Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/174
• Следующая

Элина провела последние 8 лет жизни при дворе, и ей доводилось слышать лучших музыкантов Тарвилона. Она и сама, как положено благородной девице, обучалась музыке, хотя на этом поприще преуспела заметно меньше, чем в области фехтования. Тем не менее, ее слуха и ее познаний было вполне достаточно, чтобы оценить игру Йолленгела адекватно; она поняла, что его мастерство уступает придворным исполнителям. Однако, зафиксировав разумом этот факт, она не обратила на него никакого внимания, завороженная поразительной красотой мелодии, искупавшей все огрехи исполнения. Флейта плакала и пела, унося слушателей на волнах светлой печали; ее пронзительные, щемящие ноты способны были, казалось, разрушить самую прочную броню равнодушия. Даже вечно сурово-сосредоточенное лицо Эйриха мало-помалу разгладилось, обретя задумчивое и прямо-таки отрешенное выражение…

Когда последние звуки мелодии растаяли в морозном воздухе, несколько секунд никто не произносил не слова. Даже лошади стояли тихо-тихо. Элина первой нарушила молчание, спросив, кто автор.

— Не я, — улыбнулся эльф. — Это очень старая вещь, еще эпохи магов. Время не сохранило имени композитора… и даже само произведение дошло до нас с потерями. Оригинал был длиннее.

«Удивительно, — подумала графиня, — если эта вещь написана в эпоху расцвета эльфов, откуда в ней столько грусти? Неужели они уже тогда предчувствовали свой конец? Хотя… расцвет расы не отменяет трагедий отдельных личностей. А может быть и так, что общий тон произведения не был таким печальным, но эльфы времен упадка исполняли и передавали следующим поколениям лишь те места, что были наиболее созвучны их настроению… «

— Вы и теперь будете возражать против общества Йолленгела? — агрессивно поинтересовалась она у Эйриха.

— Ну вообще-то у нас здесь не оркестр, — без прежней уверенности ответил тот. — Хотя… мой опыт показывает, что пригодиться может самое неожиданное умение. Ладно, — обратился он к эльфу, — можете ехать с нами. Только не ждите поблажек. Вы должны выдерживать наш темп и обеспечивать свое пропитание… причем так, чтобы у нас не возникало проблем с местными жителями.

Эльф согласно кивал.

— Однако, когда мы сядем на корабль, вы уже не сможете ночевать в лесу… — продолжал Эйрих. — Снимите шапку.

Йолленгел повиновался, и Эйрих, достав из котомки перевязочный материал, сделал ему повязку, закрывавшую уши. Повязка вполне гармонировала со следами побоев, еще сохранявшимися на лице эльфа, однако Эйрих осмотрел свою работу критически.

— М-да, — резюмировал он. — Слишком приметно. Ну да все равно это более надежная маскировка, чем волосы. Старайтесь все-таки не снимать шапку в тех ситуациях, когда это не выглядит подозрительно.

Оказав фиктивную медицинскую помощь Йолленгелу, Эйрих уже всерьез занялся его лошадью, смазав ей мазью пострадавшую спину (свои снадобья он хранил в обширных внутренних карманах своей куртки, а потому не лишился их в Чекневе). Мазь, конечно, не могла оказать мгновенный эффект, поэтому до следующего привала эльф вновь ехал за спиной Элины. Пара встречных всадников проводили их удивленными взглядами.

В Перске Эйрих выяснил все подробности дороги, так что теперь путешествие проходило без неожиданностей. В Тугич они должны были прибыть на пятый день, перед этим дважды переночевав в деревнях и дважды — под открытым небом.

Первый вечер по выезде из Перска они встретили в селении, отстоявшем на пару миль от основной дороги; когда по дорогам периодически движутся армии

— и чужие, и свои — непосредственно у обочины лучше не селиться. Эйрих сговорился о ночлеге с хозяином и, оставив Элину позаботиться о лошадях, как бы между прочим отвел Йолленгела в сторону.

— Мой товарищ молод и наивен, и порой не обращает внимания на очевидные вещи, но со мной лучше не пытайтесь хитрить, — сказал он, глядя эльфу в глаза. — Допустим, вы могли пробраться в деревню и украсть крестьянскую лошадь — хотя собаки учуяли бы вас еще на подходе; но я говорю

— допустим. Однако где вы взяли сбрую? Да и конь ваш явно лучше, чем положено быть крестьянской кляче.

Эльф испуганно молчал.

— Вы подстерегли путника на дороге, застрелили его и завладели лошадью, — спокойно констатировал Эйрих. — Не отпирайтесь, я не осуждаю вас за убийство лусита. У вас к тому были все основания.

— Я… я хотел так сделать, — сказал Йолленгел, потупив взгляд.

— Но я не смог… Два раза мимо моей засады проезжали на запад всадники. Я накладывал стрелу на тетиву, но… у меня так дрожали руки… я бы не попал, я чувствовал, что не попаду, и всадник только поднимет тревогу, повернет назад, и все село пойдет прочесывать лес в поисках меня…

— И что же? — поторопил его Эйрих.

— Когда уже почти совсем стемнело, мимо проехал еще один всадник — на этот раз с запада. Он свернул с дороги прямо на меня, я испугался, что он меня заметил, хотя это было невозможно… Но нет, он лишь собирался остановиться на ночлег в лесу. Я ждал, пока он разведет костер, потом поужинает… потом заснет…

— И?

— Я осторожно подошел, отвязал его лошадь и ушел.

— А он?

— Он не проснулся.

— Так вы не убили его?

— Как я мог убить спящего? Да и зачем? Я ведь и так завладел лошадью.

— Которая могла заржать в любую минуту. Вообще вам очень повезло, что она так легко вас послушалась.

— Когда-то мой народ умел управлять животными… может быть, что-то еще осталось.

— Все равно — очень неблагоразумно с вашей стороны. А я уж было вас зауважал, решив, что вы прикончили одного из ваших обидчиков… Ведь это был лусит?

— Дда… наверное, лусит.

— Что значит «наверное»? Вы разглядывали его вблизи минимум полчаса.

— Ну я все-таки не говорил с ним… да и темно было… одет был как лусит, это точно.

— Как простой путник или воин?

— На нем не было доспехов, но у него был меч.

— Ладно, Йолленгел. Можете идти спать. И смотрите, чтобы во сне с вас не слезла повязка.

Сам Эйрих вернулся в конюшню и тщательно осмотрел краденую сбрую.

«Похоже, тот парень такой же лусит, как я — тарвилонский король», — подтвердил он свои подозрения. «И дороги он не знает, иначе не стал бы ночевать в лесу, а проехал бы еще милю до деревни. Впрочем… не исключено, что он просто не хотел там светиться. Что ему здесь надо, хотелось бы мне знать? И не по нашему ли следу он путешествует? « Он решил пока не говорить об этом Элине, но бдительность удвоить. Если Йолленгел и оказал им невольную услугу, оставив неведомого преследователя без коня, то это давало лишь незначительную отсрочку. Тот мог раздобыть среднюю лошадь в селе, а хорошую — в Перске. Сейчас они ехали быстро, стремясь догнать перское посольство, так что вряд ли дистанция между ними и преследователем сокращалась; однако в предыдущие дни тот вполне мог наверстать упущенное. Конечно, ничто не доказывало, что незнакомец едет именно за ними — кроме тех фактов, что западные гости — большая редкость в этих краях, и что этот человек был одет по-луситски, то есть, вероятно, не хотел привлекать к себе лишнее внимание. Тем не менее, Эйрих хорошо знал, что опасность лучше переоценить, чем недооценить. В другое время он бы сделал финт и сам подстерег загадочного путника в засаде у дороги, но сейчас на это не было времени. Однако кое-что он все-таки предпринял. Выйдя к воротам, он достал нож и вырезал на правом столбе небольшой знак, который местные жители не заметили бы или сочли детским баловством, но который много сказал бы посвященному, решившему навести в этом доме справки о недавно гостивших путешественниках. Было уже темно, и никто не видел Эйриха за этим занятием.

Утром, по настоянию Эйриха, выехали еще до рассвета. Йолленгел хотел честно отработать свою долю платы за ужин и ночлег, испробовав на хозяевах свои музыкальные таланты, но Эйрих сказал «Времени нет — сочтемся позже» и расплатился за него сам.

Два дня спустя, в следующей деревне, эльф все-таки дал концерт луситам. Послушать чужестранного «игреца» набилась полная изба народу. Полилась нежная и печальная мелодия, не вызвавшая, однако, восторга у слушателей, привыкших к более простецким напевам. Общее настроение выразил один чернобородый мужик, грубо перебивший музыканта: «Ну, чего разнылся? У нас тут не похороны! « Йолленгел сбился, отнял флейту от губ и несколько секунд пребывал в растерянности, а потом вдруг заиграл совсем иной мотив, напомнивший Элине роллендальские карнавалы. Графиня и не ожидала, что эльфийская флейта зазвучит так задорно. Лица луситов разгладились, они принялись притопывать и прихлопывать в такт, а хозяин избы подыграл Йолленгелу на балалайке.

• Предыдущая
• 45/174
• Следующая