Тайное Пламя. Духовные взгляды Толкина - Колдекот Стрэтфорд - Страница 9

Главное стилистическое новшество, которое возникло в этой книге и впоследствии легло в основу «Властелина Колец», отражает ключевое противоречие в творческом воображении Толкина. С одной стороны, он писал эту книгу для своих детей. С другой стороны, мифология — Сильмариллион, со времен войны уже начавший обретать определенную форму в его тетрадках, — подталкивала повествование совсем к другому жанру: архаичному, поэтическому, эпическому, возвышенному. Вышло то, что Льюис описывает как «сдвиг тона» в самом «Хоббите» — перепад стиля, благодаря которому читатель, сам того не замечая, переносится из повседневности, с которой отождествляет себя современный ребенок, в мир мифологии и рыцарского романа — туда и обратно.

Смена тона, от тривиальной комедии до высокого эпоса, отражена в голосе рассказчика, который вначале сообщает нам: «У него мелькнула страшная мысль, что может не хватить кексов, и тогда хозяину (а Бильбо неукоснительно соблюдал законы гостеприимства) придется уступить свои», — но ближе к финалу, уже после гибели дракона, говорит такие вещи, как: «Многие из тех, кто не погибли в пожаре, слегли в ту ночь от холода, сырости и горя и впоследствии умерли; и было много болезней и великий голод». Тон, избранный рассказчиком, — то снисходительно–покровительственный, то выспренный, то жесткий — одна из интереснейших черт книги. В работе «Искусство Толкина» (книга о его многоуровневом мастерстве) Джейн Чане утверждает, что образ рассказчика нарочно задуман как сатира на нелюбимых Толкином филологов.

На фоне всей стилистической сложности речевая модель Бильбо остается неизменной. «Видите ли, сложилось совершенно невыносимое положение. Лично меня оно утомило. Я хотел бы оказаться у себя дома на западе, где народ не такой упрямый». Меняется эта модель только в миг смерти Торина, когда два мира и впрямь сходятся вместе в сцене примирения на многих уровнях.

Прощай, Король–под–Горой. Воистину печально приключение, которое должно завершиться так; и никакие горы золота того не стоят. И все же я рад, что разделил с тобой его тяготы — это больше, чем заслужил любой Бэггинс.

Под Туманными горами Бильбо нашел волшебное кольцо, способное сделать владельца невидимым. Находка эта знаменует рост его внутренней уверенности в себе — хоббит учится независимо мыслить и свободно пользоваться своими талантами и дарованиями. Опасные приключения, перемежающиеся кратковременными передышками (как правило, с обязательным перекусом), обеспечивают ему череду инициаций. Путешествие начинается и заканчивается в Бэг—Энде, в обоих случаях — нежданным чаепитием. Но (как отмечала Джейн Чане) отношение Бильбо к гостям изменилось: он возвысился от эгоистичного сквайра до щедрого хозяина, который с радостью встречает гостей и восклицает: «Вот и славненько!» в ответ на напоминание Гандальва: «В конечном счете, ты всего лишь маленький хоббит в большом–пребольшом мире».

Такой персонаж, как Бильбо, в более ранние эпохи немыслим (разве что как комическая разрядка), однако здесь ему отводится центральное место, невзирая на его, казалось бы, второстепенную роль в таких событиях, как уничтожение дракона и битва. Благодаря мастерству Толкина героические мотивы Торина и прочих весьма прозрачны. Мы отлично видим их подоплеку — гордыню и себялюбие, когда гном объявляет королевство своим и отказывается делиться новообретенным богатством с другими народами, обеспечившими победу. Однако нам позволено заглянуть еще глубже — и там, в самом низу, мы прозреваем благородство, проявляющееся в раскаянии Торина на смертном одре.

«ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ»

«Хоббит» имел неожиданный успех. Издатели ждали продолжения. Разумеется, автор хотел предложить им Сильмариллион и ничто другое, но читатели требовали «еще хоббитов», а это означало, что Толкину пришлось вновь начинать с маленького народца — с Бильбо, Фродо, Сэма, Мерри и Пиппина. Волею Провидения новая книга оказалась не хроникой мифологических войн, а очередным путешествием «туда и обратно» — от повседневности к эпосу, от обыденности к героике и опять к повседневности. Еще в большей степени, нежели в недлинной повести «Хоббит», это путешествие стало мостом, обеспечивающим движение в обе стороны. Оно перемещает хоббитов в эпическую реальность, а через хоббитов привносит в мир Шира эпические качества благородства и отваги.

Создавая продолжение, Толкин переработал первый вариант «Хоббита», добиваясь, чтобы эпизод этот еще отчетливее вписался в обширную историю Средиземья как одна из ветвей на древе Сильмариллиона. Находка Кольца под Туманными горами, до того — «случайное происшествие по дороге», теперь оказывается в центре повествования. Выясняется, что это — Единое Кольцо, отсеченное с руки Врага в конце Второй Эпохи: Враг давным–давно разыскивает его, чтобы восстановить свое могущество. Прежний рассказ Бильбо о находке Кольца, в поздних изданиях «Хоббита» пересмотренный, в прологе произведения более крупного толкуется по–новому. Замалчивание истины свидетельствует о том, что само Кольцо немедленно начало действовать на разум и сердце Бильбо, как задолго до того случилось с Голлумом, ведь в Кольце заложена некая часть злобного духа его Властелина. Новая книга написана на куда более обширном полотне, и палитра куда богаче. Многие краски неожиданно темны, другие — ослепительно–ярки.

Основа сюжета — та же самая незамысловатая история «Хоббита»: путешествие «неведомо куда», как череда светлых и темных мгновений; столкновения со смертью перемежаются передышками в «приветных домах» Баттербура, Бомбадила, Эльронда, Галадриэли и Фарамира. Цель похода — не добыть сокровище, но избавиться от него. Кольцо надо уничтожить в огне, в котором оно выковано, бросить в огонь Горы Рока едва ли не на виду у Темного Властелина. Если поход провалится и Кольцо вернется к своему создателю, власть Врага непомерно возрастет. Эльфы и люди некогда успешно ему противостояли, но с тех пор минула целая эпоха, ныне свободные народы обескровлены и разобщены. Главную опасность представляет само существование Кольца, пусть даже не в руках Саурона. Если же Кольцо уничтожить, связь между полчищами Темного Властелина и его физической сущностью будет разорвана. Фродо, наследник Бильбо, добровольно вызывается отнести Кольцо в Мордор:

Его охватило неодолимое желание — остаться в Ривенделле, возле Бильбо, и отдохнуть от всех забот. Он с трудом разлепил губы и молвил, удивляясь своему голосу, словно говорил не он, а кто–то другой:

— Давайте я возьму Кольцо. Только я не знаю, куда идти.

(Может показаться, будто им движет чужая воля, но нет, говорит он сам за себя — с трудом, противясь давлению себялюбия. И все же у Толкина словечко «словно» и впрямь обладает определенным весом — в ключевых эпизодах оно обычно подразумевает больше, чем видно на первый взгляд. Здесь и впрямь задействована другая воля, но только воля эта не подчиняет и не принуждает, она укрепляет нашу, когда мы пытаемся поступить правильно.)

Поддержкой для Фродо в пути становится братство из восьми спутников, выбранных в Ривенделле. Это хоббиты — Сэм, Мерри и Пиппин; люди — Боромир и следопыт Арагорн, который оказывается наследником давно пустующего трона Гондора. Леголас представляет эльфов, Гимли — гномов; девятый по счету — Гандальв. Каждого из этих главных героев Толкин наделяет собственной историей. Истории переплетаются друг с другом в прихотливой, прямо–таки музыкальной гармонии и сходятся к двойной кульминации по завершении похода. Есть и десятая нить, которая как бы стягивает воедино все прочие; это история Голлума, предыдущего владельца (или жертвы) Кольца. Голлум неотступно следует за Кольцом.

Почему Кольцо нельзя просто–напросто переправить к Горе Рока, попросив о помощи дружественных орлов, так и не объясняется; но ясно, что эту задачу простейшим способом не решить. Кольцо — это духовная сила, и нести его должен слабейший и смиреннейший, тот, кому эта миссия «назначена» самим Провидением. Само собой разумеется, умудренно–искушенным такой план представляется полным безрассудством; именно поэтому он в конце концов и принят. Как говорит Гандальв, «…пусть глупость послужит нам щитом, укроющим от Врага. И Враг отнюдь не лишен мудрости, но он взвешивает все самым тщательным образом на весах злобы»^[19]. Враг даже заподозрить не может, что те, в чьих руках Кольцо, откажутся им воспользоваться и даже попытаются уничтожить.