Искры гаснущих жил - Демина Карина - Страница 66

• Предыдущая
• 66/108
• Следующая

— Мерзость, конечно… — Таннис натирала одежду, руки, лицо, стараясь не обращать внимания на дрожь в пальцах. Страх не отступал.

Грибной сок имел кисловато-сладкий, крепкий аромат, от которого к горлу подкатывала тошнота…

— Терпи.

Кейрен только ухом дернул. Сок покрывал чешую, и она тускнела.

— Потом… отмоется… главное, чтобы эти нас…

Он кивнул.

Надо было раньше его послушать, глядишь, и выбрались бы, а теперь… да что плакать о несбывшемся? И Таннис, подхватив сумку и отставленную свечу, шагнула в очередной коридор.

Здесь она бывала лишь однажды.

Переплетение ходов. Неровные стены. Пол с трещинами и ямами. Потолок, что норовит опуститься. Порой пробираться приходится боком, и Таннис всякий раз дергается — вдруг застрянет, но нет, везение продолжается…

— Это старые переходы…

На это место она наткнулась случайно.

Гранитная глыбина, закрывшая проход, казалось бы, намертво.

— Нам наверх надо… тут осторожно только… обернешься?

Не тропа даже и не лестница, но лишь слабая неровность камня под рукой.

— Смотри, куда ступаю я, и лезь следом. Там наверху пещера есть. Узко будет, но чтобы отсидеться — самое оно…

Кейрен кивнул, а Таннис вновь не увидела, как он в человека обратился. Стоит босой, дрожит…

— Одевайся.

Он не стал спорить. Одевался быстро и только морщился — одежда его тоже подземным грибом воняла.

— Мерзость, — не выдержал-таки Кейрен и шею потер.

— Мерзость, но не скребись, хуже будет. До крови разотрешь. — Таннис повернулась к камню. Проклятие, а свечу погасить придется. И в темноте он ни хрена не увидит, а значит…

— Не волнуйся за меня. — Кейрен произнес это тихо, но уверенно. — Я заберусь, куда надо… Я чувствую камни.

Ну да, он же не человек.

И Таннис, мысленно пообещав, что если выберется, то поставит в храме самую большую свечу, и еще за родителей, пусть Господь на том свете будет к ним милосерден, задула пламя. В наступившей темноте, плотной, тяжелой, она вдруг потерялась. Ненадолго, но…

— Я здесь. — Прикосновение Кейрена уняло панику.

Он здесь. А сзади подземники. И если Таннис будет истерить, то ее точно сожрут. И его тоже. Как ни странно, но эта мысль придала сил. Шершавая шкура гранита нырнула под руки, а пальцы нащупали первый выступ…

Подъем был долгим, Таннис сосредоточилась на том, чтобы удержаться. Она знала этот камень, и все же… трещины и уступы, некоторые надежны, иные обещают ложную опору. И как не перепутать?

Как-нибудь.

Сзади ползет Кейрен. Он верит ей и…

И под руку нырнул козырек.

— Здесь будет выступ, — шепотом сказала Таннис. — Забираешься на него…

…вцепившись обеими руками, подтянув неудобное вдруг, слишком тяжелое тело. Главное, ногу закинуть, задержаться, позволив себе выдохнуть, и перевалиться на ту, безопасную сторону. Отползти и выставить руку, помогая удержаться тому, кто идет следом.

Пальцы сжались вокруг запястья.

— Это я…

— Знаю, — отозвался Кейрен. Он подтянулся, вползая на каменный козырек.

— Не вставай, тут потолок низкий…

Сама пещера была узкой и длинной, каменная кишка. Неровный пол и острые ребра стен, которые Таннис уже успела задеть локтем. Холод. Острый гранитный зуб, торчавший из потолка.

И надежда, что получится отсидеться.

Небольшая, но…

…с той стороны раздался протяжный мерзкий скрежет. И Таннис замерла, вцепившись в руку Кейрена. Он молча подтянул ее к себе и обнял.

Губы мягко коснулись шеи.

А снаружи донесся шелест… крысы?

…крупные подземные крысы, некогда бывшие людьми.

Кейрен лежал, прижимая к себе женщину, от которой пахло подземельем. Камнем. Сыростью. Затхлой сладостью подземного гриба, отчего-то вызывавшей ассоциации со смрадом гниющего мяса. И сквозь этот кокон чужих ароматов все же пробирался собственный запах Таннис.

Сталь. Дым.

Город.

Город остался наверху и сейчас представлялся чем-то несоизмеримо далеким. Да и существовал ли он вовсе, разделенный рекой, связанный мостами? С заводами и фабриками, пристанями, баржами, кривыми улочками и мощеными дорогами?

Кейрен слушал, как быстро, всполошенно стучит сердце Таннис. Ее дыхание было поверхностным и частым, а страх — явным.

— Все будет хорошо, — повторил он одними губами, но показалось — услышала.

Поверила ли?

Расслабилась, пусть немного, но все же.

У нее темные глаза и темные же ресницы. Их хочется потрогать, но Кейрен сдерживает желание. Он касается губами коротких прядок на затылке, слипшихся мягкими иглами, трогает носом шею, такую упоительно горячую, ловит мочку уха. И Таннис вздрагивает.

Кажется, страх уходит.

Теперь она злится. Точно злится. И выставляет локоть, пытаясь его оттолкнуть. Нет, Кейрен не собирается ее отпускать, ни сейчас, ни позже, когда выберется на поверхность… а он выберется.

Должен.

Шорох, раздавшийся рядом, заставил замереть.

Шелест. Скрип, едва различимый ухом. Противный протяжный звук, словно гвоздем по стеклу провели. И вдох замирает на губах. Цоканье когтей. Писк…

…темнота оживала звуками.

Ближе и ближе… что-то крупное, куда крупнее крысы, находилось рядом. Оно пыталось взобраться на камень, и скатывалось, но карабкалось вновь, цепляясь хрупкими ноготками. И Таннис, дернув за руку, потянула за собой. Она быстро и как-то беззвучно отползала в глубь пещеры. Та же изгибалась и сужалась, еще немного — и Кейрен застрянет.

Он полз, раздираемый противоречивыми чувствами. Разум требовал спрятаться или хотя бы перекинуться, а любопытство — задержаться.

Ненадолго.

И Кейрен поддался. Рука Таннис вцепилась в ногу и дернула, но Кейрен лишь головой помотал: он должен увидеть то, чего она так боится.

Увидел.

Темнота вдруг истончилась, пропуская существо, которое некогда было человеком. Давно? Пожалуй… возможно, предки его ушли под землю, спасаясь от Великой Чумы, а то и раньше, укрываясь в подземельях от нашествия псов, или обретались здесь еще в те незапамятные времена, когда город был лишь крохотной крепостью, одной из многих. Как бы там ни было, но это создание принадлежало подземному миру.

Оно устроилось на краю пещеры, на каменном козырьке. Сидело на четвереньках, прогнув плечи и неестественно широко разведя колени. Кейрен отметил бочкообразную грудную клетку и впалый живот, непомерно крупную для такой тонкой шеи голову, которая по-птичьи перекатывалась с одного острого плеча на другое. Кожа существа имела неприятный белесый оттенок и слабо светилась.

Приоткрыв тонкий, почти безгубый рот, подземник заскрежетал.

Дернулся.

Прислушался.

Подался вперед и замер.

Кейрен задержал дыхание, проклиная себя за любопытство. Подземник вытянул тонкую лапу и, растопырив когтистые пальцы, провел по камню. Вновь прислушался.

Снизу раздался протяжный резкий свист, заставивший подземника отпрянуть. Он завис на козырьке, а в следующее мгновение исчез.

— Я тебя убью, — шепотом произнесла Таннис, когда смогла говорить. — Вот прибью за дурость и…

Она опять расставила локти и попыталась вывернуться, но Кейрен не позволил.

— Вдвоем теплее.

— Ну да…

Он прижал голову Таннис к плечу и гладил, успокаивая, а она снова дрожала и тихо, нервно икала. Кулаки сжала, глупенькая, нож вытащила. Кого бить собралась?

— Я справился бы с ним. — Кейрен с трудом разжал ее пальцы. — Справился бы…

— С одним…

От подземника остался резкий, острый запах падальщика.

— Они по одному не ходят, — всхлипнула Таннис. Отпустив нож, она схватилась за свитер Кейрена. — Всегда стаей… а стаи крупные… они…

— Все закончилось…

— Ничего не закончилось, — с неожиданной злостью произнесла она и оттолкнуть попыталась. Сильная. Но Кейрен сильнее. — Они так просто не уйдут.

Это Кейрен уже понял.

— Ничего. Подождем, пока уйдут.

— А сколько ты продержишься? — В темноте не видно ее лица, и Кейрен разглядывает его кончиками пальцев, жалея, что слишком они грубые. Он помнит ее плоские скулы и крупный рот, губы шершавые, обветренные. Подбородок упрямый. И курносый нос с бледными, выцветшими веснушками.

• Предыдущая
• 66/108
• Следующая