Иероглиф «Любовь» - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 61
- Предыдущая
- 61/76
- Следующая
– И что?! – озадачился владыка Хошиди.
– Увидите, – бросила принцесса. – Точнее, не увидите. Баосюй!
– Наконец-то ты обо мне вспомнила, – сердито прошипел дракон. – Вы, люди, неимоверно глупы, предпочитаете проливать кровь и идти на смерть, чем пойти на хитрость.
– Я изменила свое решение. Баосюй, сможешь подняться над ратью Небесных Детей?
– Чего проще!
– И поднять меня?
– Это несомненно. Разве от тебя отвяжешься, о принцесса!
– Что?!
– Да ничего-ничего, садись мне на загривок-то. Ты не поделишься со мной своей задумкой?
– Взлетай, будь так добр. О, погоди! Самое главное упустила из виду. – Фэйянь вынула из-за пояса свою кисть-неразлучницу и попросила дракона: – Баосюй, наклони голову!
– И что?
– Вот любопытный!
– Пфу! Щекотно! Ты что-то написала у меня на чешуе?!
– Да. О, получилось. Теперь я...
– Ты сделала меня невидимым?
– Молодец, догадался. А меня ты видишь?
– Нет. Хотя, если присмотреться...
– Небесные Дети не будут присматриваться, они глядят вперед, но не вверх. Вперед, Баосюй! Вперед, пока чернила не просохли!
Невидимый дракон и невидимая Фэйянь взмыли в небо. Баосюй нарочито небрежно осведомился:
– А что будет, когда чернила просохнут, принцесса?
– Иероглиф станет всего лишь иероглифом, Баосюй. А мы окажемся видимыми.
– Значит, надо сделать все очень быстро.
– Именно, Баосюй! О Небесная Канцелярия!
– Что такое, принцесса?
– Ты это видишь?!
– Что «это»?
– Как они расположены! Как стоят Небесные Дети! Они не двигаются, они только отражают атаки наших воинов!
– Ну да, верно... И что с того?
– Вглядись, Баосюй. Небесные Дети стоят, образуя двойной иероглиф «Вечная Непобедимость»!
– Слушай, принцесса, ты не тронулась ли умом от всей этой неразберихи? Тебе твои иероглифы уже повсюду мерещатся, это не к добру...
– Нет же, Баосюй! Вот почему их на самом деле нельзя одолеть! Кому, как не посланникам небес, знать о чудесной силе и власти иероглифов! Они воспользовались этой силой. Но мы... Мы их перехитрим. Да, думаю, это может получиться...
– Что такое?
Принцесса рассерженно оборвала дракона: – Да погоди ты!
– Угм. – Дракон обиженно рыкнул. Он не привык, чтобы его, потомка бессмертных, прерывали столь бесцеремонным образом.
А принцесса бормотала:
– Если добавить две верхние горизонтальные черты в первом иероглифе и третью среднюю точку во втором, то получится не «Вечная Непобедимость», а... Да, «снеговая осыпь»! Баосюй!
– Что угодно госпоже?
– Поднимайся выше! Нет, не так! Еще, еще! К самым облакам!
– Что уж мелочиться! Давай сразу к вратам Верховного Небесного Владыки... Сейчас чернила твоего иероглифа просохнут, мы станем видимыми, и нас расстреляют молниями эти серебристые ублюдки...
– Замолчи и поднимайся! Вверх, Баосюй!
– Ну, ладно, сама напросилась...
– Эй, Баосюй, всё, хватит! Замри!
Принцесса Фэйянь глянула вниз. С такой высоты устье реки Цанхэ казалось куском зеленого шелка, сама река – ниткой жемчужных бус, войско владыки Хошиди россыпью маковых зерен, а рать Небесных Детей... Да, они действительно стояли в порядке иероглифа «Вечная Непобедимость». И так высоко поднялся дракон, что Фэйянь могла играючи накрыть этот серебряный иероглиф ладонью. Но вместо этого принцесса взмахнула кистью...
От ее отчаянного вопля дракон вздрогнул.
– Что?! – рыкнул он.
– У меня нет туши! – кричала принцесса. – Кисть высохла, нет времени растирать новую тушь!
– Хм, а еще мастер каллиграфии. Но кровь-то у тебя еще осталась?
– Да.
– Так напиши иероглиф своей кровью!
– Верно!
Принцесса с размаху ударила левой рукой по острому как бритва выступу на голове дракона. Обмакнула кисть в выступившую кровь.
– Крылатая Цэнфэн, помоги мне, во имя матери моей и отца моего! – воскликнула принцесса и взмахнула кистью.
Кровавые борозды и узоры возникли в утреннем небе. Это выглядело столь ужасно, что войска владыки Хошиди охватила паника.
– Новая напасть! – вскричали люди.
Но в следующее мгновение владыка Хошиди увидел, что с Небесными Детьми творится нечто необыкновенное. Только что они стояли, сверкая серебром лат и исторгая смертоносные лучи, а теперь странная белизна покрывала их тела... Небесные Дети зашатались, принялись бессмысленно двигаться, ронять свои смертоубийственные зеркала...
– Что это?! – воскликнула военачальница Тэнкай.
– На них словно выступил иней, – пробормотал владыка Хошиди.
А еще через минуту все было кончено. Небесные Дети превратились в огромные сугробы, медленно тающие под начинающим все сильнее припекать солнцем.
– Владыка Хошиди-и-и-и! – раздался крик с неба. – Мы управились быстрее, чем думали!
– Ничего не понимаю, – сказал полководец. ... Но, вероятно, чернила, нанесенные на голову Баосюя, все-таки высохли. Потому что все увидели, как из-за облаков выныривает чудесный дракон с крепко прильнувшей к его хребту принцессой Фэйянь.
– Как вам это удалось, принцесса? – спросил Хошиди, когда Фэйянь слезла с дракона и подошла к нему.
– Каллиграфия, – усмехнулась Фэйянь. – Дайте отдых войскам, владыка. Возможно, впереди нас ждут еще более ужасные сражения. Впереди Тэнкин.
– Да, принцесса. Что у вас с рукой?
– Не хватило чернил, – бросила Фэйянь. – Простите, владыка... Баосюй! Баосюй!
– Чего тебе? – недовольно оглянулся дракон, уже потопавший было к своим бочкам с редечным соком.
– Я... хотела лишь поблагодарить тебя. – Принцесса подошла к дракону и нежно провела ладонями по его золотой голове. – Ты самый лучший друг, которого можно пожелать, Баосюй!
– Спасибо на добром слове, – буркнул дракон. – Ты не против, я займусь своими сколопендрами? За меня ведь их никто из ушей не вычистит...
– Ворчун! – засмеялась принцесса и, потянувшись на цыпочках, ласково поцеловала дракона в переносье.
И чуть не упала наземь от его отчаянного вопля:
– Что ты наделала, принцесса?!
С этим обиженным возгласом дракон взмыл вверх, а потом с разгона ухнул в бурливые и глубокие воды реки Цанхэ, так, что со дна поднялся желтый песок...
– А что я такого сделала? – удивилась Фэйянь. – Баосюй! Куда ты?!
Вода в реке заклокотала, словно ее вскипятили, потом изнутри осветилась ало-золотым сиянием.
– Что с вашим драконом, принцесса? – подбежала к берегу военачальница Тэнкай.
Фэйянь пожала плечами:
– Я всего-то поцеловала его. Не предполагала, что мой поцелуй – это нечто невыразимо ужасное.
– Никогда не могла понять двух вещей на свете, – в ответ усмехнулась военачальница Тэнкай. – Пути мужчины к сердцу женщины и привязанности человека к дракону... Смотрите, он поднимается на поверхность!
Дракон и впрямь вынырнул из вод Цанхэ, низко пролетел над берегом и опустился среди камышовых зарослей.
– Я пойду к нему, – сказала принцесса. – И дайте мне с собой кувшин с редечным соком. На всякий случай.
... Если бы Фэйянь и не знала, что в камыше укрылся дракон, она бы легко обнаружила его – по тем горестным стонам, что он испускал, обдавая камыш раскаленным паром.
– Баосюй! – позвала принцесса. – Я пришла просить у тебя извинения. Кажется, мой поцелуй оскорбил тебя...
Дракон высунул золотую и мрачную морду из камышей. К жемчужинам на его усах прилипли два пресноводных краба.
– Что это у тебя в руках? – невежливо осведомился дракон и тряхнул усами, сбрасывая прилипчивых крабов.
– Кувшин.
– Вижу, не дурак. Что в кувшине?
– Редечный сок. Для промывания твоих ушей.
– Можешь вылить, – сказал дракон безнадежным голосом и часто заморгал. Из его глаз выкатились мутноватые слезы. – Что пользы моим ушам, если я сам умру в начале следующей луны!
– Что?! Баосюй, как это может быть?!
– Все принцессы – это, это...
– Баосюй! Объясни мне, вместо того чтобы сыпать оскорблениями! Ты мой друг, ты мне дорог, и я не пожалею для тебя жизни!
- Предыдущая
- 61/76
- Следующая
