесовика - Ольченко Дмитрий - Страница 42

• Предыдущая
• 42/80
• Следующая

Посидев немного на камнях, отец и сын взвалили на плечи поклажу, прошли с полкилометра по песку, намытому рекой, и снова поднялись на высокий обрывистый берег долины. Тропа вилась по травянистой лесной опушке.

Вдруг Зор услыхал пронзительный крик сына. Его реакция была мгновенной: он не успел еще обернуться, а ноша уже лежала на земле. Огромными прыжками он устремился к Дару. Со стороны леса к мальчишке бежал леопард. Зор на бегу выхватил из-за пояса топорик и теперь боялся только одного — опоздать. Но Дар, оцепеневший вначале от страха, пришел в себя и пустился бегом навстречу отцу, не бросив почему-то вязанки. Готовый взвиться в прыжке, зверь увидел Зора и замедлил бег. В это время Дар зацепился за куст и полетел в траву, выронив копье. К счастью, отец был уже рядом. Он перекинул топор в левую руку, правой подхватил копье и встал ка пути зверя. Леопард остановился в трех метрах от человека, напряженный и яростный. Прижатые к голове уши, сверкающие желтые глаза, оскаленные клыки и хрипящий рев устрашали. Но человек не дрогнул. Подняв копье, он ждал. Зверь, нахлестывая себя собственным хвостом, свирепел все больше. Прыгнул неожиданно. Взвился в воздух, как молния. Копье Зора с хрустом вонзилось в хрипящую пасть. Зор упал, сбитый зверем. Кривые когти хищника рвали податливую человеческую плоть…

Дар вскочил на ноги, увидел, что леопард подмял отца, бросился на помощь. Бросился с голыми руками, не думая об опасности.

— Назад! Назад! — Голос отца захлебнулся в рычании зверя.

Мальчишка растерянно остановился. Он понял, что бросаться безоружным на леопарда — самоубийство, но какой сын будет спокойно смотреть, как хищник терзает когтями его отца! Он подбежал к кусту, отломил длинную ветку и начал хлестать зверя по окровавленной морде.

— Отойди, Дар! — хрипел отец, вырываясь из-под зверя, который, удерживая лапами Зора, мотал головой, пытался освободить свою пасть от копья. Зору в конце концов удалось выскользнуть. Он с трудом стоял на ногах, в то время как леопард, царапая когтями копье, давился собственной кровью. Зор подобрал с травы топор, приблизился к зверю, собрал последние силы и ударил. Кремневое лезвие проломило леопарду череп, при втором ударе топор застрял. Пытаясь выдернуть его, Зор сломал топорище и остался безоружным. Правда, оружие теперь уже не требовалось — леопард извивался в агонии.

— Быстрее домой, сынок! — крикнул Дар. — Беги вперед, а я как смогу. Ты мне не поможешь, иди…

Кровь ручьями лилась по телу Зора. Леопард нанес глубокие раны ка груди и животе. Зор неуверенной походкой приблизился к бурдюку, попытался поднять его, и безнадежно махнул рукой. Дар бежал далеко впереди и все время оглядывался.

Каждый шаг причинял Зору неимоверную боль, но он заставлял себя идти — до стойбища рукой подать. Не сделал он и сотни шагов, как увидел, что оттуда бегут женщины и подростки. Мужчины, должно быть, еще не вернулись с охоты.

Рада, жена Зора, рыдала и рвала на себе волосы. Одни женщины подхватили раненого под руки, другие успокаивали его жену. Дар шел позади отца, подавленный, потерянный. На него никто не обращал внимания. Раны, полученные на охоте, среди мужчин племени были не редкостью. Отец Дара тоже не однажды возвращался с глубокими раками, но то, что произошло на глазах Дара теперь, потрясло его.

Поддерживаемый женщинами, Зор почти в беспамятстве вошел в пещеру и повалился на пол, устланный травой полыни и пижмы. В стойбище поднялась тревога. Зор был одним из самых сильных и смелых мужчин племени, старый вождь Слав считался с ним больше, чем с другими, и само собой разумелось, что когда Слав отправится в страну предков, Зор займет его место. На шум в стойбище пришел хромой силач Гор, который целыми днями сидел на берегу и выделывал шкуры животных, разминая их в золе.

Он осмотрел Зора… Покачал головой. Раны, нанесенные леопардом, не оставляли надежды. Он расспросил Зора, как все случилось, позвал нескольких подростков, дал им кремневые кожи и велел снять с леопарда шкуру, когти и голову. Трофеи становились собственностью Зора, свидетельством его силы и храбрости. Пока Гор отдавал подросткам распоряжения, старая знахарка с помощью нескольких женщин кипятила воду, готовила отвары трав для лечения раненого. Все остальные, за исключением жены Зора, ее восьмилетней дочери и двух-трех старух, сидевших около пострадавшего, толпились на площадке перед пещерой.

Знахарка кипятила воду в корыте, выдолбленном из цельной глыбы песчаника. Женщины, ее помощницы, раскаляли в костре камни и бросали их в корыто до тех пор, пока вода не закипела. Тем временем старуха отобрала травы. Это были зверобой, ромашка, корни аира, сушеные почки кедра, дубовая кора… Старуха бросила их в кипяток и накрыла корыто мягкой оленьей шкурой, после чего помощницы отошли в сторону, а она, вполголоса бормоча какие-то заклинания, стала медленно ходить вокруг корыта.

Когда настой был готов, старуха подошла к Зору, велела женщинам развести в пещере огонь, а сама осмотрела раны. Из дальнего угла, она извлекла мешок из козьей шкуры и достала несколько пучков сухого мха, отдав их помощнице, которая бросила мох в настой. Когда настой немного остыл, девушка набрала его в деревянную черпалку и принесла в пещеру старухе. Знахарка промыла настоем раны, обложила их пучками пареного мха и велела Зору лежать спокойно. Зор стонал от боли, крепко сжимал руку сидящего рядом Дара…

Лесовик сидел на сосне в глубокой задумчивости. «Не заснул ли он?» — встревожился Юрка. Он собрался было окликнуть старика, но тут Лесовик вздохнул, приоткрыл глаза и посмотрел на астероид. Космический странник летел, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, серо-голубой, пятнистый, сверкающий. В прозрачных сумерках ночи слышалось какое-то потрескивание. Приглушенный гул тревожил ночное пространство.

— Осталось чуть больше полутора: минут, — зевая, изрек Лесовик. Он, по-видимому, полагал, что своим сообщением очень утешил Юрку, а Юрка с трудом воздерживался от того, чтобы не наорать на Лесовика. Что он себе думает?!

— Потерпи, малыш, кое-что я придумал, — благодушно сказал Лесовик. — Только ты не ругайся!

А секунды бежали одна за другой, приближая неотвратимое. К последним словам Лесовика он уже не прислушивался. «Этому старому недоуму что, — он станет бесплотным, никакие катастрофы ему не страшны… Он просто издевается надо мной! Ну и пусть!» — обреченно думал мальчишка, не сводя растерянного взгляда с астероида. За космическим пришельцем тянулся тонкий светящийся след. Юрка ощутил странную тоску — ему хотелось, чтобы все кончилось побыстрее: крайнее напряжение не могло длиться долго, оно рвало душу грубыми когтями хищного животного… Пусть будет, что будет.

Астероид вошел в самые верхние слои тропосферы, и его поверхность подернулась ярким зеленовато-белым пламенем. Пламя увеличивалось по мере того, как астероид приближался к линии горизонта.

Гул, исходящий неизвестно откуда, усилился… Огромный огненный смерч стремительно промчался по дуге с юго-запада и скрылся в восточной части неба за горизонтом, оставляя после себя багровый, сверкающий разрядами молний, дымный след.

И в ту же секунду…

Юрка стоял на вершине холма, если можно назвать холмом вздыбленный разлом саванны, в разных концах которой из-под земли вырывались струи раскаленного пара и дыма. Всю землю, все небо окутывали сероватые сумерки, было трудно дышать — воздух пропитался угарным газом и сернистыми испарениями. Внизу, у подножия разлома, тянулась длинная извилистая трещина, разрезая саванну. В сером тумане стояли призрачные тени голых деревьев. С другой стороны в туман уходила горная гряда. Внизу, в нескольких метрах от извилистой трещины, смутно белел какой-то предмет. Присмотревшись, Юрка узнал череп тираннозавра. Знакомый череп! Теперь он лежал частоколом клыков вверх. У Юрки мелькнула мысль, что он по-прежнему находится на том же самом месте, но как неузнаваемо все вокруг!

• Предыдущая
• 42/80
• Следующая