Проспать Судный день - Уильямс Тэд - Страница 97

Я едва не сказал ему, чтобы он помолчал, но, безусловно, если бы Энаита была здесь и прислушивалась, она бы давно нас услышала. Я снова задумался, сколько же силы у Энаиты и как она устроила так, чтобы иметь возможность здесь ее использовать. В этом и разница между верховными ангелами и балбесами, типа меня и Клэренса — нас ограничивает в силах наличие физических тел, тех, что дали нам Небеса. (Люди тоже испытывают подобные ограничения — это называется быть «смертным».) Но высшие ангелы, как и высшие демоны, такие, как Элигор, могут направлять потоки энергии, о которых нам приходится лишь мечтать. Но они тоже не являются неограниченными, и я вспомнил измененную мною фразу Густибуса: «Ищи, где сила». Не сейчас, когда мы имели дело с результатами ее проявления, а в смысле того, как вообще все это действует. Честно говоря, здесь Энаита была могущественна не меньше, чем на Земле, а может, и больше. Когда мы встречались на Земле, она не была способна сотворить такое, иначе она бы просто схватила меня, чтобы промыть мне мозги, а остальных, кто со мной был, превратила в пыль. Не говоря уже о том, что вряд ли здесь она бы так долго возилась с ящиком багберов, которых я на нее вывалил в музее. Здесь же, в месте, сравнимом лишь с Небесами, она была способна призвать энергию, равную силе нескольких ураганов.

Это были плохие новости, конечно же, но, с другой стороны, я порадовался, что у меня не было с собой пистолета. (Поскольку он был бы здесь бесполезен, примерно так же, как кольцо на член для куклы Кена.)

Но если у плана боя, который я принялся разрабатывать на Земле, был хоть какой-то шанс на успех, нам точно не следовало ввязываться в перестрелку с Ангелом Дождя. Хорошая шутка, как я понимаю теперь, вспоминая, как мы шли по колено в серой и черной ныли и пепле, сухих, как кукурузная мука. Надо было перехитрить это существо, превосходящее нас силой. Хоть как-то.

Клэренс немного замешкался, когда мы подошли к дому, но я уже решил, что если Энаита здесь, то она точно знает, где мы, и пошел напрямик. Поднялся по лестнице, оставляя на чистом дереве черные следы сажи. Дом не был выкрашен, да и, похоже, его никогда не красили, а произошедшие вокруг разрушения никак его не затронули. Дерево было цвета филиппинского красного дерева, гладкое, прочное, без единого изъяна. У меня сразу же возник образ Волшебника Изумрудного Города и Энаиты в роли Злой Ведьмы, стоящей на крыше и сеющей смерть вокруг себя.

— Бобби… — нервно начал Клэренс, но я не обратил внимания. В смысле, я знаю, люди говорят, что я бросаюсь вперед, не думая, но какая сейчас разница? Мне, что, встать на крыльце, посреди этого лунного пейзажа и крикнуть: «Эгей! Есть кто дома?»

Я толкнул дверь и вошел в гостиную, большую комнату с несколькими дверьми и высоким потолком. Будто сначала это был амбар, но потом его переделали в гостиную для очень большой семьи. Мебель была совершенно сельской, грубая, крепкая, стянутая веревками и клиньями, без гвоздей, некрашеная и ничем не пропитанная. Одну из стен целиком занимал камин в средневековом стиле. Напротив него располагалось закрытое бюро, простое на вид, но совсем не такое, как остальные предметы мебели, явно сделанные вручную. Оно больше походило на те столы со шкафами, которые раньше использовали для хранения телевизоров, хотя я сильно сомневался, что у них здесь есть кабельная или спутниковая сеть. Вокруг стояло много столов и грубо собранных скамеек, но никакого признака человеческой жизни. Если продолжить тему детских сказок, то все это выглядело, будто Три Медведя построили посреди леса казино, а потом отправились в дальнее путешествие, прежде, чем открыть его.

— Не думаю, что здесь кто-то есть, — окликнул я Клэренса. Голос эхом отразился от стен. И рядом не появился разгневанный ангел из осколков стекла и керамики.

Я подошел к большому угловатому бюро и потянул на себя его дверки, навешенные на петлях. Меня озарил свет, испугав меня, но это не было яркое сияние безумного ангела, собирающегося сжечь меня в пепел. Холодный, туманный свет Небес, по крайней мере, похожий на то, что мы обычно видели Наверху.

Внутри этого странного бюро находился куб, состоящий из плотного переливающегося света. Я уже видел такое. В конторе адвокатов в деловом квартале у нас такой был, под охраной замка и недоброго внимательного взгляда Элис. Куб выглядел так, будто он изготовлен из одного куска хрусталя, но обладал силой, куда большей, чем могли бы представить себе адепты Новой Эры. Он использовался для прямой связи с Небесами. Сэм обычно говорил «Сходить в Мекку», когда речь заходила о его использовании. Я никогда не выражал к устройству подобного почтения и пользовался им лишь в крайнем случае.

Проблема была лишь в том, что этот куб наверняка был предназначен для связи не с Небесами, а с Энаитой, исключительно с Энаитой. Я тут же закрыл дверцы и отошел от бюро.

Продолжая осмотр, я заглянул в большую комнату в дверь в боковой стене. Это оказалась кухня, вот только единственным предметом обихода здесь был огромный глиняный очаг в виде улья, выстроенный у стены. Внутри лежала зола. Что бы там ни произвело разрушения снаружи, похоже, что в доме даже пол не задрожал. Я пошел по лестнице на следующий этаж. Лестница, как и стены с крышей, была очень прочной и основательной. Я уже начал подумывать, что дом перенесли сюда — или создали здесь — как единое целое, а более простецкая мебель была сделана позже душами, попавшими на Третий Путь Сэма, в качестве одного из дел их новой жизни.

Но где же все это Семейство Робинзонов, состоящее из душ? И где Сэм? В голову закралась мерзкая мысль о том, что если я выйду наружу и пригляжусь повнимательнее, то обнаружу пепел не только от домов — возможно, и от того, что было Сэмом, но я отбросил ее.

Верхние этажи оказались спальнями, по большей части, хотя это слово тоже подходило для них с натяжкой. Скорее, казармы, как те, в которых мы спали в Кэмп Зионе, с вытянувшимися вдоль стен койками в таком же стиле Острова Тома Сойера, как остальная самодельная мебель. Похоже, здесь раньше спали, судя по тому, как валялись на койках брошенные второпях шерстяные (тоже сделанные вручную) одеяла. Этих людей явно заставило уйти нечто более неожиданное, чем обычная армейская побудка.

Я продолжал оглядывать спальни на следующем этаже, пытаясь хоть как-то понять, сколько людей здесь жило, когда услышал, как меня зовет Клэренс. Его голос звучал несколько напряженно, но чему тут было удивляться?

— Сейчас, секунду.

— Нет, иди быстрее. Немедленно.

Вот блин, подумал я. Он нашел тело. Я по привычке сунул руку в карман, но пистолета там не было. Обычно я не люблю носить с собой оружие, поскольку постоянно приходится его применять, но еще больше мне не нравится, когда оружие необходимо, а его нет. Вот моя проблема с обращением с оружием, вкратце.

— Бобби!

— Иду, Младший.

Я сбежал по лестнице, с таким грохотом, что он должен был бы услышать и немного прийти в себя.

— Просто вдохни и задержи…

Я не закончил фразы, поскольку увидел Клэренса посреди гостиной, а еще парня, который стоял, наставив на него натянутый лук со стрелой, очень впечатляющей стрелой. Направленной прямо в живот мальчишке.

— Ну, — спросил я самым спокойным голосом, — и что тут у нас?

Человек с луком повернулся, глядя на меня. Он был тощим, с узким лицом, возрастом между двадцатью и тридцатью, вымазанный сажей. А еще у него на лбу был заживающий шрам, заходящий над одной бровью, неровный, как разлом Сан-Андреас, отчего его лицо казалось слегка удивленным. Но глаза его были холодными и жесткими, губы — сжатыми в тонкую линию, будто говоря: «Не выступай, а то я с удовольствием всажу стрелу с железным наконечником в брюхо этому парню». Странно, но лицо показалось мне знакомым.

— Кто ты такой? — спросил он. Всегда несколько странно, когда меняешь астральные планы, с тобой разговаривают вроде бы на твоем языке, но сейчас я был уверен, что он говорит на современном английском, несмотря на одежду в стиле «Последнего из могикан», из кожи, меха и обтрепанных тряпок, как индеец. (Ладно, книгу я не читал, но фильм смотрел, хрен знает сколько раз.)