Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович - Страница 44
- Предыдущая
- 44/174
- Следующая
В конечном счете, помимо различных не представлявших интереса местных сплетен, подробностей вечных дрязг между княжествами и князьями и сравнительных характеристик товаров из разных городов удалось выяснить следующие факты. Во-первых, летом, незадолго до войны со степняками, мимо города проследовало тургунайское посольство — не вызвав особого переполоха, ибо за несколько месяцев до того оно уже побывало здесь по пути на Запад. Впрочем, это было не столь уж интересно, ибо Элина и так знала, что нападение на экспедицию произошло много позже и восточнее. Во-вторых, еще до наступления осени кочевники, захватив богатую добычу, но и понеся немалые потери, вернулись в свои степи, так что теперь окрестные места были безопасны хотя бы в этом плане. Меж тем жители Тугича, столицы соседнего княжества, также пострадавшего от набегов, снарядили большое посольство к хану степняков Курибаю, дабы выкупить угнанных в плен сородичей, и перяне решили присоединить к этому посольству и своих представителей. Тугич стоял на Омоле, и посольство, после соединения двух делегаций, должно было спуститься на ладьях вниз по реке. Перский обоз со своей долей выкупа и охраной покинул город три дня назад.
В конце концов Эйрих произнес: «Ну что ж, пожалуй, довольно», имея в виду не то количество собранной информации, не то дозу выпитого алкоголя, и, выйдя из очередного кабака, направился вместе с Элиной на постоялый двор. Надо отдать ему должное — шел он уверенно и говорил почти как трезвый, однако, добравшись до своей комнаты, пластом рухнул на кровать, предварительно наказав Элине разбудить его рано утром, ибо не был уверен, что проснется сам.
Открыв глаза с утра, Элина сперва подумала, что проспала — в комнате было слишком светло для столь раннего часа. Однако, выглянув в окно, она убедилась, что бурая грязь улиц и крыши домов укрыты свежевыпавшим снегом. Редкие снежинки еще и сейчас опускались в безветренном воздухе. Лишь кое-где безупречную белизну нарушали первые цепочки следов — человечьих и собачьих. Графиня оделась и пошла будить Эйриха.
Ее спутник, с трудом разлепив веки, первым делом осушил залпом большой ковш с водой, вылив остатки себе на голову; затем бросил хмурый взгляд в окно и, голый по пояс, вышел на улицу, где растерся снегом. После этого он почувствовал себя намного лучше и готов был обсуждать дальнейший план действий.
— Если мы поторопимся, то успеем догнать перское посольство, — сказал он.
— Зачем оно нам сдалось? — удивилась Элина.
— Чтобы присоединиться к ним и спуститься по Омоле до Срединного моря,
— ответил Эйрих таким тоном, словно это был давно обсужденный план. — Это самый безопасный способ пересечь земли кочевников.
— Вы, кажется, забыли, что мне не нужны ни кочевники, ни Срединное море. Я еду на восток, а не на юг.
— В это время года вы далеко не уедете. Имеете ли вы представление, что такое зима в условиях резко континентального климата? В лесах за Омолой навалит снега в человеческий рост, а морозы там такие, что ломается сталь мечей. Ехать туда сейчас — это верное самоубийство. Так что, боюсь, вам придется сопровождать меня до Дулпура. А уж потом поворачивайте на север, когда погода станет благоприятной или когда хотя бы доберетесь до хороших дорог восточных стран.
Для Элины это препятствие оказалось неожиданным. Она привыкла к мягким зимам Запада и как-то не предполагала, что на тех же широтах климат может быть совсем иным (тем паче что в старых легендах о таком не говорилось — при чародеях климат был мягким везде). Правда, Тургунай располагался южнее, так что была надежда, что ей все же не придется дожидаться на юге весны, чтобы продолжить свой путь. Но еще больше ее удивило другое.
— Ведь вы и раньше знали это, — сказала она обвиняющим тоном.
— Знал.
— Почему же не сказали?
— Вы могли решить, что я вас куда-то заманиваю.
Элине пришлось признать справедливость этого рассуждения.
— А вы уверены, что послы позволят нам к ним присоединиться? — спросила она. — Все-таки они везут немалые ценности, а мы чужаки.
— Не уверен. Но мы попробуем.
Лучшего плана все равно не было, и уже через полчаса путешественники выехали рысью из восточных ворот Перска. Легкий морозец сковал присыпанную снегом грязь; под копытами лошадей с хрустом лопались ледяные корочки. Судя по отсутствию других следов, этим утром они первые ехали по этой дороге. Эйрих заметил, что луситы, должно быть, потратили немало времени, чтобы договориться о совместном посольстве; провозись они еще некоторое время — и лед на Омоле разрушил бы всю затею.
Около полудня путники сделали привал — разумеется, под открытым небом, никакого жилья поблизости не было. Перекусив и отдохнув, они вновь вывели коней на дорогу и собирались уже садиться в седла, когда Эйрих, прищурившись на запад, неодобрительно заметил:
— Похоже, за нами кто-то скачет.
Элина тоже взглянула в том направлении. Дорога здесь шла прямо, и видно было далеко.
— Почему вы думаете, что за нами? Просто едет по своим делам.
— Уж больно торопится.
— Должно быть, у него спешные дела.
— Возможно. Например, догнать нас. Я обычно предпочитаю доверять своей интуиции.
— Похоже, он уступает нам в скорости. Если он вас смущает, мы можем просто от него ускакать. Заодно и проверим, попытается ли он не отстать.
— Нет, я предпочитаю выяснять такие вещи как можно скорее. Да и что он может нам сделать? Дождемся его тут.
Одинокий всадник приближался. Одет он был по-луситски; впрочем, в этих местах трудно было ожидать иного.
— А в седле он держится, как куль с песком, — неодобрительно заметила Элина.
— Тем более непонятна такая спешка, — отозвался Эйрих.
Всадник, безусловно, заметил, что его ждут, однако не снижал темпа. Можно было подумать, что Элина и Эйрих действительно не интересуют его; но, подъехав вплотную, он остановился, да так резко, что едва не вылетел из седла.
— Что тебе нужно? — осведомился Эйрих по-луситски (у луситов не было в обычаях обращаться друг к другу на «вы», хотя, если Элине и Эйриху случалось говорить по-луситски между собой, они придерживались западного этикета).
— Вы меня не узнаете? — ответил тот, сдвигая на затылок низко нахлобученную лохматую шапку.
— Йолленгел, — спокойно констатировал Эйрих. — У меня было предчувствие, что так просто нам от вас не избавиться.
— Я не буду вам обузой, — поспешно заговорил эльф. — Вам не придется больше на меня тратиться. Просто ехать вместе безопаснее.
— Для вас — наверняка, — Эйрих, как обычно, не обременял себя лишней тактичностью.
— Откуда у вас лошадь? — удивилась Элина.
— Я ее украл, — просто ответил Йолленгел.
— Эльф-конокрад — это звучит! — не удержалась графиня.
— Ну-ка слезайте с коня, — потребовал вдруг Эйрих строго. Эльф поспешно и явно испуганно повиновался. Эйрих быстро и умело расседлал лошадь.
— Полюбуйтесь, что вы наделали! — возмутился он. — Разве можно так обращаться с животным? У него вся спина стерта седлом. А все из-за того, что некоторые представители нечеловеческой расы не умеют толком затянуть подпругу…
— Я… мне право же очень жаль, — пробормотал эльф.
— Вот что, Йолленгел, благотворительность никогда не была моей профессией. Более того, моим хобби она также не является. Если вы желаете ехать на восток или куда-либо еще, это ваше дело. Но держитесь от нас подальше. Я не шучу, — в знак убедительности Эйрих положил руку на рукоять меча.
— Я… я еще не сказал, чем могу быть вам полезным, — поспешно произнес эльф.
— Полагаю, что из лука я стреляю лучше вас, — перебил Эйрих.
— Нет, не лук… вот… правда, это умение больше ценят в цивилизованных краях, но говорят, что даже среди дикарей… — произнося эти слова, Йолленгел рылся в глубине своей мешковатой для него луситской куртки, и наконец выудил оттуда простую, без лака и украшений, флейту. Видно было, однако, что инструмент не был изготовлен в спешке на днях; возможно, флейта пережила несколько поколений последних эльфов. Пережила она и недавние события, едва не стоившие Йолленгелу жизни. Взяв ее в руки, эльф преобразился; от его испуганно-угоднической поспешности не осталось и следа, тонкие черты лица отразили величавое достонство древней расы. Он медленно поднес флейту к губам и заиграл.
- Предыдущая
- 44/174
- Следующая
