Проспать Судный день - Уильямс Тэд - Страница 21

Как только дверь начала откатываться в сторону, я услышал скребущийся звук, потом глухой стук и лязг, будто что-то упало на зонтики и другие зимние шмотки. Я резко дернул дверь в сторону и сунул в шкаф включенный фонарь.

Ничего.

Ну, почти ничего, как я понял спустя мгновение. В верхней части шкафа на боковой стенке над полкой, поверх штанги для вешалок, я увидел выдранную из стены и сдвинутую в сторону доску. Слишком маленький проход, чтобы пробраться человеку нормальных размеров, но я слишком давно занимался своим делом, чтобы знать, что нормальные люди нормальных размеров обычно не являются главным источником проблем.

Ладно, подумал я, по крайней мере, я теперь знаю, как эти уроды забираются внутрь.

Краем глаза я уловил движение, между куртками и сложенным стопкой хламом, внизу шкафа, и, не думая, откинул часть хлама в сторону ногой. У меня было полсекунды на то, чтобы увидеть нечто, спрятавшееся в углу, нечто, размером с небольшую собаку, с длинными лохматыми лапами. Оно тут же выпрыгнуло и, пробежав мимо меня, скрылось за дверью комнаты. Вероятно, когда оно выпрыгнуло, я издал какой-то звук. Может, даже вскрикнул.

Поскольку оно от меня убегало, я решил, что превосходство в силе на моей стороне, и двинулся следом. Существо держалось вне моей досягаемости, да и видел я его еле-еле, черно-серую тень с мохнатыми паучьими лапами, мечущуюся от одного укромного места к другому по мере того, как я за ним гонялся, держа перед собой пистолет. Шуму мы наделали изрядно, в какой-то момент я споткнулся о диван, безуспешно пытаясь загнать тварь в угол. Но в потолок никто не стучал. Соседи наверху либо крепко спали, либо уже съехали, либо оставили попытки меня урезонить.

А может, и нет — в следующий момент кто-то начал стучать в дверь моей квартиры, громко и с силой.

Как вы можете догадаться, я был в нерешительности. Если я проигнорирую того, кто за дверью, кто бы это ни был, это может оказаться полиция, и тогда они просто вышибут дверь. Опять же, это могли быть все те же неонацисты, и тогда, если я открою дверь, начнется настоящее веселье. А может, это просто кто-то из моих злосчастных соседей.

Тварь снова спряталась где-то в комнате, но двери шкафа теперь были закрыты, так что туда ей не сбежать. Я решился и быстро подошел к двери.

К моему удивлению, я увидел в глазок не тех, кого мог бы ожидать. Это была одна из двух молодых женщин, живших по соседству, рослая, с короткими черными волосами. Лицо у нее было решительное. Я слегка приоткрыл дверь.

— Извините, — сказала она, пытаясь разглядеть меня через щель. — Такой громкий шум! Просто пришла домой и… и…

Она развела руками.

— …беспокоюсь.

— Извините, извините, — ответил я. — Это мышь была. Шкряб-шкряб, понимаете? Я очень удивился и решил ее поймать.

Я делано усмехнулся.

— Сами понимаете… начал за ней гоняться, сшибать мебель, бам-бам-бам!

— Вы уверены? — спросила она. Достала что-то из кармана и что-то написала на клочке бумаги. — Вот телефон. Я хорошо управляюсь с мышами. Звоните, если я и Галина поможем вам.

Ага, подумал я, вам очень понравится помогать мне уничтожать гнездо адских пауков. Но открыл дверь чуть шире, чтобы взять бумажку. Это был странный способ общаться с женщинами, даже для меня.

Я услышал еле различимый шум позади, и внезапно комок из шерсти и лохматых ног проскользнул между моих лодыжек и ринулся в щель. Я попытался навалиться на дверь, чтобы закрыть ее, но рука девушки все еще была в проеме, и мне не хотелось оставить ее со сломанной рукой посреди большого чужого города. Пока я мешкал, тварь протиснулась наружу. Будто кошка, которая может пролезать через дырки, значительно меньшие, чем можно было бы представить, глядя на нее.

— О нет, ваш зверь убегает! — крикнула девушка и побежала следом.

Все становилось все хуже и хуже. Я побежал следом, но она уже убежала далеко вперед, преследуя тварь, до конца коридора и по темной лестнице, к самому выходу, где стояли мусорные баки, приготовленные для того, чтобы быть выставленными на тротуар. К счастью, наружная дверь оказалась закрыта, и бежать твари было некуда. Девушка остановилась, огляделась, но нам обоим уже было понятно, что есть единственное место, где тварь могла спрятаться.

— Позади, — сказала она, и прежде, чем я успел остановить ее, она наклонилась и отодвинула пластиковый бак в сторону. В свете моего фонарика мы увидели моего нежеланного гостя, замершего на месте.

Оно было ужасным.

При очевидном сходстве с пауком, тварь имела четыре длинные мохнатые лапы, черно-серые, соединяющиеся в середине, будто в один общий сустав. Я не разглядел ни глаз, ни рта, но, что самое худшее, каждая из четырех лап — рук, как вы бы их назвали — заканчивалась крохотной сморщенной человеческой кистью. Детской кистью.

Я в ужасе глядел на тварь, и та тут же убежала за другой мусорный бак.

— Никуда не уйдет, — с поразительным спокойствием сказала девушка. — Теперь вы двиньте другой…

Она показала на бак. Должно быть, я глядел на нее как на сумасшедшую, поскольку она повторила:

— Правда. Вы двигайте.

Наведя пистолет, я протянул другую руку, с фонарем, и взялся за ручку бака. Когда я дернул его в сторону, тварь снова попыталась скрыться от света, но соседка была права. Деваться ей было некуда. Тварь прижалась к стене, а потом забралась на полметра вверх, будто настоящий паук. Она согнула свои длинные суставчатые лапы, готовая снова бежать, а может, и напасть.

Теперь я понял, что за свастика была у меня на стене. И почему мне показалось, что она убежала. Я навел на тварь пистолет, стараясь унять дрожь в руке. Очень уж трудный и длинный выдался день.

— Нет, — сказала девушка. — Не это. Не громко.

И одним быстрым движением выхватила из рукава сверкающий боевой нож, из тех мерзких штуковин, что выглядят, будто дешевые игрушки с пластиковой рукоятью, но способны при этом перерезать свинцовую трубу. И вонзила его в середину твари, туда, где четыре лапы соединялись в комок мышц. Раздался странный звук, смесь хруста и хлюпания, будто отрезали ножку от жареной курицы. Тварь зашипела, забила лапами, но девушка крепко пригвоздила ее к стене.

Как будто одного этого было недостаточно, чтобы удивиться, корчащаяся тварь начала дымиться. Девушка выдернула нож, давая ей упасть на пол. В считаные секунды от моего четырехлапого гостя не осталось ничего, только грязное пятно на старом линолеуме и вонь, будто от хорошо протухшей рыбы.

— Серебро работает хорошо, — сказала девушка, очищая лезвие ножа о край мусорного бака. — И соседям тоже лучше. Тише будет. Оксана я. Идите в нашу квартиру, выпьем кофе и поговорим, да?

— Да, — ответил я. Неплохо, сказал бы я, время 4.30, мы только что убили мохнатую свастику в вестибюле моего дома. Что еще я мог сказать?

Галина, мускулистая рыжеволосая подруга Оксаны, с которой они жили в одной квартире, уже встала и включила чайник в их квартире-студии. Волосы у нее были забраны в тугую косу, но одета она была, судя по всему, в то, в чем спала, в длинную мужскую футболку с таким коротким рукавом, что когда она наклонялась, я стыдливо отворачивался, поскольку через них были видны ее грудь и верх живота. Для полноты картины скажу лишь, что у Галины были весьма привлекательные груди и идеально мускулистый живот спортсменки.

Оксана пошла по какому-то делу в ванную, а я уселся на скатанный тренировочный мат, будто в секции карате. Мебели у них особо не было, только низенький столик и две койки армейского вида, стоящие вдоль стены. Если они и пара, то достаточно странная, но мне было намного спокойнее разглядывать обстановку, чем постоянно стараться отвести взгляд от открытых рукавов Галины. Личными элементами обстановки были плакаты и фотографии на стенах, девушки с оружием, плакаты и страницы газет, вроде бы на русском, но я не разобрал. А еще куча оружия — до хрена оружия, простите за выражение, и отнюдь не только на картинках. Некоторое оружие стояло у стен, походя на сельхозинструмент у стены амбара, некоторое, такое, как метательные звездочки, висело на крюках на стене. На полу валялись еще пара скатанных матов и куча куда более острых предметов. Я заметил метательные топоры с длинными рукоятками, ножи длиной с мачете и даже багры с вилами, как будто эти миловидные девушки иногда развлекались, собирая и раскидывая сено. У стен стояло еще несколько скатанных матов, и я понял, что они, по всей вероятности, освободили пол, чтобы поспарринговаться.