Цена Мира (СИ) - Сергеева Ольга И. - Страница 23

- Я никогда не нападаю первой, князь, - произнесла она, сама не зная, для чего ей вдруг понадобились эти объяснения. Человек поднял на нее взгляд, странный: то ли вопросительный, то ли недоуменный, а потом качнул головой из стороны в сторону, так, будто проверял какие-то свои мысли и соглашался с ними:

- Нет. Но ты мстишь, боярыня. И только ты сама знаешь, что будет тобой прощено как не заслуживающее внимания, а что будет сочтено достойным поводом для мести.

На этот раз вздрогнула уже Занила. Кажется никто из окружающих, и тем более, человек, не заметил, но ощущение все равно было не из приятных. Последние часы она почти постоянно гадала, что же Талгат рассказал о ней князю. Но, кажется, теперь пора было задать и другой вопрос: что Михаилу удалось разузнать о ней самому?

Занила знала, что в Годруме или той же Догате о ней - боярыне, стремительно поднявшейся с самых низов практически к самой вершине власти, - ходят едва ли не легенды. И многие из них были весьма близки к истине. Во всяком случае, в части того, что когда-то она была простой рабыней. Занила привыкла к слухам и не особенно переживала просто потому, что не так много в этом мире оставалось людей, действительно знавших ее в той, человеческой, жизни. Но князь Михаил был как раз из таких. Вообще-то Занила была уверена, что он не вспомнил ее - маленькую девочку, много лет назад привезенную его дружинниками в качестве дани с северных деревень княжества. Тем более что он наверняка считал ее давно мертвой. Но теперь... Кай'я Лэ подняла взгляд на человека, сидящего напротив...

Хотя, может быть, и не помнил. А его не слишком конкретное высказывание основывалось как раз на тех самых слухах - почти легендах, добравшихся уже, очевидно, и до Вольных княжеств.

Словно ощутив ее сомнения, Намо вдруг потянулся и положил голову Кай'я Лэ на колени. Этот жест, такой обычный для домашней кошки, в исполнении огромного смертельно опасного зверя выглядел по меньшей мере... Впрочем, нет, не воспринимала Занила Намо как зверя. Для нее он был оборотнем ее стаи - тем, с кем однажды ее связал ритуал клятвы крови, и его прикосновение ощущалось как нечто поразительно правильное. Между ней и Намо никогда не было того острого почти до боли, до невозможности устоять притяжения, какое существовало между ней и Ледем, ничего, что заставляло бы искать прикосновений. Занила и не делала этого. Но, кажется, теперь ей предстояло узнать, как же много она потеряла!

Кай'я Лэ положила руку на шею оборотня. Сначала осторожно, едва касаясь, будто боясь собственных ощущений, потом увереннее, зарываясь пальцами в длинный густой мех, чувствуя, как под его толщей перекатываются сильные мышцы. Кожу окутало теплом и не только от соприкосновения с пушистой шерстью, но и от сияния энергии, клубящейся вокруг высшего оборотня. Намо немного повернул голову, удобнее устраиваясь на ее коленях, и прищурился, всем своим видом демонстрируя: был бы настоящим котом - уже замурчал от удовольствия! Занила усмехнулась, но почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, подняла глаза. Впрочем, угадать, чье именно внимание она ощутила, было сложно: на Хозяйку оборотней и огромного зверя, разлегшегося на ее коленях, смотрел и Ледь, и князь Михаил. И выражение во взглядах мужчин было прежним: неодобрение в глазах оборотня, откровенный страх - у человека.

Пальцы Занилы глубже зарылись в пушистую мягкую шерсть...

Ледь резко встал, с противным скрипом двинув стул по чисто выскобленному дощатому полу. Кай'я Лэ вскинула на него глаза. На мгновение показалось: оборотень сейчас что-то скажет ей, что-то резкое... но Златополк, вновь расслабив пальцы, уже сжатые в кулаки, повернулся к их пленнику.

- Расскажи боярыне то, что рассказал мне, князь, - спокойным и ровным настолько, будто они сейчас вели самые обыкновенные деловые переговоры, голосом произнес он. - Расскажи, что происходило в городе с момента появления здесь мага Талгата.

Кай'я Лэ перевела взгляд с одного мужчины на другого и не стала возражать. Действительно самое время наконец перейти к обсуждению того, для чего они и собрались. Князь Михаил не без облегчения кивнул и сделал то, о чем просил его Ледь - начал рассказывать:

- Этот человек пришел в город четыре дня назад...

- Маг! - резко, не давая ему продолжить, оборвала Занила. - Талгат никогда не был человеком, и не нужно его так называть! - прорычала она, давая выход гневу, не израсходованному за предыдущие часы.

- Маг, - вслед за ней повторил князь Михаил, будто привыкая к новому для себя понятию. Голос его при этом звучал не слишком уверенно. В коротком слове не было ничего сложного для произношения, и Занила без труда догадалась: князю сейчас, точно так же, как и ей самой когда-то, нелегко было сразу осознать, что старые сказки существуют в действительности. И - что гораздо неприятнее - существуют в непосредственной близости от нас. Впрочем, ему, как и Хозяйке оборотней, судьба не оставляла выбора. - Маг Талгат пришел в город четыре дня назад, - заново начал свой рассказ мужчина, и, как ни странно, на этот раз его голос звучал куда увереннее. - Он был не один. Его сопровождали трое то ли учеников, то ли охранников. Скорее, впрочем, все же охрана, - высказал свое мнение князь, - потому что колдовал он дальше всегда только сам, - на слове "колдовал" мужчина вновь на мгновение запнулся: очевидно, оно тоже было для него новым, может быть, даже подсказанным Ледем во время их предыдущей беседы - до появления Кай'я Лэ. Занила не стала выяснять: всех помощников Талгата уничтожили (в этом она была уверена, потому что не ощущала их присутствия в детинце), а с остальным можно будет разобраться и позже. Она кивнула князю, приказывая продолжать, и даже подсказала:

- Он торопился и, не задерживаясь в городе, пришел сразу в крепость, так ведь, князь?

- Да, - человек не удивился, будто ждал этого вопроса. - Талгат и его спутники путешествовали налегке, но кони под ними были великолепными, да и одежда, сама манера держаться... В общем стража не рискнула отказать богатым чужеземцам, и их сразу же провели ко мне, - пояснил он. Такие подробности Хозяйку оборотней уже вряд ли интересовали. Но князь все равно продолжил говорить: то, с какой легкостью неизвестные чужеземцы добились встречи с правителем государства, в глазах салевцев, например, выглядело бы едва ли не позором, и потому князь хотел объяснить ей. - Я вначале, боярыня, принял этого Талгата за очередного купца - за одного из тех южан, знаете, что за наши руду и уголь готовы пообещать золотые россыпи, а - стоит начать выяснять, кто они и откуда, - оказывается, что у них нет ничего, даже собственных кораблей, чтобы перевести товар, - князь Михаил вновь покосился на женщину-оборотня, сидящую напротив него: как она реагирует на его слова, не сжимаются ли ее пальцы в кулаки, не напоминает ли ее тело скрученную до предела пружину, в любое мгновение готовую взорваться смертоносным ударом?.. Светлые, будто светящиеся серебром глаза смотрели прямо и пристально, и от этого ее взгляда становилось неуютно. Но, по крайней мере, она больше не перебивала его. Михаил сглотнул и заставил себя продолжить. - Но Талгат, боярыня, о торговле заговаривать не стал. Он спросил, сколько человек в моей дружине и скольких еще я смогу призвать в ополчение. Я тогда, разумеется, поинтересовался, зачем чужеземцу это знать. Он ответил, что идет война, что скоро она доберется до моего княжества и что только он, могущественный маг Талгат, может меня спасти, - князь Михаил усмехнулся, но как-то криво и отнюдь не весело. Он вздохнул, переводя дыхание, и невольно прикоснулся к тянущему свежей пульсирующей болью виску. - Я тогда во второй раз ошибся в нем, боярыня, - продолжил он. - Я подумал, что передо мной обыкновенный блаженный, которых всегда много бродит по дорогам любого княжества. Ну и что, что богатый или знатного рода... Сама рассуди: он был без меча, да и охрана его внушительной не выглядела, а говорил о могуществе и спасать меня собирался... Это, боярыня, южные цари все с детства обучены часами послам улыбаться и с приятным лицом врать, а я тогда так этому Талгату и сказал, - князь вновь прикоснулся к перевязанной голове. - Про блаженного... А потом позвал своих ребят выкинуть его из крепости.