Последний вечер (Трудный выбор) - Браун Сандра - Страница 3
- Предыдущая
- 3/29
- Следующая
– Я уже подумал, что ты так и не поздороваешься со мной до конца семестра.
Ироничный тон стер прошедшие десять лет в одночасье, и она почувствовала себя такой же юной и неопытной, как в первый день их встречи.
– Что я могу сказать в свое оправдание? Не хотела докучать вам разговорами и давними воспоминаниями. Боялась поставить в неудобное положение.
– Спасибо за заботу, но это совершенно ни к чему. Я тебя прекрасно помню.
Чапман продолжал пристально изучать ее лицо – интересно, думала она, годы пошли ей на пользу или наоборот? Вряд ли она утратила какую-либо привлекательность, но в чем она была абсолютно уверена, так это в том, что уже совсем не похожа на ту скромную девочку, которая лихорадочно проверяла контрольные работы по обществоведению.
Догадывался ли он о ее страстной влюбленности? Обсуждал ли со своей подругой?
– Ты бы видела, как она сидит, с таким старательным и правильным видом, а ладони потеют. Стоит мне пошевелиться, подскакивает, словно испуганный кролик.
Она представила, как он сочувственно качает головой и смеется.
– Шелли?
Мужской голос вырвал ее из неприятных раздумий, произнося ее имя таким тоном, будто ему пришлось повторить не первый раз.
– Да? – тихо ответила она. Почему кислорода вдруг стало так мало?
– Я спросил, давно ли ты стала миссис Робинс.
– А, да, семь лет назад. Но я вот уже два года как не миссис Робинс.
Его брови, немного лохматые и вполне мужественные, поднялись в немом вопросе.
– Долгая, скучная история.
Она была не в силах оторвать взгляд от своих кожаных туфель на невысоком каблуке.
– Мы с доктором Робинсом расстались пару лет назад. Тогда я решила вернуться к учебе.
– Но это лекции для студентов.
Потертые джинсы, ковбойские ботинки и спортивный пиджак смотрелись бы на любом другом мужчине как нелепое подражание киногероям, но Грант Чапман выглядел потрясающе. Может, дело было в расстегнутых пуговицах хлопковой рубашки и темных волосах на груди?
Она заставила себя перевести взгляд и ответить на его вопрос:
– А я и есть студентка.
У нее наверняка прибавилось бы уверенности в себе, если бы она могла в этот момент взглянуть на себя со стороны и увидела, какая у нее восхитительная улыбка. Последние два года ей нечасто приходилось искренне улыбаться.
Похоже, Гранта Чапмана заинтриговала перемена, произошедшая с ее лицом. Он не сразу нашелся, что ответить.
– Я подумал, раз ты была такой прилежной ученицей, то должна была поступить в университет сразу после школы.
– Так и было. Я поступила в Оклахомский университет, но, – она отвела взгляд, вспомнив первый семестр в Нормане, когда она встретила Дерила Робинса и ее жизнь круто изменилась, – так уж вышло, – туманно закончила она.
– Как дела в Пошман Велли? Я не бывал там сто лет, наверное… С тех пор, как уехал. Боже, прошло уже…
– Десять лет, – выпалила Шелли и тут же прикусила язык. Это прозвучало, словно отличница ответила на вопрос учителя. – Около того, – с нарочитой небрежностью добавила она.
– Да, ведь я отправился в Вашингтон прямо оттуда. Уехал до конца учебного года.
Шелли отвела взгляд. Наверное, уже началась следующая лекция. По дорожкам за окном прогуливалось всего несколько студентов.
Ей было тяжело вспоминать о его отъезде. Он ничего и не вспомнит, а она пытается забыть этот кошмар уже десять лет.
– В Пошман Велли ничего не меняется. Я частенько езжу туда повидаться с близкими. Они все еще живут там. Брат преподает в школе математику и работает тренером по футболу.
– Шутишь! – рассмеялся он.
– Он женился, уже двое детей. – Она поудобнее взялась за книги, прижав их к груди. Он наклонился, забрал у нее стопку и положил на стол позади себя. Теперь ей нечем было занять руки, и она неловко положила их на талию, надеясь, что он не догадается, как ей неудобно стоять перед ним.
– Ты живешь здесь?
– Да. Арендовала маленький домик, когда поступила на дневное.
– Старинный?
– Как вы догадались?
– Здесь их много. Очаровательный старинный городок. Напоминает мне Джорджтаун. Я там жил, пока работал в Вашингтоне последние несколько лет.
– Ясно. – Она почувствовала себя ужасно неуклюжей. Он был на короткой ноге с элитой, красивыми, могущественными людьми. Должно быть, в его глазах она настоящая провинциалка.
Она дернулась в сторону книг.
– Не хочу вас…
– Ерунда. У меня на сегодня все. Собираюсь пойти выпить чашечку кофе. Не присоединишься?
Ее сердце бешено колотилось.
– Спасибо, мистер Чапман, но я…
Его смешок поставил ее в тупик.
– Шелли, ты вполне можешь просто называть меня по имени и обращаться на «ты». Мы уже не в школе.
– Да, но вы все еще мой учитель, – напомнила она ему, немного возмущенная его смехом.
– И я этому очень рад. Ты украшаешь аудиторию. Стала красивее, чем когда-либо.
О, господи! Лучше бы он снова засмеялся. Все проще, чем выдерживать его изучающий взгляд.
– Только пожалуйста, не записывай меня в коллежские профессора. При слове «профессор» на ум сразу приходит рассеянный старик с копной седых волос, который обшаривает карманы мешковатого твидового пальто в поисках очков, красующихся на его собственном лбу.
Она прыснула со смеха.
– Тебе стоит преподавать курс литературного мастерства. Очень живописный словесный портрет получился.
– Значит, ты меня услышала. Пожалуйста, называй меня Грант.
– Я попробую, – пообещала она.
– Так давай.
Она почувствовала себя маленькой девочкой, которой впервые предстоит рассказать на утреннике стишок.
– Я правда…
– Давай, – упорствовал он.
– Хорошо, – со вздохом сдалась Шелли, – Грант. – Его имя слетело с губ куда легче, чем ей казалось. Ведь во всех своих фантазиях последние десять лет она называла его по имени.
– Грант, Грант, – повторила она.
– Видишь? Уже гораздо лучше! А теперь как насчет кофе? У тебя ведь больше нет сегодня занятий? Даже если есть, ты уже опоздала, так что…
Она засомневалась.
– Я не…
– Конечно, если ты не боишься себя скомпрометировать в моей компании.
Голос дрогнул, и Шелли не удержалась и посмотрела Чапману прямо в глаза. Он говорил тихо, но в словах звучала явно различимая горечь.
Она сразу поняла, что он имеет в виду.
– Ты имеешь в виду то, что случилось в Вашингтоне?
Вместо ответа он молча пронзил ее взглядом серо-зеленых глаз, и она покачала головой:
– Нет, что вы, мистер… Что ты, Грант. Это здесь ни при чем.
Ее удивило, насколько явным оказалось его облегчение.
– Отлично, – он потянулся, проведя пальцами по волосам, – пойдем поищем, где в этом городке варят приличный кофе.
Если бы красноречивый взгляд и мальчишеский жест не убедили ее последовать за ним, настойчивость все равно бы сделала свое дело.
– Ну, что ж… Пойдем, – услышала она собственный ответ, толком не успев принять осознанного решения.
Он улыбнулся, повернулся, чтобы забрать ее стопку книг и свою папку, и повел ее к двери. У выхода он потянулся через ее спину, чтобы выключить свет. Она на мгновение ощутила на спине его руку и задержала дыхание.
Его рука на долю секунды задержалась у ее шеи и опустилась на лопатки. Это был просто жест вежливости, но тепло его руки жгло ей спину, пока они шли через территорию.
Кафе – центр общественной жизни каждого университета страны – было шумным, прокуренным и забитым до отказа. Нил Даймонд сокрушался о своем одиночестве из колонок, очень предусмотрительно расположенных под потолком. Студенты всех мастей, от богатеньких мальчиков и пай-девочек из элитных женских гимназий до бородатых интеллектуалов и мускулистых качков, плавились в общем котле застольной неразберихи.
Грант взял ее за руку и повел к относительно уединенному столику в дальнем углу заведения. Они заняли свободные места, он наклонился к ней через стол и театральным шепотом заметил:
- Предыдущая
- 3/29
- Следующая