Пари с морским дьяволом - Михалкова Елена Ивановна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/75
- Следующая
«Ну дык! – гыгыкнул Сеня про себя, услышав это. – Бабулька-то соображала. Нечего там мужику делать, в этой дыре».
Он спросил, где Саламат научился так бесшумно передвигаться. «Олени, – ответил тот заплетающимся языком. – Когда охотишься, близко-близко к нему подходи. Тихо-тихо. Спугнешь оленя – нет еды, ничего нет». И понес какую-то тарабарщину на своем языке, из которой Сеня совсем уж ничего не разобрал.
Больше, сколько ни бились, выжать из Саламата ничего не удалось. На следующий день телохранитель был молчалив, на других охранников не глядел и ни разу больше с ними не выпил, как его ни подначивали.
Может, Саламат убил? Темный ведь человечек. Непонятный.
– …приятных сновидений!
Услышав насмешливый голос, Сеня очнулся от размышлений. Они уже стояли перед каютой сыщика – он и не заметил, когда успели дойти.
– А все-таки, – не удержался он, когда дверь за Илюшиным уже почти закрылась, – чем тебя та веревочка зацепила?
– В смысле – бечевка?
– Ну. Которая в якорной цепи застряла.
Макар покачал головой:
– Она не застряла. Если ты не заметил, она была привязана.
К концу недели Илюшин сказал Адриану, что медлить больше нельзя.
– Вы чувствуете себя нормально? – поразился юноша, исподтишка бросая взгляды на стены. Одну из них Илюшин приспособил под выставку собственных художеств. Он выпросил у Будаева краски, листы большого формата и сплошь изрисовал их. Разнообразием сюжетов Макар не злоупотреблял: на всех его картинах был изображен маяк на скале, покрытой желтым ковром одуванчиков. Их было очень, очень много. Может быть, даже целая тысяча! На одуванчики Илюшин потратил особенно много усилий и желтой краски.
Сыщик скривился:
– Нет, черт возьми! Я не чувствую себя нормально. Я себя переоценил. Но ждать больше нельзя, Будаев хочет результатов.
Он тяжело вздохнул и подбросил теннисный шарик, с которым в каюте не расставался. Шарик взлетел ровно вверх, но поймать его Илюшин не смог и только проводил мрачным взглядом, глядя, как тот, весело попрыгав по полу, закатывается в угол.
– Поднять? – услужливо вскочил Адриан.
– Нет. Не хочу продолжать, бесполезно. Сначала было неплохо, но теперь… – Он оборвал фразу и перевел разговор на другое: – Ты определил наши координаты?
Юноша улыбнулся:
– Нет. Но я сделал лучше.
Он вытащил из-за пазухи свернутую в трубку карту. Илюшин нахмурился:
– Я же просил ничего не воровать.
– Никита ничего не заметил, – успокоил его Адриан. – Бумажные карты для него – раритет, он никогда ими не пользуется. А вам сойдет.
Он развернул лист и ткнул пальцем в точку на синей поверхности.
– Здесь мы были вчера в это же время. Я специально посмотрел в судовом навигаторе и сверил данные. Движемся мы вот сюда… – он показал на небольшую желтую закорючку. – Значит, учитывая скорость, сейчас мы где-то посередине.
Илюшин быстро произвел в уме необходимые вычисления и еще раз посмотрел на карту.
– Через пару часов будем в самой ближней точке к суше. – Он склонился над закорючкой. – Что это за остров?
– М-м-м… Кажется – Энея. А вот этот рядом с ней…
– Ладно, неважно. – Макар свернул карту и сунул в ящик. – Никита расспрашивал тебя о наших беседах?
– Очень подробно, – подтвердил юноша. – Я сказал, как мы договаривались, что вы поминутно восстанавливали мой день. Хотели знать все об отношениях между пассажирами.
– Верно, восстанавливал и хотел знать, – рассеянно согласился Макар. – Вот что, Адриан. Сегодня в пять сделаешь то, о чем мы условились.
– А чем вы выманите Шошану?
– Это уже мое дело. Ровно в пять сигнализация должна сработать.
Без пятнадцати пять Илюшин вышел из своей «палаты» и направился к бассейну, подметая полами слишком длинного халата палубу и трапы. За ним неотступно следовал Сеня, взволнованно дыша Макару в затылок. Бассейн по-прежнему пугал голема, даже спустя столько дней. Макар в конце концов нашел объяснение: как заботливая бабка о внуке, Сеня беспокоился о нем. Он тревожился не о побеге, а о том, что его подопечный ослабеет и пойдет ко дну. Страшно представить, что сотворил бы тогда Будаев с охранником.
Десять минут спустя красавица Шошана покинула свою каюту и зачем-то спустилась на нижний уровень, где располагались генераторы. Здесь было шумно и душно, но женщину это не остановило: она принялась шарить за стенкой каждого генератора, словно искала спрятанный пистолет.
Еще через две минуты Адриан беспрепятственно зашел к ней (дверь Шошана никогда не запирала), посмотрел на часы, выждал три минуты – и вдавил кнопку тревоги.
Сирена взвыла так, что вся огромная яхта затрепетала от пронзительного звука.
Илюшин к этому моменту как раз успел снять халат. Когда раздался вой, Сеня вздрогнул и повернулся к рубке. Оттуда уже бежали вниз Василий и Саламат, со второй палубы доносился топот двух других охранников – тех, которых Будаев совсем недавно воспитывал за промашку с Илюшиным.
Семен не должен был ни при каких обстоятельствах покидать своего пленника. Но нескольких секунд, когда голем отвлекся, Илюшину хватило: он выдернул из кармана халата заранее приготовленный пояс и, накинув на шею Семена, затянул удавку.
Несмотря на болезнь, хватка у Илюшина была стальная. Голем несколько раз ударил кулаком в пространство, покачнулся и упал на колени. Макар сжимал пояс до тех пор, пока не почувствовал, что охранник ослабел и вот-вот повалится кулем на палубу. Тогда он поспешно сдернул удавку. В его планы вовсе не входило лишать Семена жизни.
Разобравшись с големом, Макар спустился по трапу и перебежал туда, где торчал острый белый клюв моторки. У него не было возможности заранее проверить работу лебедки. Но шлюпбалки, повинуясь нажатию рычага, с тихим скрипом вынесли лодку над волнами и, так же деловито поскрипывая, опустили ее на воду. Илюшин спрыгнул внутрь, больно ударившись босыми ступнями, и ухватился за тросик.
Пока все шло по его плану. Сейчас охрана должна метаться по всей яхте, разыскивая девушку. Пока они спохватятся, пройдет минут десять. Он говорил Адриану: этого хватит, чтобы уйти достаточно далеко. Будаев на своей прекрасной яхте не нагонит маленькую легкую лодку, прыгающую по волнам.
Но когда Илюшин попытался завести мотор, тот лишь болезненно чихнул в ответ. Еще одна попытка – с тем же результатом. Еще раз, и еще, и еще…
– Господин Илюшин! – позвали сверху.
Макар задрал голову.
На палубе стоял, перегнувшись через перила, Никита Будаев, и с интересом наблюдал за его усилиями. Рядом к нему прижался Адриан.
Макар выдохнул и сел на скамейку.
– Василий, помоги нашему гостю, – распорядился Никита.
Появился бритоголовый охранник, за ним – еще один, и Илюшина без лишних церемоний вытащили наверх. Навстречу ему уже спускался по трапу Никита – загорелый, холеный, без единой капли пота на свежем лице, в отличие от взмокшего как мышь Макара. За ним шел Адриан.
– Поразительная наивность, – заметил Будаев. – Я очень разочарован, господин Илюшин.
– Засуньте свое разочарование… – посоветовал Макар.
– Грубо. Грубо и глупо, господин Илюшин. Я начинаю думать, что жестоко ошибся в вас. Во-первых, ваш план не выдерживал никакой критики. Во-вторых, что еще хуже, вы совершили чудовищную ошибку, изобличающую ваше полное незнание людей. Вы поставили не на ту лошадь. Понимаете?
Адриан стоял за плечом Никиты, как ангел мести, – прекрасный и надменный.
– Ты и правда полагал, что из-за твоей угрозы я предам Никиту? – фыркнул он, брезгливо рассматривая Илюшина, точно какое-то редкое и противное насекомое. – Да ты конченый идиот! Тебя надо утопить, чтобы не засорять генофонд. Даже от меня, гея, получились бы дети лучше, чем от тебя, выродок.
Скрутив Макару руки за спиной, Василий и Саламат потащили его в каюту.
– Какой же вы, батенька, гей? – возразил Илюшин, цитируя бородатый анекдот, когда его провели мимо Адриана. – Вы обыкновенный…
- Предыдущая
- 48/75
- Следующая