Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий - Страница 43

– Как ты ухитряешься чувствовать себя в своей тарелке в любом времени? – негромко спросил Чигирев, когда они поднимались по широкой, устланной коврами парадной лестнице дома. – Я год в семнадцатом веке прожил и все никак привыкнуть не мог. А теперь еще здесь. Господи, Столыпин еще не убит, Николай Второй у власти. Сколько людей, которых мы знаем как исторических персонажей, все еще живы и не ведают, что случится вскоре.

– А мне плевать на всех этих персонажей и персон, – фыркнул Басов. – Я просто живу, чего и тебе желаю.

Он остановился на площадке третьего этажа и решительно дернул ручку звонка одной из квартир. Через некоторое время до Чигирева донесся лязг отпираемого засова, дверь отворилась. На пороге стояла молоденькая миловидная горничная.

– Здравствуйте, Игорь Петрович, – присела она в книксене.

– Здравствуй, Глаша, – ответил ей Басов, – Знакомься, это Сергей Станиславович. Отец Вани.

– Очень приятно, – Глаша почему‑то зарделась. – С выздоровлением, Сергей Станиславович.

Басов с Чигиревым прошли в невероятных размеров коридор. Глаша обогнала их, юркнула в дальнюю дверь, и вскоре Чигирев услышал ее голос: «Капа, неси скорее Ванечку. Батюшка его приехал». За дверью возникла суета, и из дверей гостиной вышла дородная женщина лет сорока с малышом на руках. Иван Чигирев был одет в длинное платьице и чепчик и сосредоточенно сосал большой палец правой руки. На мужчин он смотрел широко раскрытыми глазами, в которых читались удивление и испуг.

– Ай, посмотри кто приехал, – засюсюкала державшая его женщина. – Батюшка приехал!

Ребенок изумленно посмотрел на отца, потом на Басова и, протянув ручки к фехтовальщику, пролепетал:

– Дядя.

– Да, дядя Игорь Петрович пожаловал. А посмотри, кто с ним еще. Папенька!

Оно подошла к Чигиреву и протянула к ему малыша. Чигирев хотел взять сына на руки, но тот неожиданно прижался к няне и громко заплакал.

– Это ничего, ничего, – затараторила невесть откуда выскочившая Глаша. – Отвык. Скоро снова привыкнет, все будет хорошо.

Чигирев в полной растерянности смотрел на орущего уже благим матом ребенка. Только теперь он понял, насколько был не готов к этой встрече.

Они втроем сидели за обеденным столом и неспешно поглощали наваристый борщ и телятину с картофелем. Малолетний Иван спал в детской под бдительным присмотром няни. Глаша суетилась на кухне. За окном мирно цокали подковы извозчичьих лошадей да время от времени доносились крики мальчишек, торговавших газетами: «Последние новости! Последние новости! Загадочное убийство в доме статского советника Арефьева!»

– Хорошо, спокойно, – Басов откинулся на спинку стула. – Достаток и благоденствие. Так бы и не уезжал никуда.

– Так не уезжай, – Чигирев внимательно посмотрел на него. – Тебя‑то ведь вроде там ничего не держит.

– Да как тебе сказать, – Басов пожал плеча‑ми. – Во‑первых, на нас с вами, ребята, тяжкий крест. Мы знаем, что будет. Мне, положим, через несколько лет пятьдесят. В семнадцатом будет под шестьдесят. Ну и зачем мне, старому хрычу, это революционное лихолетье? Я лучше обоснуюсь там, где в ближайшие лет двадцать пять никаких неприятностей не предвидится. Оно, конечно, можно бы и в Швейцарию податься или в Северо‑Американские Соединенные Штаты. Но ведь Вадим сдуру там в канитель залез. Да и ты назад собираешься. Все одно его вытаскивать придется, так лучше уж базу иметь.

– Почему ты думаешь, что вытаскивать придется? – насторожился Чигирев.

– Потому что вы в политику решили полезть. Ничем хорошим это не кончится ни для тебя, ни для него.

– Ах, вот ты о чем, – протянул Чигирев. – Снова меня отговаривать решил?

– Никто тебя не отговаривает. Хочешь в годуновскую Московию, скатертью дорога. Если помощь будет нужна, как найти меня, расскажу. Но я тебя просто предупредить хочу. Если плохим политиком будешь, совесть замучает, хорошим – убьют.

– Так прямо и убьют.

– Да нет, могут и в острог сослать. Это как повезет.

– Почему?

– Потому что, если тебе удастся действительно провести прогрессивные реформы, ты как кость в горле станешь у тех, кто хорошо жил при старом порядке. Они сделают все, чтобы тебя убрать.

– Но ведь будут и те, кому новые времена принесут свободу и достаток.

– Они будут слишком заняты, Сережа, – печально сказал Басов. – Так уж мир устроен, что хорошие люди всегда по горло загружены. Они домом занимаются, творят, мыслят. А подонки только властью и деньгами озабочены. У них на это время уходит. Поверь, если ты станешь им по‑настоящему опасен, тебя ничто не спасет.

– Но я чувствую долг перед тем миром, – настойчиво проговорил Чигирев. – Я знаю, как ему помочь. Я могу помочь. Я не имею права не помочь.

– Хорошо, что ты мне напомнил о долге, – звонко щелкнул пальцами Басов. – Я давеча в английском клубе Первушину пятьдесят рублей проиграл, да так и не отдал. Надо бы заехать, расплатиться.

– Игорь, о чем ты? – с укоризной проговорил Чигирев.

– О долгах. У меня, собственно, других и нет. А то, что ты на себя взвалил, твоя проблема. Действуй, если приспичило.

– А ты что мне предлагаешь? – запальчиво спросил Чигирев.

– Уютный дом где‑нибудь под Стокгольмом или Лозанной. Хочешь здесь, хочешь в тридцать пятом или семидесятом. Ты будешь скупать для меня соль и перец, а я буду сбывать их в Кенигсберге и Риме века тринадцатого. Это сверхприбыльный бизнес. Будем как сыр в масле кататься. Твой сын получит хорошее образование. Даст бог, ты найдешь себе новую спутницу жизни. Чем плохо?

Чигирев на мгновение задумался.

– Вы прямо как змей искуситель, Игорь, – заметил молчавший до этого Алексеев. – Этакий демон соблазна.

– А почему нет? – усмехнулся Басов.

– Дела демонов и ангелов – не дела людей. Простите, если бы вы были таким эгоистом, каким хотите казаться…

– То что? – Басов внимательно посмотрел в глаза Алексееву.

– Вы бы действовали иначе. И вам бы не требовалось искушать Сергея… Да и Вадима. Вы ведь тоже предлагали ему безбедное существование в разных уголках мира в разные времена. Но вы прекрасно понимаете, что они не из тех, кто сделает целью жизни семейный уют и прибыльный бизнес.

– Я просто хочу, чтобы их выбор был осознанным, – возразил Басов.

– Я осознаю, через что мне предстоит пройти, – мрачно произнес Чигирев.

– Ни черта ты не осознаешь, – резко осадил его Басов. – Ты пока только в подьячих ходил, и то стонал от интриг. Ты хоть понимаешь, какая драка идет у трона, там, где делятся тонны золота и земли с тысячами крепостных? Тебе там не выжить.

– Выживу! – вспыхнул Чигирев. – Вот увидишь, я добьюсь своего.

– Чего? – Басов склонил голову набок и с интересом посмотрел на Чигирева. – Ты знаешь, как развивалась история у нас. Даже если тебе удастся где‑то изменить ход событий, дальше ты будешь иметь дело с новой реальностью. У тебя больше не будет преимущества в виде знания истории. Да и чего ты вообще хочешь добиться своими потугами?

– Я хочу ускорить темпы развития Московии, – быстро проговорил Чигирев. – Я хочу сделать ее нормальным европейским государством. Я хочу предотвратить многовековое крепостничество, которое в конце концов приведет к катастрофе семнадцатого года.

– Ну‑ну, – усмехнулся Басов. – Флаг в руки. Так это ты Годунова решил просвещенным политиком сделать?

– Нет, – Чигирев энергично замотал головой. – Годунов – битая карта. Мы опоздали. Да и не готова та Россия принять выборного царя. Они все ждут царя «природного», помазанника божьего. Поэтому годуновское правление столь непопулярно. Голод, разбойники – это все повод. Народ не принял Годунова как «природного» государя и будет цепляться за любую его неудачу, а его успехи так и останутся незамеченными. Теперь я сделаю ставку на Отрепьва. Я постараюсь войти к нему в доверие. Если нам удастся предотвратить его свержение, то Россия может пойти по западному пути…

– А он нужен ей, этот западный путь? – уточнил Басов.