Мы поем глухим - Андреева Наталья Вячеславовна - Страница 28
- Предыдущая
- 28/64
- Следующая
«Слава богу, я отдала барону алмаз! Не сомневаюсь, что эти двое хотели его украсть! Барон — вот единственный человек, на которого можно положиться!» — думала Александра, ворочаясь в постели без сна. О Серже она думать не хотела. Если встретится с ним, то не так. Пока у нее к нему одни лишь упреки. Захочет ли он слушать?
Поэтому, когда доложили о приходе барона Редлиха, Александра откровенно обрадовалась. Она взглянула в зеркало и торопливо поправила прическу. Тереза куда-то исчезла, а второй горничной графиня Ланина так и не обзавелась.
Барон ждал ее в гостиной. Когда Александра вошла, он сначала просиял, а потом нахмурился.
— Я вижу, вы почти не спали, мадам. У вас утомленный вид. Но я прекрасно знаю, что вы рано вернулись домой, следовательно, должны были как следует отдохнуть. Но вы, похоже, так и не уснули. Может быть, скажете мне, в чем причина?
— Прошу вас, садитесь.
Барон сел напротив, все еще ожидая ответа.
— Я начинаю подозревать, что меня окружают мошенники, — вынуждена была признаться Александра. — У меня нет доказательств, но, кажется, я стала жертвой какого-то заговора.
— Это правда, мадам, — кивнул барон. — Но не беспокойтесь: я принял меры.
— Вы приняли меры?!
— Вы больше не увидите человека, которому дали поручение отыскать своего… — барон поморщился, — своего родственника. — И замолчал, ожидая. Может быть, она наконец скажет правду?
— Я уже поняла, что месье Дидон меня обманывает. Слава богу, я избавилась от алмаза!
— Но у вас ведь остались еще драгоценности, золото и ценные бумаги? — Александра кивнула. — Вашей горничной я бы тоже не доверял. — Она снова кивнула. — Я предлагаю вам полностью довериться мне. Во-первых, вам надо отсюда съехать. — Она в третий раз кивнула. — Улица Кассет — не слишком подходящее место, где могла бы жить молодая красивая женщина благородного происхождения. Я предлагаю вам переехать на улицу Анжу-Сент-Оноре. Я уже присмотрел подходящий особняк. О деньгах не беспокойтесь. Как вы и просили, алмаз разбит на несколько частей, стоимость этих камней оценили в миллион франков. Вы можете располагать этим миллионом, не прибегая к наличным. Считайте, что я открыл для вас кредит на миллион. Сообщайте мне обо всех ваших тратах, вот и все. Это немалые деньги, так что вы можете полностью изменить образ жизни. Откройте двери своего дома, купите роскошный экипаж, наймите с десяток слуг. И станьте самой модной в Париже женщиной. В тратах же не стесняйтесь.
Она покраснела:
— Барон, но это не совсем удобно!
— Есть три человека, мадам, которым вы смело можете сказать все: ваш доктор, ваш банкир и ваш исповедник. Здоровье у вас превосходное, а на роль последнего я не претендую. Храните ваши тайны. Но позвольте мне устроить вашу жизнь со всем комфортом. Может быть, в вашей великолепной гостиной и для меня найдется местечко? — вкрадчиво спросил барон.
— Светскую жизнь я могла бы вести и у себя на родине, — сердито сказала она. — Поверьте, мой муж занимал достаточно высокое положение в обществе. Мы были приняты при дворе, состояние моего супруга было огромно, и я абсолютно ни в чем не нуждалась. Я уже была модной женщиной, сударь. Меня это не прельщает.
— Почему же вы уехали? — тихо спросил барон. — Уехали оттуда, где вас окружали богатство, почет, уважение… А-а… Я понимаю: вы погнались за химерой любви. Как это по-женски!
— Откуда вы знаете, что это химера? — сердито сказала она и встала.
Барон тоже поднялся.
— Потому что я уже понял ваш характер, — сказал он. — Вы можете любить только вопреки чему-то. Даже можно сказать, что назло. Назло кому-то. Назло свету, Богу, вопреки судьбе. А если к любви нет препятствий, то вы начинаете думать, что эта любовь ненастоящая. Зачем вам надо непременно сломать себе шею, словно скаковой лошади, которую оседлал безжалостный и глупый жокей?
— Барон!
— Я не хочу видеть, как вы гибнете. А так оно и будет, если вы станете упорствовать. Поэтому примите мое предложение. Во-первых, деньги. Тут нет никакой опасности, ведь это ваши деньги, просто они лежат в моем банке. Во-вторых, мое покровительство. Здесь опасность для вашей репутации есть, вы правы. Сразу скажут, что мы любовники. Да разве это так унизительно: быть любовницей барона Редлиха? — усмехнулся он. — Здесь все дамы почли бы это за счастье. Но если вам это претит, мы обставим все с предельной деликатностью.
— У вас уже есть любовница. Зачем вам две?
— Я только что официально расстался с мадемуазель Бокаж. Так что в свете не будут злословить по тому поводу, что у меня аж две любовницы и я нахожу время и деньги для обеих. Хотя для мужчины моего положения это лестно. И вообще, мадам, нынче во Франции женщину скорее осудят за то, что она верна мужу, чем за ее связь с финансовым магнатом. Такие времена, сударыня. Кто хоть что-то может продать — продает, у кого нечего продать — уезжает в провинцию и делает вид, что ему нравится сельская жизнь. Более того: к вам все будут относиться с уважением. Вот увидите: ваш салон всегда будет заполнен самыми знатными гостями.
— У меня такое чувство, что вы меня покупаете! Барон, а как-нибудь по-другому вы можете? Забыть, что вы финансист?
— Я вам уже говорил о своих чувствах. Вы их не приняли. Выходит, во мне нет ничего хорошего, кроме моих денег.
— Это неправда!
Эрвин Редлих замер. «Неужели это возможно? — подумал он. — Я был прав — ее любовь всего лишь химера. Надо только избавиться от самого предмета или представить его в самом невыгодном свете. И у меня будет лучшая в мире жена!»
— Так что вы решили относительно переезда? — спросил он после паузы.
— Я уже сказала, что согласна.
— Я порекомендую вам людей, которых можно нанять в услужение. Не беспокойтесь: все они надежные. А также дам адреса каретника, модистки и бакалейщика, которые не будут вас безжалостно обирать. К ювелиру обращайтесь через меня. И не вздумайте играть на бирже.
— Почему?
— Потому что биржа — это я. Лучше прямо обращайтесь ко мне, если хотите приумножить свое состояние. Когда вы готовы взглянуть на дом по улице Анжу-Сент-Оноре?
— Сегодня, я полагаю.
— Тогда едемте!
— Я вижу, вы ничего не откладываете на потом, — невольно улыбнулась Александра. — Хотя вы тоже сегодня почти не спали.
— Откуда вы знаете?
— Я же не слепая. С которого часа вы на ногах?
— Я привык, мадам. Если итог дня показался мне удачным, я сплю крепко, не сомневайтесь. А сегодня, как мне кажется, я далеко продвинулся к моей цели. Несмотря на то, что день начался для меня крайне неудачно. Но вы все исправили одним своим словом. Вот видите, как мало мне надо? — устало улыбнулся барон.
Александра неожиданно почувствовала к нему симпатию. Какой Все-таки удивительный человек! Вот кто достоин быть счастливым! Но барон Редлих, судя по всему, тоже не ищет легких путей. Все, что он сегодня сказал о ней, он с полным правом мог бы сказать и о себе. Любить вопреки чему-то. Вопреки судьбе. Ценить лишь ту любовь, в которой возникают неодолимые препятствия. А если их нет, Эрвин Редлих вряд ли оценит такую любовь.
— Подождите меня четверть часа, барон, — улыбнулась она. — Моя горничная исчезла, но я вполне могу позаботиться о себе. Не будем терять время.
…Уже на следующий день состоялся переезд. Так началась для Александры новая жизнь в Париже, под покровительством барона Редлиха, которого все тут же объявили ее любовником. Хотя на самом деле их отношения были далеки от этого.
Потому что в субботу, ровно через неделю после турецкого маскарада, на Елисейских Полях кабриолет графини Ланиной повстречался с роскошным выездом богатой американки, сопровождаемой блестящими молодыми людьми. Все они были верхом, и один из всадников, заметив русскую графиню, с улыбкой ей поклонился и направил свою лошадь к ее экипажу. Это был Серж Соболинский.
какое-то время они молчали. Серж просто ехал рядом, изредка на нее поглядывая. Она же старалась не смотреть в его сторону. После долгой разлуки даже самые близкие люди какое-то время не могут преодолеть отчуждение, а они с Сержем не виделись почти год. Александра пыталась понять: насколько он изменился? Что чувствует? Переменился ли к ней? Он, видимо тоже думал об этом, потому и молчал.
- Предыдущая
- 28/64
- Следующая
