Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - Гир Александр - Страница 32

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая

Эмилия вскрикнула и бросилась к выходу.

– Помогите, помогите! – закричала она. – Здесь сумасшедший!

– Куда же вы, Эмилия! – воскликнул Себастьян. – Бальтазар! Объясни, в чем дело?

– Завтра, завтра. А сейчас немедленно догони ее и, как можешь, успокой.

Архивариус взял звездочета за плечи и подтолкнул к выходу.

– Но, Бальтазар, – попытался возразить звездочет.

Архивариус был неумолим.

– Давай, Себастьян, не медли. Тебе еще нужно составить гороскоп. Пойми, наконец, мне нужно побыть одному и все обдумать. А завтра приходи, завтра все будет известно. Надеюсь.

Себастьян хотел спросить, что Бальтазар имеет в виду, но спрашивать уже было некого: он очутился на улице, а дверь архива закрылась. Ему ничего не оставалось делать, как догонять Эмилию.

Глава одиннадцатая

Гороскоп племянницы бургомистра и опасения звездочета.– Чудесные подарки вещуньи Филистены.– История оборотня-неудачника и конец долгого пути.

Ночь незаметно шла на убыль. Было тихо и тепло. В зрелой траве возле Западных ворот мерно пели цикады. Горделивое жилище звездочета, облитое серебристым лунным светом, казалось диковинным великаном, охраняющим уснувший город. И словно неусыпный глаз этого великана светилось в верхней части башни маленькое оконце. Луна норовила заглянуть туда, желая узнать, чем занят сейчас тот, кого она привыкла встречать за работой на башенной площадке. Но ее невесомые лучи, едва попав в оконце, меркли в свете яркой лампы, горевшей на столе звездочета.

Уже несколько часов кряду Себастьян трудился над гороскопом Леоноры. Он сделал все необходимые расчеты, вычертил аккуратные чертежи и теперь, разложив вокруг себя многословные руководства мастеров гадания по звездам, силился по ним прочесть судьбу своей возлюбленной. Он шелестел страницами книг, хватал перо и что-то быстро писал на чистых листах бумаги; временами он вскакивал с места, брал в руки лютню и наигрывал причудливые фантазии. Гармония семи нот обычно помогала звездочету яснее уловить гармонию семи планет. Но сегодня звездная фантазия звучала странно: ее гармония была столь необычна, что на тугое ухо могла показаться какофонией, и тем не менее была прекрасна, ее невыразимая красота угадывалась на новой, неведомой доселе Себастьяну глубине.

– Леонора – совершенно необыкновенная девушка, – бормотал звездочет. – Я догадывался об этом прежде, но теперь ясно вижу… уже хотя бы потому, что у меня ничего не клеится, – он тихонько рассмеялся. – Или от любви я забыл свое ремесло? Перестал слышать, понимать голоса планет? Что это? Я совершенно ясно вижу события, их повороты, ведь это не первый мой гороскоп, но с другой стороны, все можно истолковать и иначе, и еще каким-нибудь третьим образом, и тогда все переворачивается вверх дном, все события становятся другими. Никогда я не видел такого. Будто планеты не указывают, а спрашивают. Кажется, еще немного – и они не только на бумаге, но и на небе выстроятся так, чтобы угодить. Но кому? Мне? Леоноре?..

Себастьян почувствовал, что больше не может продолжать работу, и решил за благо сойти вниз в гостиную и, если Марта еще не спит, поговорить с ней, спросить совета.

Себастьян не ошибся. Марта, как и в прошлую ночь, сидела за вязанием у стола.

– Вы, господин Нулиус, все еще бодрствуете в то время, когда лучше всего было бы пойти спать? – спросила Марта.

– Нет, Марта, – вздохнул Себастьян. – Спать мне теперь невозможно.

– Чепуха, – спокойно возразила Марта. – Вам необходимо хорошо выспаться хотя бы для того, чтобы не выглядеть бледным и уставшим в глазах юной Леоноры. В последние дни вы совершенно на себя не похожи: шатаетесь по городу до глубокой ночи, забросили астрономические занятия. Вы посмотрите на себя хорошенько, посмотрите… Батюшки! – всплеснула руками Марта. – Что с вашим выходным камзолом? Что это за лохмотья?

Себастьян оглядел себя и обнаружил, что его платье и впрямь находится в плачевном состоянии. Камзол был в некоторых местах изорван. Видимо, это случилось во время поединка с графом Пардозой. Марта подошла к нему и принялась рассматривать повреждения.

– Где это вас так угораздило? Вы что, жигу отплясывали столь неистово?

– Да нет, это так…

– Ничего себе «так»! Тут работы на целый день. Может быть, у вас объявился соперник, и вы подрались с ним, как шалопай-мальчишка?

– Нет же, Марта. Просто в городской архив пробрался вор, и мы с Бальтазаром хотели его задержать.

– Что за фантазии? Вор в городском архиве! Слыханное ли это дело? Воры, как известно, охотятся за деньгами, драгоценностями, но что можно украсть в городском архиве? Пыль веков?

– Разные бывают воры, и архивы бывают разные, – задумчиво проговорил Себастьян и тут же добавил: – Но, Марта, прошу тебя, ни о чем не расспрашивай. Я не смогу тебе ничего толком объяснить, в голове полная сумятица…

– Тогда тем более стоит отдохнуть. Утро вечера мудренее.

– Да говорю же, что не могу! Я еще не завершил одну важную работу.

– Ну завершите завтра…

– Ах, Марта, ты совершенно не понимаешь. Леонора заказала мне гороскоп, и я пообещал составить его к завтрашнему дню.

– Заказала гороскоп? Зачем это?

– Как зачем? – удивился звездочет.

Марта пожала плечами.

– Я просто хотела сказать, что гороскоп заказывают в связи с каким-нибудь важным событием. Впрочем, это ее дело. Так почему же вы до сих пор его не составили?

– У меня просто ничего не выходит, – пожаловался Себастьян.

Марта удивленно посмотрела на него.

– Как не выходит?

Себастьян попытался ей объяснить, но говорил так путано и нудно, что старая нянька не выдержала и попросила показать гороскоп. Себастьян поднялся наверх и принес наброски своего астрологического труда. Марта первым делом взяла чертежи, внимательно изучила их, потом прочла то, что пытался написать звездочет.

– Ты видишь, видишь, что получается? – говорил в это время Себастьян. – Здесь читается какая-то явная опасность, но те же самые данные можно истолковать как невероятное благо. И так во всем, в каждом пункте одновременно присутствует и «да», и «нет», одни противоположности. Астрологическое искусство бессильно перед этой девушкой. Должно быть, вещунья Филистена без труда справилась бы с этим. Меня просто смешат мои жалкие потуги. И зачем ты только рассказала мне о Магонии и о ее великой мудрости? Что такое мои астрологические опусы в сравнении с песнями Филистены?

– Мудрость Магонии велика, но не совершенна, – проговорила Марта каким-то очень уж серьезным тоном. – В Магонии говорят: «Велика премудрость в сумерках ночи, но когда взойдет солнце, что от нее останется?»

– Когда взойдет солнце… – задумчиво повторил Себастьян. – Странно, ведь об этом же толкуют и наши отшельники. Они любят повторять, что когда взойдет солнце, все будет иначе. Как будто солнце не встает каждое утро!

– Видимо, для того оно и встает каждое утро, чтобы напоминать нам о чем-то очень важном, чему суждено произойти только однажды…

– Марта! – воскликнул вдруг звездочет. – Откуда ты все это знаешь?

– Что все? – весело смеясь, спросила няня.

– И про Магонию, и про «солнце отшельников». Где ты берешь слова, которые могут утешить и даже вселить надежду?

– Я много пожила, дорогой мой Себастьян, и много повидала.

– Иногда мне кажется, что и в астрологии ты разбираешься не хуже меня.

– Ну а как иначе? – удивилась няня. – Ведь я почти всю жизнь живу в доме знаменитых нустернских звездочетов. И уж коли вы, господин Нулиус, сами признаете, что я кое-что смыслю в вашем ремесле, то позвольте вам дать несколько советов. Гороскоп действительно запутанный, но кое-что все же можно из этого вывести. Вы, видимо, очень утомились за этот день, и вам трудно сосредоточится. Я помогу вам. Вот посмотрите сюда…

И Марта указала Себастьяну на кое-какие детали, которые, неведомо по какой причине, он прежде не замечал. Не прошло и получаса, как с помощью няньки он составил-таки текст, хоть как-то истолковывающий гороскоп племянницы бургомистра. Истолкование это было тревожным, но в нем содержалось и исполнение радостных, давно ожидаемых надежд.

• Предыдущая
• 32/63
• Следующая