Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/85
• Следующая

Лавиани глубоко вдохнула, ощущая, как бабочки ее татуировки затрепетали крылышками, а водопад бесшумно обрушил воду. Она в пять легких длинных прыжков оказалась возле Дро как раз в тот момент, когда он начал оборачиваться, занося топор для удара. По ее мнению, он двигался точно скованная патокой муха.

Лавиани была щедра к нему, широкий замах и сильный, точный удар прочертили тонкую алую линию под его подбородком. По тому, как прошел нож, как он вспорол плоть и вышел, она поняла, что перерубила третий шейный позвонок, оставив голову держаться на плечах лишь благодаря трапециевидной мышце.

Артериальная, пенящаяся кровь ударила в стороны, попав Лавиани на спину, когда она уже миновала все еще стоявшее на двух ногах тело.

Лучник громко крикнул, предупреждая каторжника, натянул тетиву и выпустил стрелу, метя ей под ключицу. Лавиани не стала отклоняться, ощущая ожог на правой лопатке в тот момент, когда одна из бабочек сгорела, а ее ярко-голубые крылышки унесло водопадом.

На мгновение «старуха» стала прозрачной, точно медуза, предоставив возможность удивленному лучнику увидеть все свои внутренности, от расширяющихся легких и сокращающегося сердца до серебристого ветра крови, бегущего по сосудам.

Ее тело приняло стрелу, пропустило через себя и вновь стало обычным, человеческим. Лавиани пружинисто оттолкнулась от земли, взлетела высоко в воздух, точно птица, видя, как противник тянется к колчану на поясе.

Она врезалась ему в грудь коленями, опрокидывая, и, когда человек упал на спину, скатилась с него, глядя туда, где скрывался подручный Борга. Лучник ее больше не интересовал — рыбацкий нож нанес всего два удара. Первый проник в спинной мозг, парализовав нижнюю часть тела, второй перерезал брюшную аорту.

У стрелка будет достаточное количество времени, чтобы успеть пожалеть о том, что он назвал ее «мерзкой сукой».

Каторжника в укрытии не оказалось, судя по следам, он убегал. В другой день она бы его отпустила, но не сегодня. Лавиани понимала, что преследователи рассредоточены на огромной территории и не знают ее точного местонахождения. А этот человек может привести следом за собой целую свору цепных псов.

Она нагнала его на окраине пущи, двигаясь параллельно, то и дело припадая к земле и держа окровавленный по рукоятку нож обратным хватом. Он увидел ее слишком поздно, и меч просвистел рядом с Лавиани, срезав лишь кончик ее косы. Женщина из низкой стойки ткнула ножом в боковой треугольник шеи, поражая надключичное нервное сплетение, нейтрализуя руку.

Он еще был нужен ей живым.

Диагональным взмахом она неглубоко рассекла ему сухожилие над пяткой, ударила по ногам, заставляя упасть, обоими коленями опустилась на левую, неповрежденную руку, фиксируя ее, и приставила острое жало рыбацкого ножа к его глазу, сказав на жаргоне низших слоев Дагевара:

— Поговорим, ты?

— Мать твоя кормит скорпионов! — прошипел он дагеварское проклятие и захлебнулся криком, когда она выколола ему глаз, зажав рот рукой.

— Ц-ц-ц, — нежно прошептала она ему на ухо на его родном языке. — Думаешь, я тебя убью и так все легко закончится? Нет, мой маленький дурачок. Я вырву твой второй глаз и заставлю проглотить. Потом отрежу язык, уши и все то, что найду у тебя в штанах. И сделаю так, чтобы ты не истек кровью. Поверь, я умею не только калечить, но и лечить. А затем отволоку тебя в муравейник и приложу все свое мастерство, чтобы ты жил до тех пор, пока муравьи не начнут выедать твой мозг через пустые глазницы. Ведь знаешь, на что способна такая, как я. Ты один из этих дураков знал. Поэтому и побежал, когда запахло жареным.

Она лгала. У нее нет ни времени, ни желания возиться с этим мясом. Но уже было видно, что это и не потребуется.

— Шрев достанет тебя, — простонал тот.

— Возможно. — Она резко ударила его по щеке, видя по зрачку уцелевшего глаза, как плывет его сознание. — Но ты уже будешь мертв к тому времени и станешь ждать меня на той стороне. Весь вопрос лишь в том, как это произойдет. Быстро и ножом или благодаря челюстям тысяч насекомых. Где Шрев?

Он тяжело дышал, борясь с болью, и она помогла ему, прижав большим пальцем точку на ладони. Каторжник всхлипнул, но сказал:

— Вчера еще был в Дарии. Сегодня должен пересечь границу. Ждет вестей от помощников.

— Кто они?

— Не знаю. Толстяк и девка!

— А здесь? Поблизости есть поисковые группы?

— Да. Одна. Шесть человек. Они где-то западнее. В полдня пути.

— Сколько вас всего?

— Достаточно. Чтобы прижать тебя и утопить в море, сойка, — мстительно произнес он.

— Я маленький китенок. Я не могу утонуть.

— Что? — Убийца, ставший жертвой, решил, что она безумна.

— Так говорила мне моя мать, — пояснила Лавиани, вонзая в него нож по рукоятку, даруя легкую смерть. — И она не кормит скорпионов, ты, ублюдок Скованного.

К деревне она подошла после полудня, досадуя на то, что потеряла так много времени. Сперва ей пришлось обыскать трупы, забрав все имеющиеся у убийц деньги (всего-то четверть марки мелким серебром) и пару своих метательных ножей.

У каторжника в поясной сумке было письмо, но, к ее глубокому разочарованию, оно не касалось ее персоны, пришло не из Пубира, столицы Ночного Клана, а от его семьи. Поразительно. Даже у таких, как он, где-то была семья, чего не скажешь о Лавиани.

Затем она вернулась, забрав сапоги, рубаху и сумку. Шла к тракту по своим же следам. Лесная схватка съела у нее много сил, и Лавиани снова почувствовала голод. И даже порадовалась, что она не Шрев. Тот не погнушался бы мясом убитых им людей, если этого требовала необходимость, но она была более щепетильна и понимала, что до некоторых вещей не опустится, даже если станет умирать от истощения.

Тракт пустовал, и Лавиани надеялась, что теперь у нее появилась передышка. Хотя бы пара дней, пока остальные не сообразят, что одна из поисковых групп пропала и беглянка проскользнула в открывшуюся брешь. Значит, можно не только поесть, но и выспаться.

В первом же деревенском доме она купила у работавшей во дворе крестьянки все имеющиеся куриные яйца.

Восемь штук.

Выпила здесь же, на глазах у удивленной женщины, одно за другим, меланхолично отбрасывая скорлупу в сторону и чувствуя, как приятное тепло расползается по спящему желудку.

— Хочешь колбасы или молока? — спросила крестьянка.

Лавиани покачала головой:

— Нет. Но еще от яиц не откажусь.

— Сколько нужно?

— Сколько найдешь. Но не больше двадцати.

Та, понимая свою выгоду, пошла по соседям, принесла шестнадцать. Радостно получила от сумасшедшей незнакомки серебряную рен-марку, не став говорить, что путница переплатила по крайней мере в двадцать раз.

Лавиани съела остальные яйца по дороге, небрежно давя скорлупу сухими ладонями. Она спросила у работавших в поле подростков, где здесь постоялый двор, не обращая внимания на слепней, крутящихся вокруг нее, но так и не решившихся укусить. Ей махнули за высокую мельницу, крылья которой были выкрашены ярко-алым.

— Городок там. Оркес, — сказала улыбчивая пятнадцатилетняя девчонка, вытирая тыльной стороной ладони мокрый от пота лоб. — Большой постоялый двор для путников, следующих в Весто. Называется «Хмель и свинья».

— Большой? А поменьше и подешевле?

— Тогда «Маска Арилы». Он дальше, на окраине. Пройдете кладбище и храм Шестерых, в конце торговой улицы.

Она добралась до нужного места спустя час. «Маска Арилы» ее полностью устраивал. Непритязательный и, судя по всему, не слишком популярный. Все, что надо для того, чтобы хорошо выспаться и на тебя никто не обратил внимания.

• Предыдущая
• 11/85
• Следующая