Происхождение партократии - Авторханов Абдурахман - Страница 74

Обосновывая это заявление от своего имени и от имени Бухарина, Ломова, Бубнова, кандидата ЦК Яковлевой, видных работников партии Пятакова и Смирнова, Урицкий писал, что поскольку принятое решение гибельно для международной и русской революции, «тем более, что решение это принято меньшинством ЦК, так как 4 воздержавшихся стоят на нашей позиции», то они уходят со своих постов, но с тем, чтобы вести агитацию против сепаратного мира как в рамках партии, так и вне партии (там же, стр. 216).

Члены ЦК Крестинский, Иоффе и Дзержинский тоже подали заявление в ЦК, в котором писали, что одновременно бороться на три фронта — против германского империализма, против русской буржуазии и «части пролетариата во главе с Лениным» более опасно, чем заключить мир; поэтому они, не будучи все-таки в состоянии голосовать за мир, предпочли воздержаться (там же, стр. 216). Троцкий мотивировал свое воздержание тем, что он хотел помочь найти выход из создавшегося тупика и не препятствовать Ленину в получении большинства голосов для установления единой линии (там же, стр. 216).

В дальнейшем борьба в ЦК идет уже вокруг вопроса — принять или отклонить отставку членов ЦК из группы Бухарина. Ленин ясно видел, что уход из ЦК бухаринцев, играющих такую видную роль в партии, по логике вещей может привести к расколу партии, что в данных условиях приведет к катастрофическим последствиям. Ленин в глубине души даже был с ними, но в отличие от них, он не видел никаких возможностей продолжать войну сейчас. Однако вместе с ними он хотел готовиться к ней и разорвать заключаемый сейчас мирный договор в тот самый момент, когда Советская Россия будет готова к ведению революционной войны. Потому он и его сторонники голосовали в ЦК с Бухариным за подготовку такой войны.

Ленин никак не мог вдолбить в догматические мозги «революционеров фразы» (как он называл «левых коммунистов» из группы Бухарина) ту элементарную истину большевистской философии права и морали, что договоры заключаются не для их соблюдения, а для выигрыша времени, для «передышки», чтобы перестроить свои ряды, накопить новые силы и опять начать новую войну. Эта новая война тогда будет происходить в условиях максимальной демобилизованности врага в уверенности, что большевики будут держаться заключенного договора, в условиях реорганизации старых и накопления новых большевистских сил для нанесения смертельного удара врагу. Только заведомые догматики или безнадежные тупицы в политике не могли его понять, думал Ленин, когда он на VII съезде партии, обосновывая необходимость заключить сейчас мир, говорил:

«Никогда в войне формальными соображениями связывать себя нельзя. Смешно не знать того, что… договор есть средство собирать силы… Некоторые определенно, как дети, думают: подписал договор, значит, продался сатане, пошел в ад. Это просто смешно… подписание договора при поражении есть средство собирания сил… Стиснув зубы, не хорохорься, а готовь силы. Революционная война придет, в этом у нас разногласий нет… Надо в интересах революционной войны отступать физически, отдавая страну, чтобы выиграть время. Стратегия и политика предписывают самый что ни на есть гнусный мирный договор» (Ленин, Сочинения, 3-е изд., т. XXII, стр. 334, 335, 336).

В интересах этой стратегии Ленин признает за членами из группы Бухарина право свободной агитации за свои взгляды против официальной политики ЦК, что он никогда не признавал и не признает в других условиях. Этой ценой он старается сохранить их в составе ЦК. Не разгадав сути такой тактики Ленина или, может быть, вовсе не разделяя ее, Сталин начал угрожать бунтовщикам исключением из партии (Сталин: «не означает ли уход с постов фактического ухода из партии», стр. 217). Такая постановка вопроса только подливала масло в огонь. От нее явно пахло провокацией. Поэтому Ленин поспешил отмежеваться от Сталина. Ленин ответил ему, «что уход из ЦК не значит уход из партии» (стр. 217).

На следующем заседании ЦК от 24 февраля Сталин настолько резко меняет свою позицию по данному вопросу, а членов группы Бухарина считает настолько незаменимыми в ЦК, что вызывает ироническое замечание со стороны последних. В протоколе ЦК эта сталинская метаморфоза нашла свое отражение. Там сказано:

«Тов. Сталин ничего не предлагает, но говорит о той боли, которую он испытывает по отношению к товарищам… Они прекрасно знают, что их некем заменить, и ставит вопрос, зачем они это делают» (там же, стр. 224).

Но дальше в протоколе следует: «Урицкий выражает удивление на слова Сталина… Сталин предлагал им вчера выйти из партии, но они из партии не думают выходить» (там же, стр. 224).

На заседании ЦК от 24 февраля, на котором присутствовали 12 членов ЦК и три приглашенных, было решено отправить на подписание мира делегацию в новом составе — Сокольников (председатель), Петровский, Карахан, Чичерин. Председатель предыдущей (после Троцкого) делегации — Иоффе — был, против его воли, но по настоянию Ленина, назначен консультантом делегации, так как из всех членов ЦК его считали наиболее компетентным в вопросах, связанных с заключением мира. На том же заседании обсуждали заявления противников мира и Троцкого об их уходе из правительства. Обосновывая свое заявление об отставке, Троцкий говорил, что «в партии сейчас два очень резко отмежеванных друг от друга крыла. Если смотреть с точки зрения парламентской, то у нас есть две партии, и в смысле парламентском надо было бы меньшинству уступить но у нас этого нет, так как у нас идет борьба групп» (там же, стр. 224). Троцкий оценивал создавшееся положение как «кризис власти». Сталин присоединился к этой оценке с той оговоркой, чтобы Троцкий все же остался в правительстве. В протоколе сказано:

«Тов. Сталин говорит, что он не делает ни тени упрека Троцкому, он также оценивает момент как кризис власти, но все же просит его выждать пару дней» (там же, стр. 224).

Ленин оценил утверждение Троцкого и Сталина о «кризисе власти» как ошибочное. Ленин указал, что есть смена политики в отношении заключения мира (безусловное принятие немецкого ультиматума), но нет кризиса власти. Он по-прежнему настаивает на том, чтобы члены правительства, подавшие заявление об отставке (Троцкий, Ломов, Смирнов, Урицкий, Пятаков, Боголепов, Спундэ), так же, как и те, которые ранее подали заявления о выходе из ЦК, остались на своих постах, по крайней мере, до предстоящего экстренного съезда партии. Ленин тут же вносит и второе предложение, гарантирующее право за противниками мира опубликовать их соответствующие заявления о несогласии с политикой ЦК на страницах газеты «Правда».

Эти предложения Ленина, как не достаточно гарантирующие права меньшинства, были отвергнуты (за них голосовало только 5 членов ЦК). Было принято более определенное предложение Крестинского и Троцкого: ЦК предлагает товарищам, подавшим заявление, остаться на своих постах, не неся политической ответственности, при полной свободе отстаивания своей точки зрения в партии, в печати, на собраниях (там же, стр. 223, 226, 227). За это предложение голосовали все члены ЦК, в том числе и подавшие заявление об отставке. Ленин избег раскола ценой признания свободы групп и свободы слова за оппозицией, что противоречило всей его доктрине о партии.

24 февраля ночью большевистская фракция срочно внесла во ВЦИК резолюцию о принятии немецких условий мира и отправке мирной делегации в Брест-Литовск. Эта резолюция была принята большинством 116 голосов против 85, воздержалось 26 человек. Против голосовали меньшевики, правые и левые эсеры и ряд беспартийных членов ВЦИК.

Того же 24 февраля Ленин и Троцкий телеграфируют в Берлин, что советское правительство принимает условия мира и направляет делегацию в Брест-Литовск. Ленин настолько спешил с принятием немецкого ультиматума, словно опасаясь, что если медлить и дальше, как этого требовал Сталин, то немцы могут предъявить дополнительно то единственное условие, которого он действительно не мог принять: уход большевиков от власти. Дальнейшее развитие событий показало, что это опасение Ленина было напрасным. Никакая другая политическая партия России, кроме большевиков, не была готова капитулировать перед немцами. Точно осведомленные на этот счет немцы больше самого Ленина были заинтересованы в сохранении власти большевиков. Поразительно, почему Ленин не использовал этого своего козыря против Вильгельма. А может быть, использовал. Мы только этого не знаем.