Курчатов - Асташенков Петр Тимофеевич - Страница 19
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
Лаборатория экспериментальной физики педагогического института не только была создана, но и вскоре заявила о себе. Одни только темы опубликованных ее сотрудниками работ говорят о многом: «К вопросу о селективном поглощении нейтронов» А. В. Морозова, «Определение коэффициента поглощения медленных нейтронов в воде» А. В. Морозова и А. А. Шебашева... И в конце каждой из статей: «В заключение позволяем себе принести благодарность И. В. Курчатову за руководство работой...»
Игорь Васильевич по-отечески заботился о лаборатории ядерной физики в педагогическом. Даже, находясь на отдыхе, далеко от Ленинграда, интересовался, как там идут дела.
Сохранилось письмо Игоря Васильевича А. В. Морозову, работавшему в институте над проблемой селективного поглощения нейтронов. Он определял коэффициент поглощения серебром нейтронов, пропущенных через теплый и охлажденный парафин. В ходе опытов выяснилось влияние температуры парафина на активность серебра, обусловленную мягкой компонентой нейтронного излучения. Эта работа опубликована в 1936 году.
Вот что писал Игорь Васильевич А. В. Морозову в ходе работы:
«28.III. Сегодня утром еще думал о ваших результатах...
Мне кажется странным, что имеет место такой большой эффект при охлаждении парафина... Этот результат надо проверить особенно тщательно.
Теперь еще вот что. Когда будете производить измерения, то записывайте и измеряйте эффект без рассеивающей среды, то есть давайте точку при слое парафина, равном нулю. В этом же случае, то есть для слоя парафина, равного нулю, снимайте точку с кадмиевым фильтром. Эти измерения нужны только для слоя парафина, равного нулю, при наличии рассеивателя мерить с кадмием не нужно.
Наконец, во всех измерениях, кроме записывания расстояний (об этом уже было указано), записывайте и число, когда производятся измерения с ампулкой. Это нам будет нужно для того, чтобы пересчитать все данные к одному моменту времени так, как будто они делались в один день. Вот пока и все.
Буду ждать от Вас ответа — достаточно ли ясно я все рассказал?
Как идут дела с камерой?..»
Игорь Васильевич разрабатывал планы работ аспирантов, рассматривал и правил их диссертации.
И сейчас, когда беседуешь с его бывшими учениками, их лица светлеют, о любимом профессоре они рассказывают с восторгом. Один из них — Виктор Георгиевич Лушковский, ныне декан математического факультета педагогического института имени Герцена, куда влился институт имени Покровского, с улыбкой рассказал такой эпизод.
Как-то Лушковскому редколлегия стенгазеты поручила сделать портрет Игоря Васильевича. «Я застал его, — вспоминает Лушковский, — в лаборантской после лекции. Я усадил Курчатова на стул, повернул его лицо к свету. Навел объектив на резкость. Быстро щелкнул, боясь надолго отвлекать его от работы. В лаборатории сразу же проявил — недодержка!
Снимок нужен был обязательно. Ну с какими глазами я еще раз буду беспокоить такого занятого человека?
Все же я решил в конце занятий покрутиться возле ядерной лаборатории; авось удастся встретиться и еще раз уговорить его сфотографироваться. Вижу, действительно быстрым шагом он выходит из лаборатории. Посмотрел на меня, сразу все понял, спрашивает:
— Что, испортил?
— Да, — подтвердил я.
— Ну ладно, пойдемте.
Я снял его еще раз и стал уже закрывать аппарат, как он спрашивает:
— А у вас есть еще пластинки?
— Есть, — ответил я, не понимая, к чему он клонит.
— Сделайте еще снимок... — и, многозначительно подмигнув, пояснил: — Для надежности.
Вскоре появилась стенгазета. В ней институтские дела были прокомментированы стихами Пушкина. Под портретом Игоря Васильевича мы подписали слова из «Бориса Годунова»: «Шестой уж год я царствую спокойно».
В 1936 году заслуги Курчатова перед институтом были отмечены в специальном приказе. В нем говорилось:
«Курчатова И. В., профессора кафедры физики, за эффективное высококвалифицированное руководство научно-исследовательскими работами по физике, большую добросовестность и умение поставить дело, за участие в повышении научной квалификации преподавателей... премировать 300 рублями».
В 1937 году Игорь Васильевич был утвержден в должности заведующего кафедрой экспериментальной физики.
А вот выписка из протокола объединенного заседания деканатов института имени Покровского от 11 июля 1938 года:
«Слушали:
Предложение дирекции института о выставлении кандидатуры доктора физико-математических наук Курчатова И. В. к избранию в действительные члены Академии наук СССР.
Постановили:
Учитывая, что Курчатов И. В. является крупным советским ученым, научно-исследовательская работа которого не только получила широкое применение в технике, но и свидетельствует о новых исканиях его в наиболее трудных областях современной физики, о новых путях, прокладываемых им в исследовательской работе молодой советской научной мысли — выставить от Ленинградского государственного педагогического института имени М. Н. Покровского кандидатуру доктора Курчатова И. В. в действительные члены Академии наук СССР.
Председатель Юров
Ученый секретарь Руткевич».
Игорь Васильевич не был избран тогда в академики. Однако сам факт выдвижения говорит об общественном признании его научных заслуг.
Как же хватало у Курчатова сил на его учебные, научные, общественные дела?
Секрет колоссальной работоспособности, может быть, в некоторой степени объясняется умением Игоря Васильевича отдыхать. В отпуске — ни минуты покоя. Спорт, походы, движение до полной физической усталости.
Игорь Васильевич сообщал из Крыма жене:
«...встаю в 7, с 8 до 9 играю с Анной Васильевной (жена А. Ф. Иоффе. — П. А.) в теннис. Это, оказывается, замечательно, дает прекрасную бодрость. Затем завтрак от 9 до 10; с 10 до 2 обычно гуляем по лесу. С 2 до 3 обед... С 4-30 до 5-30 играю опять в теннис...»
В другом письме:
«Был уже в двух больших поездках:
1) в Семеиз, в Институт физики моря;
2) в Крымский заповедник».
Занятия спортом, дальние походы быстро давали свои плоды. Прошло менее десяти дней, а он уже сообщает в Ленинград:
«Мое здоровье настолько поправилось, что завтра начинаю получать душ „шарко“, в результате которого из меня образуется вполне „элегантный молодой человек“, как заверил меня доктор».
Второй смотр сил
Осенью 1937 года в Москве состоялась вторая Всесоюзная конференция по изучению атомного ядра. За четыре года, прошедших после первой конференции, фронт ядерных исследований продвинулся далеко вперед. Академик А. Ф. Иоффе в день открытия конференции писал в «Известиях»: «Медленное накопление фактов сменилось бурной атакой на атомное ядро...»
«Следует отметить, — подчеркивал А. Ф. Иоффе в своей статье, — интереснейшие опыты по расщеплению ядра, произведенные И. В. Курчатовым и его сотрудниками. Эти опыты привели к новым выводам и расширили наши знания о ядре».
На конференции собралось около 150 наших научных работников. Прибыли также иностранные физики — Пайерлс и Вильяме из Англии, Паули из Швейцарии, Оже из Франции. Участников конференции приветствовал вице-президент АН СССР, академик И. М. Губкин. Он сказал, между прочим, очень смелые для того времени слова:
«Изучение атомного ядра представляет не только теоретический, но и глубоко практический интерес. Я имею в виду проблему использования так называемой внутриядерной энергии. Современная физика еще не разрешила этой проблемы. Президиум Академии наук выражает уверенность, что настоящая конференция, которая рассмотрит крупнейшие теоретические вопросы, приблизит человечество и к решению проблемы практического использования внутриядерной энергии».
Председателем Оргкомитета второй конференции был Абрам Федорович Иоффе. Он рассказал участникам о громадных успехах, достигнутых нашей наукой, в том числе и в изучении ядра. Количество научных работников, занятых проблемой атомного ядра в СССР, по сравнению с 1933 годом увеличилось в пять раз.
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
