Боги богов - Рубанов Андрей Викторович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/92
- Следующая
Конечно, в Городе Четырех племен по-прежнему пахло скверно. Если исходящее от мужчин амбре Марат еще мог терпеть, то к молодым женщинам и девушкам просто не приближался: контраст между внешностью и запахом был слишком велик.
Однако среди пятисот женщин Города были восемь особенных. Их кожа и волосы пахли только дымом. Это были четыре матери родов и четыре их дочери.
Одну из них звали Ахо, и она приходилась Марату женой.
Первая брачная ночь не состоялась по уважительной причине. Молодая была юна и прекрасна, накануне свадьбы подруги по обычаю выкупали девушку в ручье и натерли местными благовониями, но по гибкому свежему телу младой царевны бегали разнообразные насекомые, вполне довольные жизнью. На голове жили существа двух видов, а в паху — не менее четырех. Может, видов было больше, Марат не стал выяснять: отвел Ахо в шлюз капсулы и там подверг мощнейшей дезинфекции. Невеста решила, что настал ее смертный час, пришла в экстатический ужас, громко визжала и билась о стены, а жених тем временем приказал машине проверить кровь дикарки, ну и слизистую, разумеется; вопли перешли в рыдания, зато результаты анализов успокоили жениха. В укромных местах его юной подруги жили целые армии бактерий, но ни один вид не представлял для человека серьезной опасности. Чтобы успокоить шокированную и покрытую гусиной кожей девушку, сразу после процедуры муж подарил ей расческу — и все мгновенно изменилось.
Наутро, появившись среди прочих дам с тщательно прибранной гривкой, Ахо произвела фурор. Весь Город слышал, как матери родов синхронно заскрипели зубами от зависти. Расческу Ахо носила на шее, на тонком гайтане, и никому не позволяла даже прикасаться к подарку.
Жилец тоже скрипел зубами от зависти, но это слышал только Хозяин Огня.
Женщины любят пилотов, так всегда было. Марат с шестнадцатилетнего возраста полагал, что знает женщин. Потом познакомился с Юлой и решил, что знает о женщинах слишком многое. Но когда его подругой стала Ахо, дочь Чималу, матери рода шгоро-шгоро, бывший пилот и угонщик лодок сказал себе, что никогда ничего не знал о женщинах. И не узнает.
Он думал, они добрее. Оказалось — нет: везде одно и то же. И в старых обжитых мирах, и среди аборигенов Золотой Планеты.
В то утро Быстроумный прибежал раньше обычного и, кося глазом, шепнул, что в Городе не всё ладно. Матери родов выказывают молодой жене Хозяина Огня явное презрение. Одна взрослая семнадцатилетняя супруга второго топора племени тна при всех плюнула в спину молодой жене Хозяина Огня, а другая, изготовительница сандалий, выкрикнула популярное ругательство, в точном переводе звучащее как «чтоб тебе всю жизнь питаться тухлыми белыми червями». Встревоженный Марат решил внедрить расчески повсеместно. Для изготовления примитивного редкозубого гребня нужен был кусок дерева и нож поострее. Но потом, видя, что Ахо ничуть не переживает по поводу всеобщей ненависти и, более того, торжествует и наслаждается, Марат догадался, что для уроженок Золотой Планеты эксклюзив так же важен, как и для женщин всех прочих планет; Ахо стала подругой Хозяина Огня и обязана была выглядеть много красивее прочих самок.
Таким образом, для поддержания иерархии в городище следовало иметь только одну расческу и только одну идеально ухоженную женщину.
К тому же аборигены умели сопоставлять и анализировать — спустя год или пять лет они и сами научились бы изготавливать предметы для ухода за волосяным покровом.
Анатомически Ахо мало отличалась от женщин старых обитаемых миров. А если отличалась, то в лучшую сторону. Что касается четырехпалых конечностей — Марат быстро к ним привык.
Борьбу со вшами Ахо считала злом, ибо паразиты, живущие на теле, считались среди аборигенов признаком здоровья. Но Хозяин Огня настаивал, и его жена подчинилась: ходила в душевой отсек до тех пор, пока в волосах и микрофлоре не был наведен хотя бы приблизительный порядок. Марат хотел было проводить дезинфекцию регулярно — допустим, дважды в неделю, но Жилец устроил безобразный скандал и обвинил компаньона в разбазаривании энергии. Марат был в ярости, пообещал Жильцу разложить его на атомы — но с тех пор больше не водил жену в капсулу.
По большому счету парализованный старик был прав. Большой Черный Мешок считался священным обиталищем Великого Отца, Убивающего Взглядом. Людям четырех племен было запрещено приближаться к месту, где живет Великий Отец. Исключение делалось только для Быстроумного: перемещение носилок с Жильцом из капсулы во дворец требовало усилий двух взрослых мужчин. Всякий раз, когда толстый царь, мощно потея от почтения, входил в капсулу, Жильца трясло от брезгливости.
Борьба за объединение племен заняла полгода. В перерывах между боями, казнями, переговорами и приручением носорогов Марат отладил аппаратуру. Для сбережения драгоценной энергии ампутировал две трети контуров, перенастроил остальные. Переписал несколько десятков программ, перекоммутировал почти все артерии, пуповины и нервные окончания. Теперь аккумуляторы разряжались только в момент включения медицинской аппаратуры и систем безопасности. Когда старый вор, наглотавшись черных бананов, лежал в огромном, примитивно построенном доме на примитивном матрасе и при свете примитивных факелов любовался примитивными танцами своих фавориток, его тем не менее защищали самые совершенные охранные технологии. При подаче команды — голосом либо движением зрачков — сильнейший инфразвуковой импульс обращал в бегство всё живое в радиусе тридцати метров.
Обеспечив Жильцу относительный комфорт и оградив его от посягательств враждебного внешнего мира, Марат и себе развязал руки. Теперь он мог оставлять напарника в одиночестве и свободно заниматься своими делами.
Полгода назад, на исходе сезона туманов, Марат включил заново собранный секьюрити-блок и впервые привел к Жильцу женщину. Сам же оседлал носорога и до захода солнца катался по равнине, наслаждаясь свободой.
Старый преступник очень надоел Марату.
Надоел его хриплый грубый голос, надоели презрительные взгляды. Надоело темное, чудовищной силы биополе. Надоели бесконечные советы. Еще больше надоело то, что советы обычно оказывались точными, прогнозы — правильными, а презрительные интонации — справедливыми.
Жилец оказывался прав слишком часто.
Четыре племени нужно было подчинить. Четырьмя племенами нужно было управлять. Жилец требовал крайней жестокости — Марат тяготел к дипломатии. Жилец требовал уничтожения чувствилищ и казни старух — Марат не касался традиционных верований и хотел сосредоточиться только на обустройстве повседневной жизни, или, выражаясь казенно, на административной деятельности.
Он предлагал и учил — дикари боялись и не понимали. Он пугал — дикари не верили. Тогда он шел к Жильцу за советом, и совет был один и тот же: накажи одного, остальные сразу всё поймут.
Чтобы заполучить всех, убей нескольких.
Конечно, сама формула «административная деятельность» невыносимо глупо звучала применительно к жителям городища. Аборигены испражнялись на ходу, после Большой охоты страдали от обжорства и беспробудно спали по нескольку дней кряду. В драках — а дрались тут почти ежедневно — откусывали друг другу пальцы и носы, выбивали глаза.
Их женщины рожали каждые три месяца, но до половозрелого возраста доживал только каждый второй ребенок. Их старики уходили умирать в лес, а если отправлялись в иной мир возле семейных костров — тела, после краткого погребального обряда, относили в ближайший овраг, на радость земноводным собакам.
Их верования были мутны и бессвязны. Их искусства сводились к пению заунывных песен и простейшим наскальным рисункам, ремесла — к плетению сыромятных ремней. Их музыкальным инструментом был бубен, их развлечением были разговоры и праздность.
Но они — зловонные, темные, грязные и громогласные — часто казались Марату в тысячу раз более чистыми существами, чем Жилец, легендарный и неуловимый уголовник.
- Предыдущая
- 26/92
- Следующая
