Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 66

• Предыдущая
• 66/85
• Следующая

— И перчатка отозвалась! Потому что девица была асторэ! — Лавиани чувствовала воодушевление, словно только что разгадала сложную загадку.

— Да. Только Арила об этом не знала.

— Как ты можешь такое утверждать?

— В противном случае вряд ли бы стала касаться вещи, которая могла ее выдать. Многие из асторэ слишком хорошо скрывались, слишком старались походить на людей и предпочли забыть себя. Они скрывали тайну, и их дети не знали правды. В общем, для нее это был такой же сюрприз, как и для всех остальных. Только представь. Солнечный свет в зале померк, тени ожили, поползли к потолку, обрели форму, и появились шаутты. Она призвала их, пускай всего лишь на несколько мгновений.

Поняв, кто такая Арила, Скованный обезумел. Он решил, что девушка его обманула. Хитростью и коварством втерлась к нему в доверие и научилась тому, чего были лишены асторэ. Пророчество Темного Наездника сбылось. Великий волшебник не смог сохранить для людей магию, своими же руками отдав ее врагам.

— Но постой… — прервала его Лавиани, хмурясь. — Он что, был настолько слеп, раз не заметил, что обе девицы — асторэ?

— Ты о чем? Я ведь как-то говорил, что они уже давно ничем не отличались от людей внешне.

— Я слышала, что есть признаки, как можно отличить асторэ от человека. Этим часто пользовались таувины.

— Да? Никогда не слышал. И какие, например?

— Шестеро лишили асторэ умения читать, чтобы те не почерпнули знания о магии из человеческих книг.

— Хм. В таком случае таувины и меня бы прикончили. Я, как ты помнишь, тоже не умею. А еще тысячи других людей. Большая часть мира безграмотна.

— Были и другие способы, — упрямо повторила сойка. — Впрочем, не важно. Итак, великий волшебник в припадке страха убил девчонку, и закипело. Потому что Тион не понял своего учителя и не простил. Сколько там продолжалась Война Гнева?

— Сорок лет.

Лавиани сокрушенно цокнула языком:

— Сорок лет. И в итоге из всех волшебников остались лишь двое самых упрямых придурков.

— Да. Они пришли к этому дню через радость побед и горечь поражений. Через кровь, слезы, пепел и трупы.

Сойка расхохоталась:

— Тебе стоит стать певцом, мальчик! Слезы! Такие люди не плачут. Они, должно быть, бросались друг на друга, точно бойцовые псы, хрипя от ненависти. Слышала, что волшебники использовали так много магии, что мир плавился. Единое королевство горело со всех концов.

— Горело, — согласился Пружина. — А Тион с каждым годом приближался к Талорису. Скованный считал, что это асторэ настроили ученика против него. Но правда была в том, что великий волшебник сделал это собственными руками, когда убил Арилу. И так силен был его ужас проиграть тем, кого он ненавидел, что Скованный обратился за помощью к шауттам.

— Знаешь, мне кажется, что всем этим фокусникам рановато дали звание «великие», — проникновенно произнесла Лавиани. — Они полудурки. Почти как большинство окружающих меня личностей. Тупые бараны, не способные мыслить дальше кружки с пойлом, тарелки с горячей похлебкой, ширинки и своего выводка.

— Нелестного ты мнения о людях, — усмехнулся Пружина.

— А за что мне их любить, циркач? — ничуть не смутившись, бросила та. — Возможно, вокруг тебя вечная радость и пляски, а я за свою жизнь успела повидать слишком много крови и трупов.

Тэо чуть улыбнулся, сказав с укором:

— Не стоит забывать, что в каком-то количестве трупов и крови есть и твоя вина.

— Не отрицаю этого. Но поверь, мальчик. Я мелкая морская щука по сравнению с теми акулами, что встречались мне на глубине. Впрочем, в данном случае я говорила не о хищных рыбах, а о пескарях и головастиках, коих большинство. И вот в чем дело, акробат. С зубастыми охотниками все понятно — их главная цель убивать и бороться за водоем. Но пескари, головастики и плотвички гораздо опаснее. Они страшны в своем безразличии, глупости, предательстве и ненависти даже к самим себе. Такие не любят тебя без всякой причины. Просто потому, что ты есть, и всегда сделают тебе гадость, затащат в свое болото, ударят в спину, стоит лишь им довериться. И вот уже ты валяешься в иле, облепленный этими червяками, которые обгладывают твои старые щучьи кости.

Тэо пожал плечами:

— Мне повезло больше, чем тебе. Я верю в людей. Разумеется, встречал в своей жизни разных, но хороших все же больше, чем плохих.

Лавиани глянула на него с сожалением, как на сумасшедшего, который не может понять, что болен:

— Это пройдет, мальчик. Лет через двадцать. Если, конечно, мы выживем. Итак, он заключил сделку с шауттами?

— Да. Благодаря перчатке. Скованный не стал убивать Нейси, держал ее в темнице Лунного бастиона и, когда понял, что проигрывает войну, — вынудил пленницу вызвать шауттов с той стороны. Как это делал когда-то Темный Наездник. Вот только даже огромных сил учителя Тиона не хватило, чтобы контролировать демонов. Скованный попал под влияние тьмы, как в свое время это случилось с Вэйрэном.

— Но войну это ему не помогло выиграть?

— Не помогло. Хотя сперва все складывалось очень удачно. Внезапная атака зловещих созданий потрепала армии Тиона, и ему пришлось отступить, чтобы организовать оборону. Забыть о продвижении к Летосу. И тогда к нему пришли асторэ. Те, кто помнил, кем они являются.

— Ну конечно же. Если один заключил сделку с тьмой, то почему нельзя второму?

— Асторэ не тьма. И не было никаких сделок. Они ничего не просили. Хотели лишь остановить сорвавшихся с цепи шауттов. И предложили Тиону воспользоваться их знаниями, силой той стороны, не забыв упомянуть, что подобная магия смертельна для людей.

Лавиани кивнула:

— Угу. Именно она сейчас медленно, но верно убивает тебя.

Тэо нахмурился:

— Вот только я, в отличие от Тиона, своего согласия не давал. Он принял помощь и уничтожил угрозу. А затем с огнем и мечом пришел к Талорису. Пали все его товарищи, погибли сторонники Скованного. Нейси была задушена в Лунном бастионе, и Тиону не удалось ее спасти. Рассказывают, что последнее сражение между волшебниками продолжалось несколько недель, и такова была мощь их магии, что во всем мире небо ночами горело огнем и было светло как днем.

— Но учитель все же проиграл ученику.

— Иначе и быть не могло. У Тиона оказались в руках новые знания. Асторэ, которых так ненавидел Скованный, которых он так боялся и которые изначально вовсе не желали ему зла, все же нанесли свой удар, и он его пропустил. Потерял магию и был скован в собственном дворце, на собственном троне. Так его с тех пор и называют. Тион отомстил. Уничтожил все, что было дорого волшебнику, как тот уничтожил все надежды своего ученика, убив Арилу. Не осталось ни магии, ни последователей. Силы, которые они использовали, были таковы, что пробудили Катаклизм. Закончилась Эпоха Процветания, погибло Единое королевство.

Лавиани сказала с нескрываемым презрением:

— Точно два деревенских мужика, затеявших ссору и взявшихся за топоры. Порубили не только себя, но и всю деревню.

— Ну, Тион, положим, выжил. Он был последним великим волшебником и отказался от магии, тем самым избавившись от дара асторэ и проклятия той стороны. Стал обычным человеком.

— И канул в безвестности, оставив нам расхлебывать Катаклизм. Нет ничего хорошего в волшебниках.

Тэо улыбнулся:

— Ты тоже в какой-то степени волшебница.

— Не мели ерунды, циркач, — мрачно ответила сойка. — Мои способности совсем другого рода. И это хорошо. Если Тион действительно выжил, сделал все, как ты сам это говоришь, то, я надеюсь, он повесился где-нибудь в амбаре и теперь гниет в безымянной могиле.

— Он виноват в Катаклизме не меньше, чем другие волшебники. Но Тион единственный, кто остановил орду шауттов. Много людей погибло во время Катаклизма, но зато были и те, кто уцелел. Мы с тобой тому примером. А если бы демонов не изгнали, мы бы сейчас не разговаривали.

Она тихо рассмеялась, и Тэо недоумевающе спросил:

— Что смешного?

— Ты. Смешной. Вся соль шутки в том, мальчик, что, если бы не этот треклятый шаутт, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Разбежались бы по своим делам. Подумай над этим.

• Предыдущая
• 66/85
• Следующая