Белый зной (Брат мой, Каин) - Браун Сандра - Страница 37

• Предыдущая
• 37/95
• Следующая

– Скажи спасибо, что мы не сунули тебе катетер для отвода мочи.

– Кто бы вам это позволил, а? Как думаешь, тут можно раздобыть какой-нибудь еды?

Том Кэроу сунул руку в карман мешковатых брюк и вытащил завернутый сандвич.

– Он с ореховым маслом и виноградным джемом с моей собственной кухни.

– Какого черта? Ты же сказал, что принесешь ужин.

– Хафф, люди, у которых в два часа дня случился сердечный приступ, обычно не ужинают отбивной с картофельным пюре и соусом в половине одиннадцатого вечера.

Хафф вырвал у него из рук сандвич, развернул и справился с ним в три укуса.

– Принеси мне колу, – приказал он с набитым ртом.

– Тебе вреден кофеин.

– Эта сестра, ты знаешь, уродина, отобрала у меня сигареты.

– Даже всемогущему Хаффу Хойлу никто не позволит курить в реанимации.

– Я дал деньги этой больнице и не могу здесь курить?

– В палатах стоят баллоны с кислородом, – спокойно ответил доктор.

– Я спущусь вниз и покурю.

– Я должен буду снять с тебя датчики мониторов, и сюда тут же явится бригада врачей и сестер, чтобы тебя оживлять. – Кэроу проницательно посмотрел на своего пациента. – Нам ведь этого не нужно, так?

Хафф ответил ему свирепым взглядом.

– Наслаждаешься, да?

– Это была твоя идея, Хафф. Так что тебе придется обойтись без жирной пищи и сигарет по твоей же милости. Как долго ты планируешь тут валяться? Медсестры и так уже чешут в затылке, силясь понять, каким образом у человека, перенесшего сердечный приступ, могут быть такие отличные показатели. Я не могу долго играть эту комедию.

– Когда жертва сердечного приступа может чудесным образом выздороветь?

– Через пару дней. Я могу завтра сделать кое-какие анализы…

Хафф сильно ткнул его кулаком в грудь.

– Ничего болезненного, слышишь? И лезть в себя я тебе не позволю.

– Я могу сказать твоим домашним, что сердечный приступ был легкий, так сказать, первый звонок, чтобы ты перешел на разумную диету, прекратил курить, начал заниматься спортом и тому подобное.

– Если заговоришь насчет диеты, Селма начнет меня пичкать всяким дерьмом.

– Это цена, которую придется заплатить за фальшивый сердечный приступ.

– Альтернатива есть? – прорычал Хафф.

– Я могу проглотить обиду и сказать, что это было не сердце, а острый случай несварения и рефлюкса соляной кислоты из желудка, напугавший тебя и введший нас в заблуждение.

Хафф обдумал его слова.

– Легко поверить в то, что такой шарлатан, как ты, ошибся в диагнозе, но давай все-таки придерживаться версии о сердечном приступе средней тяжести. Я с удовольствием проведу еще день в больнице. Просто ради спектакля.

– Из всех твоих представлений это лучшее. Зачем ты это устроил?

– Тебе какое дело? Я же тебе плачу.

– Наличными, не забудь.

– А я разве когда забывал?

Доктора поставили на место, и он нервно засмеялся.

– Я не пытаюсь совать нос в твои дела, Хафф. Мне просто любопытно.

– У меня свои резоны выглядеть больным и уязвимым. И ты, как всегда, прав. Эти резоны тебя совершенно не касаются.

Том Кэроу был бесчестным человеком. Хаффу редко встречались подобные экземпляры. Хойл щедро раздавал взятки, но никогда не делился информацией. Поэтому он не собирался рассказывать Кэроу, ради чего устроил весь этот спектакль.

– Если ты не собираешься меня покормить как следует, тогда убирайся отсюда, – приказал ему Хафф. – Постарайся не уморить никого из своих пациентов до своего ухода.

– Я зайду к тебе утром.

– Помни, внутрь я тебе лезть не позволю. Никаких трубок в задницу или игл в вену, только рентген и все такое прочее.

Уже у самой двери Кэроу обернулся и указал на свой нос.

– Не забудь про кислород.

Хафф сунул трубочки в нос, улегся в постель и опустил голову на подушку. Он тихо засмеялся и тут же закашлялся, на тот случай, если в палату зайдет сестра.

Здорово у него получилось. Он бы не справился без помощи Тома Кэроу, но Хаффу хватило одного звонка, чтобы заручиться его согласием.

С момента смерти Дэнни на Хойла-старшего навалились проблемы. Они окружили его, как мухи падаль, и отбиться от них не представлялось возможным. Одну тревожную мысль тут же сменяла другая.

Во-первых, он потерял сына. Жаль. Печально, даже трагично. Но что он мог поделать с этим теперь? Ничего. Дэнни умер. Что случилось, то случилось, и конец истории.

Во-вторых, проблемы с Крисом. Хафф сердился на него за неудавшийся брак. Где был его старший сын, пока его жена в Мексике трахала чистильщика бассейна и перевязывала трубы? Он развлекался с бабами вроде Лайлы Робсон.

Хафф знал, что брак Криса рухнет. Он и так продержался достаточно долго. Но он хотел получить внука до того, как Крис и Мэри Бет разбегутся. Стоявшая на чердаке колыбель так до сих пор никому и не потребовалась, и это тревожило Хаффа.

Но лишь возвращение Сэйри заставило его сесть и задуматься, насколько он потерял контроль над окружающими. Когда-то он следил за всем. Никто не мог и шагу ступить без его разрешения. В любой ситуации только Хафф решал, куда будет дуть ветер. Он держал всю семью в кулаке.

Где-то по дороге Хафф этот контроль подрастерял. Что касается Сэйри, то ее он больше не контролировал. Давно пора исправить положение. Но прежде чем начать снова управлять поступками дочери, необходимо было добиться ее внимания. Поэтому-то Хафф и придумал эту историю с сердечным приступом. И это позволило задержать Сэйри в городе.

Лежа в тишине и покое отделения реанимации, Хафф снова засмеялся, обдумывая свои планы насчет мисс Сэйри Линч Хойл.

К счастью, она действовала ему на руку.

Когда Бек приехал домой, ему навстречу выскочил Фрито и бросил к ногам обслюнявленный теннисный мячик.

– Прости, парень. Что-то я не в настроении играть.

Этим вечером Беку нужна была не собака, а боксерская груша, которую он мог бы колотить, как Рокки, несколько часов кряду. Только тогда, возможно, ему удалось бы справиться с раздражением.

Но Фрито по-прежнему требовал внимания, и Бек решил, что нечестно срывать свое плохое настроение на лабрадоре.

– Ладно, но только недолго.

Бросив мячик пятьдесят раз подряд, Бек почувствовал, что выдохся.

– Я спекся, Фрито. И потом, тебе давно пора ужинать.

Услышав о еде, пес побежал к двери впереди хозяина. Он носом открыл затянутую сеткой дверь и вошел внутрь. К тому времени, как Бек дошел до кухни, Фрито уже сидел у холодильника, метя хвостом пол и высунув язык в предвкушении кормежки.

Но Бек подошел к кладовке, где хранил сухой собачий корм. Фрито взвизгнул. По воскресеньям и средам он на ужин получал непрожаренную яичницу. Собака посмотрела на Бека с таким видом, словно хотела спросить: «Ты что, забыл, какой сегодня день?»

– Не сегодня, парень. Ты съешь подушечки. А завтра получишь яичницу.

Мерчент высыпал внушительную порцию сухого корма в миску на полу.

Фрито неохотно подошел, недовольно понюхал, умоляюще посмотрел на хозяина и снова коротко взвизгнул.

– У нас кончились яйца, понял? А это дорогая, витаминизированная, полезная еда, которой обрадовалась бы любая голодающая собака в Китае. Давай ешь и не жалуйся больше.

Фрито понял, что больше ничего не дадут, и принялся уничтожать сухие подушечки. Но когда Бек открыл холодильник, чтобы достать себе пива, Фрито заглянул туда и увидел яйца, лежавшие рядком в своем отсеке на дверце. Он укоризненно посмотрел на хозяина.

– Ты чересчур умен себе же во вред.

У Бека была та же проблема. Иногда он был слишком умным, и это не шло ему на пользу. По реакции Сэйри на то, что они с Крисом обсуждали ее давний роман с Кларком Дэйли, Бек понял, что она еще не пережила разрыв с Кларком. Во всяком случае, не совсем. Это раздражало Бека, как камешек в ботинке. И к тому же сбивало с толку. Дэйли был алкоголиком, опустившимся человеком, разочарованием для всех, кто знал его раньше, в годы его славы. Почему такая успешная женщина, как Сэйри Линч, никак не может его забыть?

• Предыдущая
• 37/95
• Следующая