Проспать Судный день - Уильямс Тэд - Страница 98

— Мы не те, кто все это сжег, если ты об этом спрашиваешь. А ты кто?

Линия его губ осталась натянутой, как тетива лука.

— Не это. Я видел, что здесь случилось. Кто ты?

Я не был уверен, что тот, кто видел Энаиту, превращающую в хлам все вокруг, воодушевится, узнав, что мы ангелы, а еще я не знал действующих здесь правил, в тему того, если я и мальчишка умрем болезненной смертью со стрелами, торчащими в животах. Куда мы вернемся? Не говоря уже о том, что в нынешней ситуации у меня были причины не доверять процедуре перевоплощения.

— Бобби. Меня зовут Бобби. А это…

— Гаррисон, — сказал Клэренс и, несмотря на свою роль полуфабриката шашлыка, злобно на меня глянул. — Меня зовут Гаррисон Элай. Мы вам не враги.

— Интересно, откуда вам это знать, — ответил мужчина. Что-то в его лице было знакомое, даже под этим дурацким камуфляжем из пепла. — Думаю, остальные вопросы я задам потом.

Он повел натянутым луком в сторону двери, немного в сторону от Клэренса, ровно настолько, чтобы показать на выход. Если бы я был поближе, я бы смог его схватить, но я был далековато. И я не стал ничего делать.

— Идите. Ты первый. И быстро — я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем необходимо.

Не стану утомлять вас описанием нашего перехода, скажу лишь, что мы вышли из дома, покинули его обгорелые окрестности, а затем окружающий ландшафт переменился впечатляюще. Нет, это слишком слабо сказано. Вид вокруг был не впечатляющий, а ошеломляющий. Великолепный. Запредельный, как в первый раз, когда я увидел этот мир. Мы миновали покрытые травой холмы и углубились в предгорья, и у меня снова возникло ощущение, что я под воздействием психоделических препаратов. Не знаю, пробовали ли вы их когда-нибудь, но могу сказать, что «эффект реальности» был просто потрясающим. Вода, невыносимо прозрачная и в то же время переливающаяся всеми цветами и очень странно движущаяся. Преломление света. Потрясающая текстура поверхностей, подробности, на которые не обращаешь внимания, — структура коры деревьев, сложная и замысловатая, будто произведение искусства. И все, абсолютно все будто светилось изнутри, будто было создано специально для того, чтобы им любовались и восхищались.

Каинос, когда мы удалились от места приступа злобы, охватившего Энаиту, был таким целиком. Не потому, что мы приняли наркотики, не потому, что это было нечто сверхъестественное, а, скорее, потому, что это было нечто, настолько естественное и природное, будто весь пейзаж был создан лишь для того, чтобы напомнить людям, что мы — часть природы, а природа — часть нас. Каждое дерево, казалось, наслаждалось уверенностью в своем месте во вселенной. Почва источала весь букет запахов, какие может источать почва, и все они, даже не слишком приятные, были прекрасны. Даже камни, казалось, имели собственное существование, будто отдельные личности. Но более всего меня поразило небо. Это было просто небо — голубое, бездонное, наполненное небольшими облаками, но впервые в жизни оно показалось мне венцом творения, цвета молочного сапфира, окружавшего мир, в котором нам повезло жить.

— Прекрасное место, — наконец сказал я, чувствуя, что мне просто разорвет грудь от чувств, если я что-нибудь не скажу.

— Так и есть, — ответил чужак, и на мгновение его сосредоточенное лицо расслабилось. — Когда только попал сюда, я просто гулял. Гулял и гулял, часами. Лежал на спине, глядя на облака. Будто снова стал ребенком.

И тут я узнал его. Свет упал на его лицо по-другому, и я вспомнил фотографию, которую видел в его доме, ту, на которой он был в том же возрасте, на который выглядел сейчас, в походе где-то в горах, молодой, здоровый и целеустремленный. Совершенно не такой, каким я впервые увидел его во плоти. Тогда он был багровый, совсем багровый, и совсем, совсем мертвый.

— Эдвард Уокер, — сказал я. — Вы Эдвард Лайнз Уокер.

Он повернулся так резко, что я даже не успел сделать шаг назад. Стрела, лежащая на туго натянутой тетиве, оказалась в десятке сантиметров от моего левого глаза.

— Откуда ты меня знаешь?

Я задумался. Рассказать ему, как его смерть и исчезновение его души запустили мое путешествие по миру безумия, привели к тому, что меня едва не убили, если не хуже, добрую дюжину раз, как в результате я попал в Ад? Я решил, что это подождет, пока я не пойму получше, какова здесь ситуация.

— Я знал вас, когда вы были живы, — ответил я. Это было не совсем верно, но я столько времени провел, изучая жизнь Эда Уокера, что и ложью это тоже не назовешь.

Он этим не удовлетворился, но я вежливо отказался отвечать на вопросы до тех пор, пока мы не придем туда, куда направляемся. Он пытался мне угрожать, слегка, но я видел, что он делает это не всерьез. Конечно, он бы меня пристрелил, если бы я попытался его обезоружить, может, даже если бы я попытался сбежать, но в душе он так и остался ученым и гуманистом, так что был не в состоянии разозлиться и убить меня, не раздумывая. В конце концов он сказал мне, чтобы я шел дальше, пусть и не слишком вежливо.

Наше путешествие продолжалось остаток дня, и я имел удовольствие наблюдать заход солнца в мире, в котором до этого не был. Хоть и был абсолютно уверен в обратном.

— Это же Земля, так? — спросил я.

— Бобби!

Клэренс, видимо, решил, что я пытаюсь перехитрить Уокера, и он явно не был уверен в нежелании этого человека убивать меня, в отличие от меня самого.

— Ага, так и есть, — ответил Уокер. — Похожа, по крайней мере. Земля без людей. Ни ферм, ни городов, ни плотин, ни каналов, ни дорог. Даже индейцев нет, которые бы перегораживали сетями реки, ловя лосося.

— Угу. Кажется, без нас все выглядит намного счастливее, а? — спросил я.

— Наверное, так, — ответил Уокер. — А теперь не болтаем, а то если кто-то услышит незнакомый голос, то может утыкать вас стрелами и случайно по мне попасть. Ненавижу такие случайности.

Я понял намек.

Мы шли вверх по тому, что могло бы быть оленьей тропой, через дубовую рощу, переходящую в нечто более северное и колдовское. Воздух наполнился острым запахом смолы, и мы оказались среди секвой и сосен, скрывших свет своими кронами. Я решил, что мы близки к цели, поскольку здесь можно было спрятать все, что потребуется, но все равно вздрогнул, когда услышал высокий голос с одного из деревьев.

— Стойте, или умрете.

— Это я, Шариф, — откликнулся Уокер. — У нас гости. Беги, скажи остальным.

— Сейчас!

Голос явно принадлежал мальчишке.

Спустя несколько секунд мы вышли на ровный участок. Из лесной темноты появились люди, одетые, как киношные пещерные люди, подобно Эду Уокеру, и быстро нас окружили. У них было самодельное оружие — дубины, копья и луки. Я постарался держать руки на виду и выглядеть безобидно. Клэренс вел себя так же, будто школьник в первый день в новой школе.

— Дайте им дорогу, — прозвучал из леса знакомый голос. Пленивший нас повел нас вперед, через расступающуюся толпу собравшихся поглазеть на нас. Через некоторое время я увидел толпу мужчин и женщин, собравшихся вокруг небольшого костра, огонь которого был почти скрыт камнями, которыми был обложен очаг. Посреди толпы, в лохмотьях от костюма, в котором я видел его в прошлый раз, поверх которого были наброшены шкуры, сидел Сэм.

— Это ты, Би? — окликнул он меня. — Эй, и мальчишка тут! А я уже начал думать, придете ли вы вообще… долго вас ждать пришлось.

— Я только что получил твое сообщение, — ответил я. — На самом деле, в моем лесу ты встречался со мной, когда, вчера? Так что не так уж долго. Ты в порядке, парень?

— Вчера, на Земле. Тут прошло изрядно больше времени.

Сэм рассмеялся, невесело.

— Ну, что думаешь про это место? Надеюсь, оно тебе понравилось, приятель, поскольку не думаю, что кому-нибудь из нас удастся отсюда выбраться.

— Ну, блин, Олли, — сказал я, когда мы уселись на камни, стоящие у костра, — прости за это.