Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Страница 9

• Предыдущая
• 9/62
• Следующая

Старший сын великого сахема подавил улыбку. Он выиграл, но не стал огорчать братишку. Теперь предстояло убить животное. Ренно подал знак брату, они разделились и стали обходить скалу с разных сторон. Тот, кто окажется ближе, должен стрелять первым.

Ска-нон-ди подошел почти к самой скале и оказался между братьями. На вершине он заметил странное пятнышко, замер и наконец различил человеческую фигуру. Кто-то прятался там, наверху, но не пытался стрелять в оленя. Выходит, это враг сенеков.

Ска-нон-ди не знал, что делать. Он жаждал мести. Но он сенека, верный сын своего народа, и если бы удалось убить или захватить в плен врага, то он, Ска-нон-ди, покрыл бы себя славой и стал настоящим воином.

Наконец здравый смысл победил. Месть может подождать: Ренно с братом никуда не денутся.

Юный воин обогнул полянку и пробрался к пологому склону. Теперь он смог разглядеть незнакомца. Тому было не меньше двадцати пяти лет, на нем была белая краска эри. Враг.

Эри увидел Эл-и-чи и потянулся за стрелой.

Ска-нон-ди оставалось еще пятьдесят ярдов[14], но пройти их было невозможно. И он тоже решил стрелять.

В это время Ренно почувствовал неладное, поднял голову и увидел, что Ска-нон-ди готовится стрелять. Ренно не мог видеть эри и решил, что молодой человек хочет выстрелить в него или брата.

— Нет! — выкрикнул Ренно.

Олень умчался, а мальчик кинулся к Эл-и-чи, чтобы сбить с ног и укрыть собственным телом.

Эри заметил Ска-нон-ди и понял, что попал в ловушку. Враг сенеков развернулся, сменил цель и выстрелил.

Ска-нон-ди был обречен: стрела вонзилась ему в горло. Он с хрипом вскрикнул, рухнул на землю и тут же умер.

Ренно только теперь осознал, что им с братом угрожает. Бросившись к Эл-и-чи, он обронил свой лук. Эл-и-чи, пытаясь укрыться среди деревьев, тоже выронил оружие. Безоружный Ренно оказался прекрасной мишенью. Эри засмеялся, вытащил следующую стрелу и прицелился.

Ренно решил умереть достойно, скрестил руки на груди и стал ждать.

Но выстрела так и не последовало. В лесу раздался треск и рев, и Я-гон на задних лапах бросился к эри. Огромный медведь сжал его своими страшными лапами. Эри закричал. Я-гон вонзил зубы в плечо врага, потряс его, словно собака кость, и бросил к подножию скалы, туда, где еще недавно стоял олень. Медведь зарычал, опустился на четыре лапы и посмотрел на Ренно.

Мальчик тоже молча глядел на зверя.

— Спасибо, брат, — сумел наконец произнести Ренно. — Пусть твой зимний сон будет мирным, и да хранят тебя маниту.

Я-гон повернулся и ушел в лес. Эл-и-чи вышел из-за деревьев:

— Мы не увидим Я-го-на, пока на деревьях не появятся почки и не вырастет новая трава. Как нам отблагодарить его? Если бы не он, эри убил бы нас обоих.

— Члены одной семьи не считают долги, — ответил Ренно. — Отец всегда помогает нам, но мы не говорим, что в долгу перед ним. Я старше и сильнее тебя и тоже помогаю тебе. Но когда-нибудь придет день, и ты спасешь мне жизнь.

Потом они сплели носилки, чтобы отнести в деревню тело Ска-нон-ди. Ренно подошел к эри, опустился на колено, снял скальп и заткнул его за пояс.

— Это добыча Я-го-на, и я возьму это для него.

Носилки оказались тяжелыми, и они шли медленно.

— Ска-нон-ди, — заговорил младший брат, — был настоящим сенека. Он не был нам другом, но отдал за нас жизнь, и я почитаю его память.

— Это так, — отвечал Ренно, но сам не до конца верил в эти слова.

Он все думал: как странно, что Ска-нон-ди появился откуда ни возьмись. Может, он как раз подстерегал братьев, а эри помешал ему? Олень сбрасывает рога, но шкура остается прежней. Так же и люди. Ска-нон-ди научился скрывать злобу, но вряд ли изменил свое отношение к братьям.

— Эри убил бы нас, если бы Ска-нон-ди не принял эту стрелу, — продолжил Ренно. — Но я рад, что мы не остались в долгу перед его кланом. Я-гон, наш брат, отомстил за него.

Эл-и-чи удивился мудрости старшего брата. Верно сказала Са-ни-ва, сестра отца: «Когда Ренно вырастет, не будет ему равных ни в одном племени на земле».

Когда Ренно исполнилось четырнадцать лет, Са-ни-ва собрала всех женщин клана Медведя. Вместе с Иной они заявили, что Ренно, хоть и младше других мальчиков на один год, но готов пройти испытания. Женщины знали сына Ины и не стали спорить. Об этом решении сразу сообщили Гонке.

Великий сахем собрал военный совет.

— Не посылайте Ренно на испытания только потому, что он сын Гонки, — сказал глава клана Медведя. — Отправьте его, только если он действительно достоин.

Глиняный горшочек, раскрашенный желтым и зеленым, цветами сенеков, пошел по рукам. Каждый, прежде чем передать горшочек дальше, подносил руку к горлышку и, если был против, должен был опустить один боб.

Главный хранитель веры сенеков взял горшочек и объявил, что тот пуст. Ренно вместе с другими юношами был допущен к испытанию.

Наконец все приготовления были завершены. Ренно старательно вычистил каждый медвежий коготь ожерелья, подаренного Гонкой, и нанизал их на новый ремешок. Потом отточил камень и тщательно выбрил голову, оставив только прядь на макушке. И теперь его и двух других мальчиков из клана Медведя привели на собрание женщин клана.

Женщины запели, прося покровительства у маниту. Протяжно и печально, как и подобает хранительнице веры, пела Ина. Ренно неподвижно, скрестив руки на груди, сидел у ее ног.

В тот вечер мать сразу после ужина ушла из дома, и Эл-и-чи потихоньку вышел следом за ней. Ренно остался наедине с отцом.

Гонка набил трубку и поднес к ней уголек из очага.

— Сын мой, тебе известны обычаи наших отцов. Мы следуем им с начала времен.

— Да, — ответил Ренно, стараясь скрыть охватившую его тревогу.

Всю жизнь он готовился к испытанию на мужество и знал, что оно потребует всех его сил и знаний. Если Ренно не выдержит, как он потом посмотрит в глаза родителям, младшему брату, всему клану Медведя?

— Ты знаешь, как жить в мире с маниту леса.

— Да, отец мой.

— Ты крепок и отважен. Теперь тебя ждет проверка на стойкость.

— Да, отец мой.

Ренно слышал страшные истории об обряде посвящения в воины. Не все мальчики проходили испытание и должны были еще год оставаться с детьми.

— Это сильный амулет, и он поможет тебе. — Гонка коснулся медвежьего ожерелья на груди сына.

Ренно кивнул.

Великий сахем заговорил жестко:

— Я-гон не должен помогать тебе во время испытаний. Только ты знаешь, когда он приходит. Помни, честь не позволит тебе искать или принять его помощь.

— Вчера мы встретились с ним, отец, — спокойно ответил Ренно. — Я объяснил ему, что сам должен пройти посвящение. Он все понял, и не придет, пока я не выдержу испытания и не стану воином.

Гонка широко улыбнулся. Любой другой мог попытаться обмануть его, но для Ренно честь была священна.

— Я вернусь мужчиной, отец.

— Я верю в тебя, сын.

Мальчик решил, что разговор окончен, и хотел встать.

— Погоди, сын мой.

Ренно сел. Великий сахем с трудом подбирал слова. Оставалось самое сложное.

— Ты хочешь получить видение, которое предскажет твое будущее?

— Да, отец мой.

Больше всего на свете Ренно мечтал о таком видении. Гонка помолчал, но все-таки решился:

— Может так случиться, что ты не увидишь его. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Иногда случается, что у воина не бывает видений до его первого боя.

— Я знаю.

— Ты встретил только четырнадцать зим, и, может быть, твое время еще не пришло. Многие великие вожди ни разу в жизни не получали видений.

— Я знаю, отец.

— Я был в твоем возрасте, когда удостоился оренды.

Оренда была магической силой и проявлялась разными способами. Иногда, очень редко, маниту даровали ее людям. Гонка, Ина, Са-ни-ва обрели оренду еще в юности, и у Ренно были причины надеяться на милость маниту.

• Предыдущая
• 9/62
• Следующая