Проспать Судный день - Уильямс Тэд - Страница 20

Потом я позвонил Сэму и оставил сообщение ему. Я решил, что, каковы бы ни были мои личные предубеждения, мне необходимо самому увидеть этот мир Третьего Пути. Если уж одно из детищ Энаиты пыталось погубить мою душу, то мне следует знать и о прочих ее увлечениях.

Ах, да, и я опять спрятал в особое место револьвер. На этот раз не в диван, конечно же, на случай, если парни из «Движения Черного Солнца» снова припрутся. Несмотря на запоры и цепочку, я вовсе не был уверен, что не увижу их снова. В конце концов, я задолжал Лысому Бандиту хорошую трепку, и прощать этот долг я не собирался.

Видимо, я уснул прямо на диване, поскольку я был именно там, когда меня разбудил шум у окна. Не что-то вполне обычное, такое, как скребущаяся по стеклу ветка или шорох листьев, поднятых сильным ветром. Тот же самый стук, который я уже слышал раньше, снова и снова, но без какого-либо очевидного ритма, как у пьяного родственника, танцующего на свадьбе. Я встал, но не стал включать свет, только взял в руку пистолет.

Чем ближе я подходил к окну, тем больше убеждался, что этот звук ненормален. В темноте я видел какое-то движение, но то, что там двигалось, было не крупнее мелкой птички и неуклюже билось о стекло, которое вздрагивало от этого. Когда я медленно подобрался к самому окну, существо прекратило свои попытки.

В темноте за окном не было никакого движения, и я уже собрался отползать обратно к дивану, поскольку, что бы это ни было, оно не могло причинить никакого вреда, в силу своего размера, а часы моей небесной работы неумолимо приближались, я в любой момент мог получить вызов. Но последнее время со мной случались странные вещи, и я стал осторожнее, чем обычно, поэтому я пошел на кухню, взял фонарик и вернулся к окну.

То, что стучалось в окно, снова оставило на нем склизкие пятна, будто следы улитки под «кислотой», но другие были похожи на прозрачные круглые отметины, будто окна коснулись чем-то небольшим и круглым, размером с шарик для настольного тенниса, вымазанный чем-то склизким. Я понятия не имел, что это означает, но мне это не нравилось.

Безусловно, в соответствии с печально знаменитым Везением Доллара, как только я снова растянулся на диване, накрывшись курткой (кто же захочет идти в кровать через всю квартиру?), зазвонил телефон.

Это была Элис, милая дорогая Элис, со сладким голосом и кровью температуры жидкого азота. Выразив разочарование тем, что не разбудила меня, она сказала, что у меня работа в Испанском Квартале. И не слишком приятная, поскольку это оказалась домашняя ссора, окончившаяся убийством.

К несчастью для жертвы (и к счастью для меня), погибший клиент был шурином убийцы, прекрасный парень, который попытался помешать убийце бить его сестру, жену преступника. Везение было в том, что мне не надо было защищать человека, застрелившего шурина только для того, чтобы продолжить колошматить супругу. Шурин оказался совершенно отличным парнем, рабочим со стройки, по имени Мехия, и я без проблем добился для него отправки в Великое Блаженство. Единственное что, он вовсе не хотел уходить, продолжая беспокоиться за сестру. Когда я подъехал к дому, то видел полицейские машины, так что я, не нарушая никаких правил, убедил его в том, что его зятя уже наверняка арестовали и увезли в тюрьму. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить мистера Мехию уйти во свет.

Когда я вышел обратно через «молнию», в мигающий синий и красный свет маячков полицейских машин, уже сворачивавших с Макдональд-Стрит на ярмарочную площадь, снова зазвонил мобильный.

— Бобби?

— Джордж!

Я почему-то поглядел на часы на мобильном. Начало второго.

— Значит, ты получил мое сообщение…

— Слушай, это, я просто хотел сообщить тебе, Бобби, что вокруг творятся очень странные дела. Странные дела.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю. Шум всякий. Я думал, может, крысы на чердаке хлева, но они должны были бы быть слишком здоровые, Бобби. Это продолжается уже пару дней. Хавьер посылал туда своего сына, но он не нашел никакого помета. А еще Хавьер рассказал, что видел что-то странное на территории. Нечто большое, в кустах, и что-то мохнатое, убежавшее под дом.

Значит, кто бы это ни был и чем бы они ни пользовались, мои враги принялись следить и за Каса-Пуэрка. Я почувствовал себя виноватым, поскольку был уверен, что этого бы не случилось, если бы я не попросил его найти данные по «Черному Солнцу».

— Ага, именно тогда и началось, — подтвердил Джордж. — С той самой ночи. Думаешь, это те ребята? Но ведь они — просто банда фашиствующих панков!

Я не хотел ему рассказывать все, что узнал от Густибуса. Не было смысла пугать его еще больше, поскольку он, похоже, и так был изрядно напуган.

— Ага, ладно, знаешь, я же в достаточно странных кругах вращаюсь, — сказал я ему. — Попроси Хавьера, чтобы он подежурил ночью рядом с тобой. Если завтра все продолжится, я приеду и погляжу, что к чему.

Не то чтобы я намеревался добиться этим каких-то результатов, поскольку я не мог оградить от странных тварей даже собственную квартиру.

Мое обещание, похоже, несколько успокоило Джорджа. Мы уже собирались окончить разговор, когда я вспомнил то, что пришло мне в голову, когда я ехал по Испанскому Кварталу, району, сохранившему на себе отпечаток культуры прошлых столетий. Густибус говорил, что Энаита, в бытность свою богиней, была почитаема персами. Может, это послужит отправной точкой для поиска, в результате которого я получу нужные ответы.

— Слушай, а в Сан-Джудасе случайно нет никакого центра персидской культуры?

— Персидской? Типа, иранской?

— Наверное. Но те, насчет которых я размышляю — конкретный субъект, о котором я размышляю, — должны иметь глубокие исторические корни. Поэтому меня интересует все, связанное с Персией, — библиотеки, архивы, всяческая историческая фигня. Вероятно, вплоть до статей в журналах и газетах.

— Даже и не знаю… слишком широкое поле для поиска. Но попробую. Что-то еще?

— Не более того, что у тебя на автоответчике. И пусть Хавьер проверит все двери и окна, о'кей? Если что-то еще случится, звони.

— Хороший ты человек, мистер Ди, хоть и не совсем человек.

— Так она и говорила, Джордж, друг мой. Так она и говорила.

По крайней мере, мне удалось его развеселить. Хоть что-то, в такую плохую ночь, правда? Иначе бы я почувствовал себя охренительно бесполезным.

Видимо, я не заснул как следует, поскольку подсознательно продолжал прислушиваться к странному стуку в окно, но проснулся резко и внезапно. 4.19. Услышал шум, но теперь это был не дурацкий стук в стекло. Что-то тихо скреблось, и звук был такой, будто это происходило внутри моей квартиры. Сердце заколотилось.

Я бесшумно сполз с дивана, не надевая ботинок, чтобы не создавать лишнего шума. С пистолетом в одной руке и фонариком в другой я пошел, чтобы посмотреть на еще одного ночного посетителя. Сначала мне показалось, что звук идет из спальни, поскольку он становился громче по мере моего продвижения туда, но когда я добрался до двери спальни, то понял, что звук исходит откуда-то позади меня. Я прокрался обратно в комнату, но шум все так же звучал позади.

Стенной шкаф в коридоре. В моей квартире был всего один шкаф, небольшой, места в котором хватало на пару курток и груду прочих шмоток, которыми я пользовался от случая к случаю. Перчатки, зонтики, шляпы. Человек, больше склонный к здоровому образу жизни, чем я, наверное, мог бы повесить там свой дорогущий горный велосипед, на стене.

Я остановился у раздвижных дверей и задержал дыхание. Скребущийся звук возобновился. Он не был похож ни на что, что можно было бы услышать в доме среди ночи, и на мгновение какой-то первобытный инстинкт, оставшийся во мне, наверное, со времен, предшествовавших моей ангельской жизни, настойчиво сказал мне: «Не открывай эту дверь». Чьей бы памятью это ни было, памятью ребенка, перепуганного страшной историей, рассказанной на ночь, или строгой проповедью о том, что случается со всеми грешниками, это не имело никакого отношения ко мне, нынешнему. Испугался ты шума в шкафу или нет, придется открыть дверь. Такая теперь у тебя работа. И я открыл ее.