Боги богов - Рубанов Андрей Викторович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
Носорог заревел, задрожал и замедлил бег. Марат похлопал его по шее, огляделся и понял причину испуга: на одном из холмов белели чьи-то кости. Спустя минуту стал различим череп.
Хозяин Огня сунул в пасть монстра еще один добрый кусок сладкой глины и спешился.
Абориген погиб давно. Плоть его съели животные, кости выбелило солнце. Марат нагнулся и понял, что перед ним бродячий торговец. С шеи на полуистлевших кожаных шнурах свисали амулеты, их Марат сорвал, выполоскал в луже и рассмотрел внимательно. Одно из украшений выглядело как челюсть миниатюрного животного, судя по зубам — весьма хищного. Второе оказалось прямоугольным фрагментом кости: на тщательно отполированной поверхности был с немалым искусством вырезан знак. Три перекрещенные черты внутри правильного круга.
За полтора года существования городища бродячий торговец пришел во владения Хозяина Огня лишь один раз. Марат распорядился немедленно задержать чужестранца и препроводить во дворец, однако Быстроумный промедлил с приказом или, что вероятнее, плохо его отдал; вернувшись, объявил, что гость уже ушел. Марат рассвирепел, оседлал носорога и лично устремился в погоню, но таинственный пилигрим исчез бесследно. Возможно, никуда и не уходил: спрятался в одном из чувствилищ, а ушел позже, следующим утром, или даже под покровом ночи. В тот же вечер у большого костра Голова Четырех Племен громогласно донес до народа слово Хозяина Огня: всякого явившегося в Город бродягу задерживать силой и вести во дворец. Народ равнины внял слову, но с тех пор ни один бродяга не пришел в Город. Марату это не нравилось. Он подозревал, что бродяги как приходили раз в два-три месяца, так и приходят, свободно меняют соль и каменные ножи на плоды черной пальмы, после чего беспрепятственно покидают городище.
Приказ Хозяина не выполнялся — и стояли за этим, разумеется, матери родов.
А допросить бродягу очень хотелось. По словам Быстроумного, все бродяги издревле приходят из-за гор. Горы интересовали Марата. Если за горами есть племена, умеющие изготавливать острые, как бритва, ножи из вулканического стекла, если тамошние люди используют соль и умеют вырезать на кусках костей геометрически правильный орнамент — значит, они значительно опережают жителей долины в развитии.
Уже второй сезон Марат вынашивал планы разведывательной экспедиции.
Жилец, кстати, поддерживал эту идею. Как все криминальные умы, он мыслил только экстенсивными категориями. Ему всегда и всего было мало. Он хотел больше танцовщиц, больше плодов черной пальмы, больше удовольствий и развлечений. «Это моя планета, — хрипел он, — и я хочу иметь Фцо». Марат возражал. Говорил, что с одним пистолетом, тремя ручными носорогами и сотней ленивых воинов глупо идти в гости к существам, которые не боятся в одиночку проделывать путь в шестьсот километров. К тому же в горах, по рассказам Быстроумного, обитали племена всеядных дикарей, употреблявших в пищу даже друг друга.
Что касается Ахо — она, по обыкновению, улыбалась слабой улыбкой, кончиками пальцев осторожно касалась груди Хозяина Огня и тихо отвечала, что за горами всё по-другому. Как именно «по-другому» — не говорила. Но пальцы ее были так нежны и проворны, что Марат ни разу не настоял на более подробном ответе.
Он сунул находки в заплечный мешок, опять вскочил на шею носорога и ударами дубины заставил его развернуться.
Дождь пошел снова. Теперь он будет слабеть с каждым днем, пока совсем не прекратится. Потом будет праздник Начала охоты. К празднику Хозяин Огня приготовил своему народу подарок. Он изготовит лук и стрелы, и научит Быстроумного стрелять. А тот покажет другим мужчинам.
Принцип прост: раз в год Хозяин дарит своему народу чудо. Чудеса нельзя вручать в большом количестве, иначе они обесцениваются. Чудеса следует внедрять с огромной осторожностью. В прошлом году Хозяин подарил народу деревянную посуду. В этом году подарит лук. Много мужчин и мальчиков будет покалечено, зато технологии охоты кардинально изменятся, люди начнут жить сытнее.
Лучше.
— Прости меня, Кровь Космоса, — прошептал Марат. — Я убил многих из них, но я сделал их жизнь лучше.
Весь последний год он молился каждый день.
Жилец не молился. Он верил только в деньги и собственную силу. В старых обитаемых мирах можно было посетить имплантатора и увеличить физическую силу, пересадив себе мышечные ткани гиперборейского сайгака, или сексуальную силу, обзаведясь железами сиберианского шимпанзе. Или — вставить себе ушные перепонки обитающей на Агасфере сумчатой летучей мыши, чтобы слышать любой звук в радиусе пяти тысяч метров вокруг себя; в комплекте продавался фильтр-чип, его следовало вживить в мозг, и он спасал обладателя сверхчувствительных мембран от безумия… И даже душевное равновесие можно было купить: тотальный апгрейд нервной системы дарил человеку шанс быть невозмутимым и терпеливым. Иначе говоря, крутым. То есть, веруя в собственную крутизну, Жилец верил опять-таки в деньги. А Марат был пилотом и знал, что самый крутой герой бессилен перед ледяной черной пустыней пространства. Нельзя преодолевать великую Пустоту, веруя только в себя. Нельзя быть пилотом и не просить Кровь Космоса о равновесии и гармонии своей души и души Вселенной.
Четыре суровые старухи, матери родов, были не только лидерами, они хранили верования своих общин, и Марат, сам набожный человек, понимал, что не будет трогать хранителей веры. Во все времена и эпохи власть царей существовала отдельно от власти жрецов. Жилец полагал, что власть Хозяина Огня можно упрочить за счет власти матерей родов. Марат слушал, соглашался, кивал, потом шел к своим носорогам и повторял, как заклинание, что у высших сил нельзя одалживаться.
«Богу — богово, кесарю — кесарево» — так было написано в старой священной книге.
Поместить на складе шоколадной фабрики, в самом его центре, мощную кучу лошадиного навоза. Вокруг разлить и развеять два-три литра первоклассных духов. Потом — подождать. Ароматы должны расцвести и пропитать пространство.
Так — сладко и гадко — пахнет Город Четырех племен.
В самый первый день, когда от четырех больших костров был зажжен великий общий костер, Голова Четырех племен, звавший себя Быстроумным, донес до народа равнины первое слово Хозяина Огня и его Отца, Убивающего Взглядом. Слово гласило: того, кто справит нужду на территории Города, ждет обездвиживание сроком на три дня и три ночи. Исключение будет сделано только для детей младше четырех лет.
Это был хороший закон, но он плохо выполнялся. За следующие пять дней Марат истратил полторы сотни парализующих зарядов. На главной площади круглосуточно лежали в самых живописных позах два-три десятка наказанных. В целях экономии боезапаса Хозяин Огня срочно сочинил новое слово: обездвиживание заменил побитием палками. Быстроумный, исполнявший обязанности шерифа и палача, трудился изо всех сил, но тщетно: Город утопал в фекалиях. Нельзя было пройти меж костров, не раздавив десяток жуков-говноедов. Жуки бегали по дворцу, приводили в ярость и Марата, и Жильца; однажды пришлось выйти в Город, белым днем, во всем блеске величия, в десантном комбинезоне с включенным активным камуфляжем, и заживо сжечь на месте преступления двух взрослых мужчин, а нескольких женщин оттаскать за волосы.
Один из казненных оказался племянником матери рода тна, в тот же день четыре старухи пришли выяснять отношения. Отправление естественных надобностей не считалось у аборигенов чем-то постыдным. Фекалии назывались тааууло, что в приблизительном переводе значило «след, который нельзя не оставить». После двухчасовых переговоров Марат исчерпал запас красноречия, выстрелил в воздух шумовой гранатой, едва не обрушив кровлю дворца, после чего объявил, что «следы» не нравятся лично ему, Хозяину Огня; следующим утром он снова явит себя людям Города, и если увидит хоть одну кучу дерьма, сожжет чувствилища.
Разумеется, назавтра он не вышел в Город. Пожалел свой народ. Но борьбу продолжал. Через год жуки-говноеды исчезли из дворца, и Марат был счастлив. Наблюдая, как дикари бегают к приспособленной в качестве клозета промоине меж двумя отдаленными холмами, он думал, что сочинить закон мало. Изобрести наказание за его неисполнение тоже мало. Гнев, публичные казни, внезапные инспекции — всего этого недостаточно. Закон должен быть живым, его следует пестовать, выращивать, как щенка, и, когда однажды щенок вырастет в грозного пса, он сбережет тех, ради кого создан.
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
