Правила жестоких игр. Дилогия (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 106

• Предыдущая
• 106/149
• Следующая

Удобно развалившись в кресле, ведьмак наслаждался музыкой и записями свихнувшейся прабабки. Гримуар представлял собой смесь из кровожадных ритуалов черной маги, придуманных ведьмой не иначе, как в опиумном бреду, и ядовитых зарисовок из жизни семьи прошлого столетия. Правда, почерк у прародительницы подкачал, да и латынь хромала, но ценности дневника подобные мелкие небрежности никак не умаляли.

Внимание блондина привлек рассказ о родовом проклятье Вестичей, про которое прежде нигде не упоминалось. Мариса утверждала, что страдала скорбной болезнью дара, якобы, насланной на род еще в пятнадцатом веке, и только потому переметнулась на темную сторону. Но из ироничного описания складывалось ощущение, что анафема являлась не более чем плодом нездоровой фантазии съехавшей с катушек женщины.

Прабабка утверждала, что проклятье вспыхнуло в ней вместе с Силой. Якобы дар начинал управлять сознанием, вызывал вспышки неконтролируемой ярости и заставлял творить черные дела. В голове, то и дело, звучал чужой голос, а в зеркалах отражался демон. Судя по портрету, при жизни ведьма действительно не заботилась о внешности и не подозревала о существовании расчесок.

В гримуаре имелась запись, что однажды в приступе бешенства Мариса топнула ногой и, до слез перепугав домашних, проломила паркет. Пару страниц сумасшедшая, на чем свет стоит, костерила злой рок за то, что, даже провалившись в подвал, исхитрилась уцелеть. В конце концов, прабабку ждал печальный конец – в расцвете лет, накачавшись белладонной, она наложила на себя руки.

Перед мысленным взором Зака невольно всплыло смутное воспоминание из раннего детства, как посреди холла, в том самом месте, где сейчас красовался семейный герб, паркет был грубо залатан некрашеными досками. Капитальный ремонт провели гораздо позже, когда в Гнездо переехала Аида с маленьким сыном. Мачеха превратила заброшенную пристройку в оранжерею, а на английском аукционе древностей за какие?то неприличные деньги приобрела хрустальную люстру?громадину.

Вдруг, выдергивая парня из размышлений, раздался щелчок пальцами, а затем и раздраженный возглас сводного брата:

– Как здесь свет включается?!

Не поднимая глаз от рукописного фолианта, блондин ткнул указательным пальцем вверх, и на потолке моментально вспыхнул светильник. Зак нарочито игнорировал присутствие соседа и сосредоточенно хмурился в текст, пока извечный противник что?то настырно разыскивал на книжных стеллажах. Разворовывая полки, он вытаскивал тяжелые тома, сердито шелестел страницами и небрежно, с грохотом бросал в стопку на полу.

– Ты видел дневник Марисы Вестич? – требовательно вопросил Филипп. – Он оставался в Гнезде.

– Нет, не видел, – переворачивая страницу гримуара, флегматично отозвался блондин. Его до сих пор возмущал тот факт, что Хозяин семьи в довесок к сумме, снятой с трастового фонда Зака, передал Старейшинам уникальные ритуалы прабабки.

– Ты уверен?

– Что во фразе: «нет, не видел» может быть непонятным? – отозвался блондин, ощущая, как пристальным взглядом брат буравит дырку ему в затылке. – С каких пор ты заинтересовался семейной историей?

– С тех самых, как моя бывшая превратилась в ведьму, – хмуро признался Филипп. Раздался грохот очередной отброшенной бесполезной книги.

В голове Заккари пронеслись десятки ехидных реплик, но он промолчал, справедливо рассудив, что иронизировать над ситуацией, означало бы добивать лежачего.

– В гримуаре Марисы нет заклинания для ритуального убийства, – невольно проговорился блондин и, словно бы, на расстоянии почувствовал, как сильно напружинился соперник.

– А ты уже думаешь о ритуале?

– Подозреваю, что именно ты о нем думаешь, – проговорил Зак, не глядя на собеседника.

Меж парнями повисло угрюмое молчание. Неспокойная, взволнованная мелодия Вагнера оборвалась, отчего звук скидываемых томов казался особенно громким. Неожиданно скрипнувшая дверь в библиотеку заставила молодых людей вскинуться.

Саша вошла бесшумно, словно кралась на цыпочках. От холода ее щеки разрумянились, а ярко?синие глаза блестели. Из?под коротковатой водолазки вызывающе выглядывала узкая полоска обнаженного живота. Заккари непроизвольно сглотнул набежавшую слюну.

– В доме так тихо, – пробормотала девушка, потирая озябшие руки.

– Ты где была? – требовательно вопросил Филипп.

– На факультете, – охотно пояснил блондин, давая понять, что заметил смехотворную попытку новоявленной ведьмы спрятаться в толпе молодых людей. – Покрасовалась перед друзьями?

Беглянка зло сощурила глаза и сухо объяснила:

– Я должна была кое?что проверить.

– Удачно? – полюбопытствовал Зак.

– Это с какой стороны посмотреть.

– Не тяни уж, поделись, – с притворным дружелюбием предложил Фил.

– Твоя Сила проклята.

Наверное, впервые с тех пор, как научился говорить, Заккари потерял дар речи. Это было ошеломление, как если бы ведьмака ни с того ни с сего ударили обухом по голове. Он напряженно выпрямился в кресле, чувствуя, что тело деревенеет.

– Так, – сдавленно заключил сводный брат.

– Все сходится! – Саше, вероятно, показалось, будто парни не верят в заявление. – Демон в зеркале, голос в голове…

– Выйдем! – резко перебил сбивчивое перечисление Филипп. Он стремительно приблизился к подруге и, без особых нежностей схватив ее под локоть, вывел из комнаты. Их шаги отдалились, из холла донеслось неясное перешептывание двух рассерженных голосов.

Приходя в себя от новости, Заккари бегло просмотрел в гримуаре несколько записей датированных тем же годом, когда прабабку посадили под домашний арест. К огромной досаде, придуманный ритуал для лечения скорбной болезни содержался в другом манускрипте, о чем Мариса оставила особую пометку. Нужную книгу опечатали и закрыли в архиве Инквизиции.

Голоса в холле зазвучали громче, спорщики ругались, что являлось для них весьма необычным. Заккари расплылся в злорадной усмешке и, подняв голову, прислушался.

– Извини уж! – огрызнулась Саша. – Я понятия не имела, что о проклятьях не говорят вслух!

– Проблема в том, что ты ни о чем не имеешь понятия! – напирал Фил.

Вопли скатились в сдавленное бормотание, а потом громыхнул окрик сводного брата:

– Зак!!!

Умирая от желания увидеть ссору собственными глазами, блондин моментально вскочил с кресла. Он торопливо припрятал дневник Марисы в ящик письменного стола, а чтобы никто не обнаружил тайник, запечатал замок. Прилизав ладонями белобрысые волосы, ведьмак с нарочитой медлительностью вышел к скандалистам.

– И что у нас еще случилось? – промурлыкал Заккари, складывая руки на груди.

– Страница из проклятой книги, – едва сохраняя хладнокровие, проинформировал Фил.

Машинально все трое уставились на рюкзак, валявшийся под вешалкой с верхней одеждой. Плотная ткань бугрилась, внутри что?то шевелилось, переползало и копошилось.

– Нам не помешает огонь, – наконец, заключил Зак. – И поскорее.

– Бери рюкзак, – отрывисто приказал Фил растерянной девушке.

Чтобы в большом камине гостиной загорелись поленья, было достаточно щелкнуть пальцами. Пламя вспыхнуло ниоткуда, и яростным всполохом ударило в дымоход. Пахнуло обжигающим жаром, и молодые люди невольно отступили.

– Бросай в огонь! – скомандовал Хозяин испуганной подруге, державшей сумку на расстоянии вытянутых рук.

– Подождите, – пробормотала Саша, – только студенческий вытащу.

– Не смей! – выказывая редкое единодушие, одновременно рявкнули парни, но новоявленная ведьма уже успела приоткрыть молнию.

Из маленькой дырочки в застежке повалил поток крошечных пауков и стремглав рас?сыпался по полу. Множество тварей резво поползло по рукам девушки, замельтешило по джинсам. Перепугавшись, с визгом Саша отбросила рюкзак. Без промедлений Филипп подхватил шебаршащую сумку за лямки и зашвырнул в камин. Пламя взорвалось снопом искр. По паркету, затухая, проскакали раскаленные головешки от поленьев, а в комнату повалил едкий удушающий дым.

• Предыдущая
• 106/149
• Следующая