Знак фараона - Бекитт Лора - Страница 24
- Предыдущая
- 24/85
- Следующая
Тот безропотно вышел. Тия смотрела на Мериба через всю комнату, смотрела с непониманием и презрением.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — спокойно произнес Мериб, — но лучше послушай, что скажу я.
— Я ошиблась, — выдавила Тия, — мне не о чем с вами говорить.
— Твой отец, — продолжил архитектор, не обращая внимания на слова девушки, — намерен во что бы то ни стало поскорее выдать тебя замуж. Он боится тебя потерять.
Девушка приподняла брови.
— Потерять? Как товар? Как средство добиться своих целей?
Мериб усмехнулся.
— Допустим. Но я отношусь к тебе по-другому и потому хочу стать тем человеком, который возьмет на себя заботу о тебе и твоем будущем!
— Вы меня обманули! — Во взгляде Тии мелькнуло презрение.
— Нет, не обманывал. Я сам не знал, что все так повернется. Я хочу взять тебя в жены, потому что желаю тебе добра.
— Желаете мне добра?!
— Конечно. Послушай, Тия, твой отец не отпустит юношу иначе, чем в обмен на твое согласие. Я честен с тобой: если ты мне откажешь, и тебя, и твоего друга ждут большие несчастья! Я уеду, а ты останешься здесь, с людьми, которые погубят этого юношу. Я не лгу. Я родился и вырос в Фивах. Я видел людей, забитых палками до смерти, ослепших от солнца, раздавленных каменными плитами. Человеческая жизнь ничего не стоит. Тем более жизнь бедняка.
Девушке почудилось, что она беседует с каменной стеной. Мериб видел только свою правду и думал только о своих капризах. Глаза Тии сделались невидящими, тусклыми. Она была готова бороться, но не знала как. Девушка долго молчала, будто осмысливая приговор, потом тихо вымолвила:
— Зачем я вам, если вы будете знать, что меня принудили вступить в этот брак?
— Затем, что я не встречал никого лучше, чем ты, — вкрадчиво произнес Мериб. — Забудь о том парне! Влечения юности преходящи, вопреки ожиданиям они не оставляют в душе глубоких следов. Я покажу тебе Фивы, в моих объятиях ты поймешь, что значит быть настоящей женщиной. Я дам тебе все, что ты захочешь иметь.
— Вы всегда добиваетесь своей цели, не так ли? И неважно, каким способом! — воскликнула Тия. В ее голосе звучала ирония, хотя на самом деле девушка была близка к отчаянию.
— Да, — спокойно согласился Мериб. — И, клянусь, тебе не придется об этом жалеть!
Он пристально смотрел на нее темными глазами, в которых отражались мрачные и опасные глубины его души и в которые Тия предпочла бы никогда не заглядывать.
— Уходите, — прошептала девушка, чувствуя неприятную дрожь, порожденную смятением и страхом.
— Как хочешь. Я даю тебе время подумать.
Когда архитектор удалился, в комнату вошел писец Анхор.
Тия смотрела на отца и думала о том, что она готова возненавидеть его. Однако же, к своему удивлению, она не могла этого сделать. Внезапно девушка поняла, что у него были свои желания, мечты и что годы погребли их под собой, как под слоем песка. Анхор проводил целые дни на жаре и в пыли, составлял списки и описи, что-то пересчитывал, зная, что именно так пройдет и закончится его жизнь. Его возмущало и злило непонимание и, как он полагал, черная неблагодарность дочери. Он не представлял, что значит желать выйти замуж по любви, у него было свое понятие о браке и женской доле.
— Возьми бумагу и напиши мальчишке о том, что выходишь замуж и больше не желаешь его видеть. Я передам ему твое послание. После того как вы с Мерибом поженитесь, я прикажу освободить твоего дружка.
Внезапно девушка вспомнила, как они с Тамитом купались в Ниле. Вода ласково омывала грудь, живот и ноги. Внизу шныряли стайки юрких рыб. Тие нравилось разбивать руками отражение неба и солнца, превращать его в сотни сверкающих осколков. При этом она смеялась озорным, заливистым смехом. Тамит был рядом. Он смотрел на нее, и блеск его глаз был чист и светел, как заря или ранний закат.
— Ни за что, — твердо произнесла Тия. — Я никогда этого не сделаю.
— Тогда, — спокойно промолвил Анхор, — ему придется умереть.
Тамит проснулся. Он привык открывать глаза в те мгновения, когда ночные обитатели берегов Нила начинали прятаться, а дневные еще не выбрались наружу из тайных укрытий. Кругом было тихо-тихо, вода выглядела почти стоячей, звезды незаметно тускнели. В такие минуты Тамиту казалось, что мир принадлежит ему одному.
Здесь, взаперти, он и вправду был совсем один — в четырех стенах, на охапке соломы. Его поместили в отдельную клетушку; справа и слева сидели другие узники. Они вели себя смирно и тихо, как свойственно от века угнетаемому простонародью. Иногда до ушей Тамита доносились возня и шепот, но чаще за стенами стояла тишина. Узники привыкли к унылому распорядку бесконечного дня и не ждали ничего нового.
Юноша знал: когда первый луч солнца проникнет сквозь щель в крыше, стражник, как всегда, принесет ему мешанину из стеблей и корней папируса и чашку воды. Однако сегодня он увидел за спиной стражника еще одного человека. Это был писец Анхор. Тамит быстро поднялся на ноги. Стражник вышел. Отец Тии смотрел не насмешливо и не злобно. Скорее оценивающе.
— Моя дочь утверждает, что ты умеешь читать. Возьми, — сказал он и протянул юноше свиток.
Тамит взял его в руки, развернул и прочел, медленно разбирая знаки. Прикусил губу. Потом посмотрел Анхору в глаза и сказал:
— Тия не могла написать такое.
— Тем не менее она это сделала.
Глаза Тамита блеснули.
— Вы ее заставили!
Анхор устало вздохнул.
— Послушай. Я не желаю тебе зла, как и твоему отцу. Я честный человек и выполню свое обещание. Тебя освободят. Иди куда хочешь. Главное, больше не попадайся на моем пути. Сегодня моя дочь выходит замуж за уважаемого и богатого человека. А завтра уезжает в Фивы. Я желаю, чтобы судьба Тии была прямой как стрела, а не корявой, как ветка старого дерева.
— Выпрямить человеческую судьбу невозможно, как невозможно изменить путь реки или звезд, — заметил Тамит. — Такие деяния неподвластны смертным.
— Не тебе рассуждать об этом! — взорвался Анхор. — Ты — житель болот. Почти что раб! Хватит путаться у меня под ногами!
Он вышел. Тамит рванулся следом, но охранники преградили дорогу.
Юноша вернулся обратно, сел на солому и обхватил голову руками.
Тие разрешили навестить Эте и сообщить о грядущем событии. Подруга была потрясена тем, что Тия выходит замуж раньше ее, и обещала помочь подготовиться к свадьбе. Мериб торопился, и Анхор знал, что им не удастся устроить пышное торжество, но это не огорчало писца. Его дочь уезжала в Фивы, сердце страны, обиталище богов и царей!
Получив свободу, Тамит отправился на болота. Он знал, что ему вряд ли удастся приблизиться к дому Тии средь бела дня. К тому же ему было необходимо повидать отца. Увидев сына живым и невредимым, Шеду безмерно обрадовался. Тамит рассказал, как и почему его освободили, и добавил:
— Я не отдам им девушку. Неважно, что она разбила кувшин с другим мужчиной. Она моя и будет со мной. Если мы окажемся далеко отсюда, надеюсь, тебя и наших людей не тронут?
— Беги. Не думай обо мне. Человек должен следовать велениям своего сердца.
— О чем ты хотел рассказать, отец? — спросил Тамит.
Шеду вздрогнул.
— О том, что случилось через год после того, как умерла Аби.
— Моя мать?
— Она не была твоей матерью.
Тамит едва не потерял дар речи.
— Да, но...
Мужчина крепко сжал губы и судорожно сцепил пальцы. Тамит понял, что отец собирается сделать некое важное и болезненное признание.
— После того как глаза моей жены навсегда закрылись, я сильно горевал. Мне чудилось, что за мной следует тень моей смерти. Те, кто говорит, будто бедные люди могут испытывать лишь ничтожные чувства, неправы. Мое сердце разрывалось от горя, я потерял ту нить, что привязывала меня к жизни. Мои сыновья были уже большими и могли вырасти без меня. Я мучился, не находя себе места, пока не обратился к богам с мольбой или дать мне то, что избавит меня от страданий, или подарить вечный сон. В тот день, проплывая мимо береговых зарослей, я внезапно услышал детский плач. В тростнике застряла небольшая лодка, а в лодке был ты. Совсем голый; ты барахтался и по-кошачьи пищал, потому я и назвал тебя Тамит — «котенок». На вид тебе было несколько дней от роду. На дне суденышка лежало золотое украшение, то самое, которое я тебе подарил несколько лет назад. Я подумал, что, вероятно, кто-то плыл с тобой в лодке и этот кто-то утонул, но у меня не было возможности узнать, как было на самом деле. Я привез тебя домой и стал заботиться о тебе. Укачивал, поил козьим молоком, позднее учил говорить и ходить. Горе отступило. Я полюбил тебя, Тамит, едва ли не больше тех сыновей, что родила Аби. Ты ведь помнишь, что я никогда тебя не наказывал. Мне всегда казалось, что ты другой. Выше, чище, умнее нас. — Он перевел дыхание. — Я тешу себя надеждой, что твои настоящие родители были знатными людьми. Быть может, когда-нибудь боги откроют тебе правду. Береги ожерелье, оно — ключ к твоему будущему.
- Предыдущая
- 24/85
- Следующая
