Николай Гаврилович Милеску Спафарий - Урсул Дмитрий Тимофеевич - Страница 22

Совершенствование человека, формирование его мировоззрения происходят, по мнению мыслителя, путем познания «разных вещей». А в самом процессе познания наряду с чувствами и разумом большую роль он отводит практической деятельности людей. Посредством познания определенных вещей, явлений, а также «дел содеянных» образуются «искусства» и «учения», т. е. науки, а с их помощью «к совершенству познаний и ведомость придет человек» (17, XXXVI). Милеску Спафарий пишет, что «свободные художества» имеют большое значение в познании и совершенствовании человека: «Грамматика глаголет, диалектика истине учит, риторика украшает, мусика поет, арифметика числит, геометриа мерит, астрологиа звездоучит» (26, 25).

Но усвоение только «свободных художеств» недостаточно для познания мира (число их «несовершенно»). С этой целью, считает мыслитель, нужно овладеть «естественной философией и делательной», т. е. естествознанием и прикладными науками, необходима также практическая деятельность людей. Поэтому, указывает он, «при свободных же художествах и иная приобретена суть служительные художества 7 числом яже суть сия: земноорание, лов, воинство, кование, рудометство, ткание, кораблеплавание», которые являются жизненно необходимыми для людей (там же, 26). В этих рассуждениях отразился дух Петровской эпохи, веяния философии Нового времени, вышедшей за пределы тесных монашеских келий. Весьма близкие мысли о соотношении науки и практики содержатся в «Логике» И. Кроковского, в сочинениях Феофана Прокоповича и В. Татищева.

Таким образом, мыслитель подходит к пониманию того, что практика играет определенную роль в процессе познания. Конечно, у него не было, да и не могло быть в то время, научного понимания практики и ее роли в процессе познания. Он понимал практику ограниченно, не включая в нее воздействие человека на природу с целью ее преобразования и тем более революционное изменение общественных отношений. Но само обращение мыслителя к практике, попытка понять ее роль в процессе познания являлись весьма прогрессивными, ибо были направлены против схоластики и способствовали развитию научных знаний. Приведенные выше рассуждения мыслителя говорят о том, что он, деля науки на теоретические и практические и требуя всяческого расширения последних, не воздвигал между ними преграду. По его мнению, перекликающемуся с аналогичным (но высказанным несколько позже) мнением Феофана Прокоповича (см. 78, 103), каждая наука является одновременно и теоретической и практической.

Милеску Спафарий придавал большое значение истинности наших знаний о мире и подходил к правильному пониманию истины как соответствию знаний объективной действительности. Высшей и главной целью любой науки и всех их, вместе взятых, полагал он, является постижение истины. Так, он, например писал, что «история без истины, яко слепая, везде заблуждает», а «истина есть начало всякия мудрости» (17, XXXIX). Мыслитель считал, что познание причин природных явлений и исторических событий приводит нас к познанию истины.

Милеску Спафарий являлся горячим поборником просвещения, убежденным сторонником всемогущества знания. Он стремился доказать необходимость образования и практическую пользу различных наук. По его мнению, наука и образование стоят выше всякого богатства и власти и наука является бессмертным приобретением человека. «Сведение (знание, наука, — Д. У.) нетленно», — писал мыслитель (26, 26). Он пытался дать определение каждой из известных ему наук, установить ее место в общественной жизни и пользу, которую она приносит людям. Вместе с тем он стремился доказать невозможность укрепления государства без развития науки и просвещения. Милеску Спафарий старался понять насущные требования своей эпохи, вот почему мы находим у него не отвлеченные мудрствования о той или иной науке, а попытку заинтересовать читателя кратким изложением ее основ с обязательным указанием на ее практическое применение. Своеобразным призывом к науке и просвещению является его «Книга избранная вкратце о девятих мусах и о седмих свободных художествах».

Следует особо подчеркнуть, что у всех прогрессивных русских мыслителей, особенно у естествоиспытателей, характерной чертой являлся интерес к народнохозяйственным проблемам, к практическому значению наук. Эта черта была свойственна и Милеску Спафарию. Его горячая забота о просвещении, проповедь знаний, указание на их связь с практическими задачами выражали жизненную потребность Молдавии и России того периода.

Развитие производительных сил в недрах феодального общества обусловливало возникновение и развитие положительных, конкретных наук, постепенно отпочковывавшихся от не расчлененной в прошлом единой науки, в которую входила и философия. Поэтому мыслители должны были определить место и роль философии среди других наук. Не прошел мимо этого вопроса и Милеску Спафарий. Для него философия является не только одной из наук, но и той областью знания, которая объединяет и направляет развитие всех наук.

Семь «свободных художеств» (наук): грамматика, риторика, диалектика, арифметика, музыка, геометрия и астрономия — по мнению мыслителя, являются «орудиями и частями философии» (26, 26). А «едина философия, метафисика[41], вся науки управляет» (24, 127). Особое внимание он уделяет выяснению взаимоотношений между философией и диалектикой, а также характеристике диалектики. Диалектика, считает он, — это «орудие орудиев и рука философии». Она «царица человеческого разума», «пила мыслей», «правило помышлений, приятелище истины». Милеску Спафарий определяет ее как «художество любопрения», которое учит как «ложь от истины разделяти». Практическое значение диалектики состоит в том, что она «употребляется вместо орудия, еже благоразделити слово и довод учинити и памяти зело помогати», ее необходимо изучать также «ради истинства, понеже правила предлагает, чрез них же исправляются помышления наши» (26, 33, 34). Диалектика «потребная есть философом, богословом и доктором или хотящим учитися, или победити, или толковати, или доводити во всех делех» (26, 34). В данном случае Милеску Спафарий, так же как и многие древние философы и философы Нового времени, в том числе Юрий Крижанич (см. 65, 459) и Феофан Прокопович (см. 78, 97–98), рассматривает диалектику как «мастерицу орудий» исследования для всех наук. Что же касается философии, то она, по его мнению, не схоластическая наука, оторванная от жизни, а основа знаний и представлений, определяющих строй жизни народа, наука о причинах явлений.

В грамматике он видит «художество зрителное и делателное, благоглаголати и писати учащее». Ее необходимо изучать потому, что она «есть иным художествам самое основание», имеет огромное значение для изучения и вообще для «совершенствования» человека (см. 26, 29).

Мыслитель указывает также на большую роль точных наук — арифметики, геометрии, астрономии — в жизни общества. Он считает, что знание арифметики крайне необходимо для строительства, мореплавания, торговли, медицины и что вообще «житие человеческое не может исправитися без сего учения» (там же, 36). Определяя место и роль геометрии как науки, Милеску Спафарий подчеркивает, что ее положения являются истинными и что она приносит огромную пользу людям. Геометрия, говорит он, имеет большое значение для «землемерия», географии и других наук; она дает возможность «о круге земном разумети» и «по стопам солнца и луны круг земли измерити» (там же, 43).

Астрономию он характеризует как учение «о движении звезд» и отличает ее от астрологии. «Разнствуются убо астрологиа от астрономии, — пишет он, — яко астрологиа учит о совершенстве звезд и о их ползе, астрономия же учит о движении звезды» (там же, 45). Мыслитель скептически относился к попыткам средневековых астрологов гадать по звездам и предсказывать судьбу. Наряду с этим он подчеркивает большое практическое значение астрономии в земледелии, военном деле и пр.

Кроме указанных в рассматриваемой книге семи так называемых «свободных наук» Милеску Спафарий придавал большое значение для практической деятельности людей также и другим наукам, например истории, географии, наукам, изучающим животный и растительный мир, и т. д., но, как уже отмечалось выше, весьма высоко ценил математику. В этом плане он предпринял серьезную попытку преодолеть средневековую классификацию наук, предвосхитил аналогичное мнение Феофана Прокоповича (см. 78, 89).