Гегель - Овсянников Михаил Федотович - Страница 10

Идеалистическая ограниченность Гегеля заключается не только в том, что он сохраняет религию в качестве одной из форм «абсолютного духа». Дальнейший этап в развитии процесса отчуждения субстанции и субъекта Гегель усматривает в господстве товарных отношений (в терминологии Гегеля «полезности»). Здесь отчуждение, согласно Гегелю, достигает высшего пункта. «Однако, — указывает он, — так как теперь противоположности достигли вершины понятия, то это есть ближайшая ступень, с которой они низвергаются и просвещение познает плоды своих дел» (5, V, стр. 412). Этими плодами оказываются Французская революция, якобинский террор.

Касаясь вопроса «истины просвещения», т. е. философских результатов просвещения, Гегель явно обедняет их. Согласно его точке зрения, просвещение застряло на абстрактном положении: «…мышление есть вещественность, или вещественность есть мышление» (5, V, стр. 410). У просветителей, говорит Гегель, «чистое мышление становится вещью» (5, V, стр. 408). В этом он усматривает выражение отчуждения: понятие не узнает себя в предмете. Здесь Гегель совершенно определенно выступает против материалистического учения французских материалистов XVIII в. о сознании как свойстве материи.

В параграфе «Абсолютная свобода и ужас» Гегель дает характеристику Французской буржуазной революции и диктатуре якобинцев как практическим результатам теоретических принципов просвещения. Французская революция, по Гегелю, — закономерное явление. Она есть выражение исторической необходимости. Закономерным Гегель считает даже террор как абсолютный момент отчуждения.

Признавая необходимость террора якобинцев, он вместе с тем указывает на односторонность их принципа «абсолютного равенства», осуждает их уравнительные тенденции («отрицание единичного»). Единственным результатом абстрактного равенства, замечает Гегель, является смерть — «самая холодная плоская смерть, имеющая не больше значения, чем разрубание кочана капусты или проглатывание воды» (5, V, стр. 418–419).

Здесь же Гегель формулирует свою концепцию революции. Она не есть нарушение нормального развития истории, как говорили о ней романтики (например, Шеллинг). Напротив, революция есть закономерный перерыв в непрерывности, скачок в развитии общества. В предисловии к «Феноменологии духа» он говорит о «качественном прыжке», именно благодаря ему «постепенный развал, который не изменяет физиономии целого, прерывается восходом, который, как молния, сразу устанавливает образ нового мира» (5, V, стр. 16). Это очень яркий пример, говорящий о том, что Гегель разрабатывает диалектику, опираясь прежде всего на анализ общественных явлений.

На гегелевской концепции революции лежит, однако, печать буржуазной ограниченности. Революция, согласно Гегелю, играет по преимуществу роль разрушительного фактора. Положительное творчество, по Гегелю, реализуется только путем постепенного развития.

Характеристикой революции заканчивается рассмотрение французской истории. Следующий этап в развитии духа Гегель видит в историческом развитии современной Германии. Этот более высокий образ сознания мыслитель назвал «моральностью». По концепции автора «Феноменологии духа», каждый последующий образ сознания должен разрешить противоречия предшествующего. Так происходит и здесь: «…абсолютная свобода из своей разрушающей себя действительности переходит в другую область самосознающего духа, где он в этой недействительности имеет значимость истины. В мысли об истинном дух находит наслаждение, поскольку он есть и останется мыслью, и он знает это бытие, замкнутое в самосознании, как совершенную и самостоятельную сущность» (5, V, стр. 422).

Здесь Гегель снова подвергает критике учение о морали Канта, Фихте и Якоби, правда несколько в ином плане, чем это было сделано в конце первого раздела «Феноменологии духа». При характеристике учения о морали Гегель вплотную подходит к идее, которая найдет наиболее резкую формулировку в поздних его произведениях, а именно к мысли о том, что действительной революцией является духовная революция, а не та, которая «разражается в действительности». В «Философии истории» Гегель будет считать немецкую реформацию в отличие от Французской революции действительным способом разрешения общественных противоречий. Эту свою мысль Гегель сформулировал следующим образом: «…принцип, исходящий из того, что оковы могут быть сброшены с права и свободы без освобождения совести, что революция возможна без реформации, ошибочен» (8, VIII, стр. 419).

Гегель надеется, что немцы воспользуются положительным содержанием Французской революции и, преодолев противоречия, имеющие место в их идеологии, станут развивать духовную культуру, прежде всего философию и литературу. Гегель верит, что в Германии начался период нового подъема, нового расцвета духовной культуры. Гегель считает, что период революционного брожения закончен и теперь наступила пора созидательного творчества. Отсюда ясно, что свою философию Гегель строит исходя из завершения и остановки революционного процесса.

Нам осталось сказать несколько слов о последнем разделе «Феноменологии духа», где речь идет об «абсолютном духе».

В абсолютном духе сняты сознание, самосознание, разум, и дух, они выступают в нем как моменты. Здесь Гегель исследует путь познания в новом аспекте. Здесь иная последовательность развития феноменологических образов. Раньше все они рассматривались как последовательные исторические этапы в развитии сознания. Теперь же каждый образ — религия, искусство, философия — рассматривается в историческом плане, но параллельно другим образам. Своеобразие этого последнего аспекта движения сознания, как мы уже отмечали, в том, что здесь абсолютный дух вспоминает пройденные этапы и приводит в порядок те моменты познания, которые имели место в прошлом. «Теперь, — пишет Гегель, — он (ряд феноменологических образов. — М. О.) уже разорван в этих узлах, т. е. всеобщих моментах, и распался на много линий. Эти линии, собранные в один пучок, тотчас симметрично соединяются, так что одинаковые различия, в которых сформулировалась каждая отдельная линия, — внутри себя совпадают» (5, V, стр. 478). При этом Гегель подчеркивает, что «эти различия надо понимать по существу, как моменты становления, а не как части» (5, V, стр. 478–479). Таким образом, если в разделе, где Гегель рассматривал действительный исторический процесс, он пользуется историческим принципом расположения форм сознания, то здесь, в разделе, условно названном «абсолютным духом», он пытается, по-прежнему соблюдая принцип историзма, рассмотреть образы сознания «как моменты становления» единого целого. Поэтому абсолютный дух здесь последовательно выступает в форме религии, искусства и философии.

Задача абсолютного духа — обозреть весь пройденный процесс развития сознания с новой, более высокой точки зрения. Дух пытается воспроизвести историю своих усилий и исканий на пути к абсолютному знанию.

В этом заключительном разделе работы резко выступает догматическая сторона гегелевской системы. Абсолютная идея познает себя в философской системе Гегеля. Этим самым он увековечил догматическое содержание своей системы и тем самым вступил в противоречие со своим методом, который отрицает все догматическое.

Несмотря на идеалистическую и метафизическую фальшь всего этого раздела, он все же не должен быть отброшен целиком с порога. Сквозь мистику абсолютного идеализма здесь просвечивают отдельные гениальные догадки.

Здесь Гегель суммирует свое предыдущее рассмотрение познания как процесса. Он отвергает принцип абстрактного противопоставления истинного и ложного.

Его феноменологические образы, ступени развития сознания, возникая и уничтожаясь вместе с породившими их условиями, остаются в то же время причастными «абсолютному духу» и в силу этого имеют объективное содержание. Поэтому каждый образ выступает в качестве ступеньки к адекватному познанию действительности и благодаря этому получает такое значение, которое выходит за рамки тех условий, при которых он возник. Тогда весь процесс познания приобретает характер прогрессивного развития истины, а вместе с этим рушится противоположность истины и заблуждения.