Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 57

— Знакомое колдовство, так ты этим жгла его тело? — сказал Зверь и превратил шарик в огненный ком. — Лови.

Желана еле увернулась, и ком, послушный воле Белавы, вернулся к ней, уходя в раскрытую пасть. Затем Зверь в два прыжка оказался рядом с демоницей, взял ту за плечи и нагнулся к лицу.

— Поцелуй меня, любовь моя, — зарычало чудище и припало к нежным губам Желаны.

Струйка крови потекла по шее Желаны, потом еще и еще, и она закричала. Ее крик отдался в ушах всех, кто был на поляне.

— Тебе хорошо, сладкая моя? — из пасти Зверя вырвалось нечто похожее на смех.

— Ты забрала мою силу, — взвыла демоница, закрывая руками рваное лицо. — Отдай.

— Забирай, — рыжий снова схватил ее и притянул к себе. Но прежде, чем что-то сделать, Зверь сказал. — Ты делала ему больно, ты истязала его, никто не смеет говорить ему гадости кроме меня… любовь моя. А теперь честная мена, я возвращаю тебе твою силу, и ты уходишь навсегда.

— Согласна, — закричала Желана.

Зверь оскалился, в глазах что-то мелькнуло, и огромные острые зубы сомкнулись на шее демоницы. Та завизжала. Мгновение, и черноглазая голова покатилась в огонь. Зверь сплюнул на тело тягучую черную слюну. Ярополк в ту же минуту тяжело осел на землю, тупо глядя на меч со следами крови. Радмир устало опустился рядом.

— Ты ее обманула, — усмехнулся он, глядя, как Зверь меняет личину.

— Нет, — пожала плечами Белава. — Я отдала ей силу, и она ушла… Ну, получилось задом наперед. Она ушла навсегда, а я вдогонку послала ее силу. Надо бы сжечь ее.

Она посмотрела на обезглавленное тело, и то поднявшись пошло к костру. Девушка провела рукой по носику, потом повторила то же самое с Радмиром и Ярополком.

— Значит, только ты можешь говорить мне гадости? — улыбнулся воин.

— А ты что-то имеешь против? — ее брови удивленно поднялись. — Ты же сам просил об этом.

— Когда это? — он был искренне удивлен.

— На берегу Буян-реки, — напомнила Белава.

— Я говорил о ложках!

— Ну, вместо них словесные шишки, — она направилась с видом победительницы к деревьям, но опять повернулась. — А, да, ты мне еще должен два сундука бус и сережки.

— Бусы красные? — подмигнул Радмир, еле сдерживая улыбку.

— Только попробуй, сожру. — и исчезла из виду.

— Ты далеко? — крикнул он ей вслед.

— До ветру, — донеслось в ответ.

— Ты поосторожней. Сегодня утром такая затея закончилась плачевно.

— Ты же не заботишься обо мне, — не удержалась она от шпильки.

— Ну что за вредная девка, — покачал головой Радмир.

— Природа у нее такая, — ответил чародей. — Наконец-то отмер. Надо какое-то более быстрое заклинание, с этим помереть скорей можно.

Оставшись одна, Белава тяжело сползла по стволу березы, на который успела опереться. Руки и ноги у нее дрожали, вся бравада в один момент улетучилось. Девушка встала на четвереньки, и ее стошнило.

— У меня по началу тоже так был, — проревел кто-то рядом.

Белава вскинула голову, это был большой медведь. Из-за его спины выглядывали светящиеся волчьи глаза. Недалеко сидели две необычайно большие рыси.

— Опять вы, — устало вздохнула чародейка.

— Так это, оборотень не отпускает, ты же знаешь, чай. — почему-то начал оправдываться медведь.

— Ты говорить можешь?

— Только я и могу. — медведь встал на задние лапы и встряхнулся. Шкура будто слетела с него, и перед девушкой встал давешний мужик, но без кистеня. — И вы оборачивайтесь.

Оборотни послушно встали на задние лапы. Вскоре перед Белавой стояли двое мужчин и две девушки.

— Дочки свояка моего. О прошлом годе в капкан попал, до смерти мужики палками забили. Вот теперь я за ними смотрю. — пояснил оборотень.

— А где еще двое волков? — спросила чародейка.

— Сдохли, — тяжко вздохнул оборотень. — С тварями мы сцепились прошлой ночью. Я таких раньше не видел. На тебя похожие, только дохлые.

— То есть? — она с интересом посмотрела на мужика.

— Мы же не слепые, падаль не жрем. Человечиной вообще не питаемся. Только грабим и убиваем, конечно, коль придется. Жисть такая, — философски изрек он. — В тебе кровь горячая, сердце бьется, потому как мы, имеешь две личины. А эти твари дохляки, как вурдалаки, потому не меняются. Ты это, знай, мы от мести отказываемся. Ты вроде как наша теперича. А свой своего, бой честный. И мужика твоего не тронем, ему бедолаге итак от этой бабы досталось. А ты здорово ее. Я сначала подумал, отпустишь, а потом не, смотрю, правильно девка мыслит. Не ушла бы она, черная вся.

— Правильно-то правильно, да кто мне теперь ее заменит? — сказал кто-то в темноте.

Что-то тяжелое опустилось Белаве на голову, искры полетели из глаз, и она провалилась в темноту.

Ярополк по десятому разу просил у Радмира прощения, и тот по десятому разу отвечал, что зла не держит, и это были чары суккуба-полукровки. Воина так и подмывало рассказать тысячнику, что он сказал о Белаве, и как нацеловывал тут демоницу, но молчал, понимая, что это просто мелкая пакость, не достойная настоящего мужа. Дарей тоже чувствовал себя виноватым за свое плохо работающее заклинание против чар. Радмир в пол уха уже слушал тысячника и все больше прислушивался к темноте за деревьями. Наконец, шок прошел и у Ярополка, он начал оглядываться.

— А где Белава? — тревожно спросил он.

— Пошла туда, — ответил Радмир, и, уже не выдержав, встал и направился туда, где исчезла девушка, за ним пошел и Ярополк.

Вдруг послышался глухой вскрик и многоголосый вопль. Мужчины выхватили мечи и бросились в темноту.

— Белава, — крикнул Ярополк, но ответил вместо девушки мужской бас.

— Утащили, утащили девку, люди добрые!

— Кто здесь, выйди, покажись, — крикнул Радмир.

Сучья затрещали, и к ним вышли оборотни. Впрочем, узнали только одного медведя.

— Что вы с ней сделали, — кинулся на них тысячник, но воин удержал его.

— Ничего мы не делали, — воскликнула одна из девушек.

— Цыц, Мышь, — сказал медведь. — Мы пришли сказать, что больше мстить не будем. Когда оборотень убивает оборотня, все честно. Мы сами двоих потеряли, когда с тварями сцепились. Хотели к вам присоединиться. Не знаю, куда и зачем вы идете, но пахнет здесь мерзко. Значит за правое дело мечи подняли. Да и мало нас, можем обратно не добраться.

— Хорошо, что с девицей, — нетерпеливо перебил медведя Ярополк.

— Разговаривали мы, а тут вдруг мужик какой-то говорит, что его бабы черной лишили и теперича заменить надо. Мы и сделать ничего не успели. Он ее по головушке чем-то приложил и исчез, только волосья белые мелькнули. И ее уволок. Мы на запах было кинулись, а нет запаха, растворился…

— Пошли с нами, — бросил Радмир на ходу, разворачиваясь обратно к костру.

В лагере царило оживление. Дружинники спешно поднимались. Альвы стояли рядом с Дареем.

— Украли Белаву, — крикнул Ярополк.

— Что делать, Дарей? — внешне спокойно спросил воин.

— Знаем, что пропала, — сказал Вералон. — Изменилась роща, не хватает духа Анариэль, мы от этого проснулись и других подняли.

— А это кто? — спросил Дарей и узнал. — Вы-то что здесь забыли? Сказали же, на обратном пути.

— Они с нами, — сказал Радмир и направился к Дымку.

— Не мстим мы оборотням, — в очередной раз начал медведь. — И двоих вчера ночью потеряли.

— Хорошо, но как за лошадьми успеете?

— Личины сменим, даже быстрей вас сможем бежать.

— Коней и людей перепугаете. — засомневался чародей.

— А ты их всех успокой, чай, не дядя какой, а чародей.

— Мы успокоим лошадей, — сказал Баэлиан, — а ты людьми займись.

— А звать-то вас как, горемыки? — спросил Дарей.

— Меня Гнетом зови, волка Хватом, рыси сестры. Эта рыжая — Ласка, а помельче— Мышь.

— Тогда оборачивайтесь быстрей, сейчас отправляемся.

Оборотни встали на четвереньки, и дружинники зароптали. Дарей подъехал к ним и заговорил о пользе дружбы с оборотнями, что они итак людей потеряли, а такая помощь совсем не лишняя. И вообще, эти зверюшки-милейшие создания. Дружинники слушали его и все согласней кивали головой.