Белый индеец - Портер Дональд Клэйтон - Страница 8

• Предыдущая
• 8/62
• Следующая

Радостно улыбаясь, Ска-нон-ди подошел к мальчику.

— Богатый улов, славный рыбак, — ироническим тоном произнес он.

Эл-и-чи вздрогнул.

Ска-нон-ди наклонился. И не успел Эл-и-чи опомниться, как рыба полетела обратно в воду. Малыш вскрикнул от ярости и кинулся к мучителю. Ска-нон-ди захохотал и столкнул малыша в воду.

— Полови-ка еще! Загляни в их длинные дома, там, на дне! Давай, ступай к ним, славный рыбак!

Ска-нон-ди набрал пригоршню камней и начал швырять их в мальчика. Эл-и-чи, пытаясь увернуться, поплыл к дальнему берегу, но камни падали совсем близко: один оцарапал щеку, а другой попал в голову. Эл-и-чи вскрикнул и попробовал плыть под водой, но иногда ему все-таки приходилось выныривать. Ска-нон-ди тут же начинал бросаться камнями.

— Хватит! — кричал Эл-и-чи, задыхаясь. — Я больше не могу! Тону!

Ска-нон-ди громко смеялся, но вдруг резко замолчал.

Малыш повернулся и смахнул воду с глаз.

Неподалеку от Ска-нон-ди из лесу вышли Ренно и Я-гон. Брат снял с пояса остро отточенный нож, а медведь встал на задние лапы и заревел.

Ренно стоял на месте, но Эл-и-чи знал, что брат готов ринуться в бой.

— Каждый, кто обидит моего брата, умрет, — спокойно произнес старший сын Гонки.

Ска-нон-ди выпучил глаза:

— Я ничего ему не сделал! Мы просто играли. Ты же знаешь, как мы испытываем новичков.

Он хотел убежать, но Я-гон двинулся следом, протягивая к нему лапу с выпущенными когтями.

Ска-нон-ди задохнулся от ужаса.

Ренно тихо сказал медведю несколько слов, и тот смирно уселся на землю. Казалось, зверь успокоился, но не переставал следить за обидчиком.

— Я-гон, брат мой, всегда придет мне на помощь, — сказал Ренно. — Но с тобой я справлюсь и сам.

Эл-и-чи, дрожа, вылез на берег и хотел было что-то сказать. Ренно жестом остановил брата:

— Погоди! — Ренно повернулся к Ска-нон-ди. — Мужчины нашего рода умеют сражаться. Эл-и-чи младше тебя. Ты можешь разорвать его пополам. А Я-гон может сделать это с тобой, он слишком велик и силен для тебя. Я ниже тебя ростом и легче, но лучше тебе сразиться со мной. Согласен?

— Да, — торопливо ответил Ска-нон-ди. — Но я не хочу биться со старшим сыном великого сахема. Предлагаю тебе трубку мира.

Ренно сделал вид, что не слышит:

— Ты знаешь, что я сильнее. Выбирай — ножи, дротики, борьба. Выбирай, мне все равно. Но, клянусь маниту, хранящим души сенеков, сражавшихся и павших на поле боя, я убью тебя. — Ренно говорил совсем тихо и спокойно, почти как Гонка, когда тот был в гневе.

Ска-нон-ди сделал глубокий вдох.

— Клянусь маниту леса! Клянусь, что никогда больше не трону Эл-и-чи! — выдохнул он.

— Если тронешь — заплатишь за все. — Ренно был неумолим.

— Я хочу мира со всем кланом Медведя.

— Это еще надо доказать.

Ренно обнял подошедшего Эл-и-чи за худенькие плечи. Я-гон встал, подошел к братьям, и все трое скрылись в лесу.

Вечером Ренно все объяснил наставнику, отказавшись назвать имя обидчика, и ему позволили поделиться с Эл-и-чи дикой индейкой. Я-гон лакомился ягодами.

А Ска-нон-ди еще долго стоял у озера. Ему было стыдно и обидно, что он потерял лицо. Ска-нон-ди поклялся маниту леса, что с лихвой отомстит сыновьям Гонки. Когда-нибудь они пожалеют, что унизили его.

К своей одиннадцатой осени Ренно так вырос и возмужал, что по силе и ловкости иногда превосходил даже взрослых воинов. Гонка сам занимался обучением сына, и раз в неделю уходил вместе с Ренно в лес. Люди считали, что великий сахем учит сына тайнам ведения войны и заключения мира, тайнам, которые сделали Гонку самым грозным и уважаемым вождем ирокезов.

Эл-и-чи исполнилось девять. Он окреп, но все еще был мал ростом. Сверстники уважали его за ум и неизменную стойкость. Теперь Эл-и-чи всегда принимал участие в играх и борьбе, и даже если знал, что проиграет, сражался до последнего. Худощавый, но выносливый, он мог целый день шагать по лесу, совсем как взрослый воин.

Братья всегда были рядом, и так хорошо понимали друг друга, что не нуждались в словах, словно могли читать мысли.

В лесу они обычно проводили время с Я-го-ном. Иногда такие прогулки длились по несколько дней. Ренно и Эл-и-чи никому не рассказывали об этих встречах, а мальчики не осмеливались спрашивать сами.

Ска-нон-ди дважды безуспешно пытался пройти испытание на право называться воином, и с трудом справился с ним на третий раз, иначе его, скорее всего, изгнали бы из племени. Теперь Ска-нон-ди был молодым воином, и мальчики редко виделись с ним.

Ренно стал главой отряда, хотя многие ребята были старше его. Никто не мог сравниться с сыном Гонки на охоте, рыбалке или военных тренировках. Наставники удивлялись мудрости и здравому смыслу одиннадцатилетнего мальчика.

Когда на деревьях начинали желтеть листья, мальчикам позволяли вернуться домой к родителям, и весь отряд с нетерпением ждал осени. Приходило время охоты, нужно было помочь родителям сделать запасы на зиму.

Ина справила сыновьям новую одежду. Каждое утро они досыта наедались маисовой каши с кленовым сиропом, брали с собой в запас холодного мяса, а также непременный горшочек меда для Я-го-на и отправлялись на охоту.

Братья любили охотиться вместе. Эл-и-чи умело выслеживал дичь, а Ренно ловко расправлялся с ней стрелами или дротиком. Однажды вместе с Я-го-ном братья убили лося. Но никто, кроме Гонки, не знал, как Я-гон помогает им. Туша убитого лося была слишком большая. Пришлось просить Я-го-на постеречь ее, а самим бежать в поселение за помощью. Три взрослых воина освежевали и отнесли добычу в деревню.

Однажды утром братья как обычно вышли из дома. День был ясный. Дымок лесных костров смешивался с аппетитными запахами, доносившимися из длинных домов. Отец-солнце показался над горизонтом, и мальчики наслаждались покоем, царившим вокруг.

Они миновали частокол, прошли через поле и вошли в лес, не заметив, как Ска-нон-ди украдкой направился следом. Два года ждал юный воин. Он долго следил за братьями, изучая их привычки, но теперь пришел его час. У Ска-нон-ди не было четкого плана. Может, придется их убить. Или просто опозорить перед всем селением. Там будет видно.

Ренно с братом бесшумно шли по лесу, будто ноги их не касались сухих листьев и веток. За годы занятий сыновья Гонки привыкли к такому шагу. Они шли к югу, и вскоре Ренно жестом остановил брата. На земле виднелись отпечатки оленьих копыт. Эл-и-чи внимательно разглядывал самый большой след.

— Это самец, — тихо сказал он, как всегда делали сенеки, чтобы их голоса не разносились по лесу.

— Нет, это самка, — возразил Ренно, опустившись перед следом на колено.

Ему хотелось, чтобы это оказалась самка, потому что матери больше нравилась мягкая шкура, чем жесткая и тяжелая.

— Слишком глубокий след для самки, — не сдавался младший брат, хотя понимал, что, скорее всего, прав Ренно — он редко ошибается.

Никто не мог определить по следу, самец или самка оленя оставили его. Ренно усмехнулся и в шутку дернул брата за волосы. Так они обычно предлагали пари: проигравший должен был вырезать мозг и потроха. Эта работа считалась самой неприятной.

Следы были совсем свежие, и мальчики пошли вперед очень осторожно. Казалось, два призрака скользят между деревьев.

Ска-нон-ди осторожно крался следом.

Ренно взглянул на брата. Эл-и-чи кивнул в знак понимания. Следы вели к соляной скале. Олени часто приходили туда полакомиться.

Ска-нон-ди тоже знал про скалу и видел оленьи следы. Сначала он хотел просто спугнуть оленя и сбежать. Но тогда братья не поймут, кто виновник неудачи, а Ска-нон-ди хотелось, чтобы они знали о его мести.

Ренно увидел оленя и спрятался за деревьями. Эл-и-чи тоже остановился, еще до того, как увидел животное. Он присмотрелся и хмыкнул. Важенка подошла к скале и принялась лизать камень. Ренно снова оказался прав.

• Предыдущая
• 8/62
• Следующая