Собака тоже человек! - Платов Сергей - Страница 46

• Предыдущая
• 46/85
• Следующая

— Государство, государство, а когда о людях думать будете?

— Когда рак на горе свистнет. Между прочим, если бы пословица была про собак, то я бы помог тебе в твоем горе. Свистеть я вроде не разучился.

— Дай мне с отцом спокойно поговорить. И так плакать хочется, а еще ты со своими комментариями.

— Да пожалуйста, пожалуйста, моя будка с краю.

— В общем, свадьба — дело решенное.

— Но, папенька, ведь если и так дело слажено, зачем нужно ехать тебе, и еще так скоро?

— Сам не пойму, но князь настроен очень решительно, и спорить с ним в таком состоянии бесполезно. Ума не приложу, что ему Гордобор наговорил, что Бодун такую спешку устроил. Уж я просил его хотя бы недельку повременить, тот ни в какую. Так что завтра в полдень отплываем. Уже и княжескую ладью спустили.

Селистена подошла к Антипу и ласково обняла его за плечи.

— Ничего, Селистенушка, я недолго. Месяц, в крайнем случае два. А за твою безопасность князь головой поручился. Да и половина ратников дома останутся, будут тебя караулить.

— Ой, насмешили, да у князя утром голова, что тебе пустое ведро — большая, звонкая и пустая. Да и стражу эту я хорошо знаю, единственное, что у них получается хорошо, это богатырский сон. Тебе еще повезло, что я с тобой остаюсь. Твоя безопасность в надежных лапах! Не боись, я за тебя любой нечисти пасть порву.

— Ты можешь захлопнуть свою пасть хотя бы минут на пять?

— Не могу, если я сейчас замолчу, то просто лопну. И вообще, ты поразительно черствая особа, я обещаю защищать ее до последней капли крови, а она меня игнорирует. Обидно, между прочим.

—  Доченька, что-то ты сегодня какая-то странная, замолкаешь как-то неожиданно. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Чувствую себя отлично, просто мыслей много в голове копошится.

— Как бы молодухе из Коготани космы за Феликлистика повыдергивать.

Селистена скрипнула зубами, но ничего мне не ответила. Поразительная выдержка, но подобное равнодушие хуже всего. Я тут распинаюсь, а она ноль внимания. Что бы еще ляпнуть, чтобы вывести ее из себя?

— Не волнуйся, доченька, все будет хорошо. Я, конечно, мог бы взять тебя с собой, но мне было бы спокойнее, если бы ты осталась дома. Мало ли что может в дороге произойти.

— Как скажешь, батюшка.

— Ага, тем более что Феликлист в Кипеж-граде остается. Последний шанс завоевать чувствительное сердце княжеского сыночка!

Поразительно, какие звуки могут издавать человеческие зубы. Но ответа в моей голове не прозвучало.

— Тем паче при дворе начнутся приготовления к свадьбе, надо будет позаботиться о подарках для невесты, шить новые наряды, тебе скучать не придется.

— Подарки — это отлично, еще неизвестно, кому они достанутся. Если умело подойти к этой проблеме, то за месяц можно любую свадьбу расстроить. Чур, я буду на твоей свадьбе лучшей подружкой и с моей прыгучестью обязательно поймаю свадебный букет!

— Езжай спокойно, батюшка, и ни о чем не волнуйся. А я буду ждать тебя здесь.

— Ложись-ка спать, если захочешь завтра меня проводить, вставать рано придется.

— А ночью можно будет вволю поплакать о нелегкой девичьей судьбе и мужском коварстве. Хотя Феликлиста мужчиной можно назвать с большим натягом.

Щечки и ушки боярышни покраснели, носик почему-то, наоборот, побелел, и конопушки засияли на нем, как маленькие солнечные зайчики. Железная воля. Представляю, что она сделает со мной, когда мы останемся наедине. Хорошо еще, что я бойцовый пес, а не какая-нибудь болонка.

— Спать пока не хочется, батюшка, можно посижу тут, почитаю?

— Конечно, сиди сколько хочешь, а я пойду проверю, как сборы продвигаются.

Антип поцеловал дочку в огненную макушку и вышел из комнаты. Селистена плотно закрыла дверь и повернулась ко мне. Сейчас грянет буря. Сопротивляться я не собираюсь, да и лапы держат плохо, так что я растянулся на полу, устроился поудобнее и внимательно посмотрел моими честными глазами на хозяйку. Что-то мне подсказывает, что читать сегодня она не будет.

— Я готов, начинай.

— Да ты вообще соображаешь, что ты творишь?! Коврик ты пыльный, подушка рваная, цигейка, побитая молью! Я говорила тебе, что не могу одновременно беседовать с отцом и отвечать на твои идиотские замечания? Говорила! Так почему ты позволяешь себе высказываться по поводу человека, которого почти не знаешь, о котором составил свое извращенное представление после одной встречи! Феликлист добрый, ласковый, отзывчивый, мы выросли вместе!

— Возьми меня на ручки.

Селистена оторопела и даже открыла рот, не зная, как среагировать на мою безобидную фразу. Эх, девочка, нашла с кем тягаться. Все, вопрос исчерпан. Нет, конечно, ты еще побухтишь, но основной запал я тебе сбил в присущей мне изящной манере. Сейчас маленькая боярышенька должна переспросить. Ох уж мне эта глухота…

— Что ты сказал?

Ну что я говорил?! Никакой фантазии.

— Возьми меня на ручки . — Я прижал уши, закатил глаза и добился несчастного вида.

— Ты в своем уме?

— Конечно. У меня лапы не слушаются.

— И как ты себе это представляешь? Ты же меня раздавишь.

— Надо было есть лучше, тогда и меня спокойно могла бы донести до своей горницы. Вот я бы тебя запросто туда отволок.

Далее последовали прекрасные десять минут, когда маленькая, пыхтящая рыжуха помогала мне добираться до нашей комнаты. Хороший она все-таки человек, добрый, отзывчивый, такую тушу тащить. Ну что тут поделаешь, если я после такого ужина устал как собака. Я ей, конечно, помогал, я же не зверь какой. Но встать она мне помогла честно и всю дорогу поддерживала изо всех своих худосочных сил. Не зря все-таки я обещал ее защищать до последней капли… крови всяких темных тварей.

Наконец добрались до комнаты. Теперь я с полным правом могу называть ее «наша» комната, заслужил, понимаете ли. Место на кровати заработал, конечно, не храбростью, а хитростью, но это уже не важно, подробности в нашем мире никого не интересуют, важно только то, что могу лежать на огромной боярской кровати на законных основаниях. Этим своим правом я с превеликим удовольствием воспользовался, как только мы закрыли дверь опочивальни. Пока Селистена что-то говорила про мое коварство, я поднапрягся, запрыгнул на пуховое одеяло и мгновенно засопел.

Храпеть я никогда не храпел, а вот в собачьем обличье у меня появилась привычка смачно посопеть. И не вижу здесь ничего предосудительного. Ну что тут такого? У меня и нос значительно больше, чем у человека, да и пасть пошире будет. В общем, засопел я без угрызений совести и, естественно, не обращая внимания на вялое брюзжание моей соседки по общежитию.

День не задался с самого утра, еще ночью Селистена наступила на хвост, а утром на голову сел дятел. И если с Селистеной я справился довольно быстро, в нескольких красочных выражениях со сравнениями и упоминанием ее дальних родственников, объяснив, что негоже культурной девушке честную собаку топтать, то с дятлом все обстояло значительно сложнее. Что бы я ни делал, он не улетал. Спокойно сидел на моей многострадальной голове и делал свое черное дятлово дело — стучал. Именно этот стук меня и разбудил.

Я был категорически против подобного вмешательства в дела моей абсолютно суверенной головы. Но эта пернатая гадость упорно долбила мне по темечку. Попытка стряхнуть этого садиста не увенчалась успехом — он забарабанил еще сильнее. И что это в последнее время на мою бедную головушку столько напастей свалилось?!

• Предыдущая
• 46/85
• Следующая