Тревожная кнопка - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/50
• Следующая

В дверь снова постучались. И снова привычные движения руки. Подушка — пистолет — палец на крючок. Так и втянуться можно. Потом без ствола в кровать не ляжешь.

— Да, входите.

На сей раз никаких ошибок. Бойков. С пакетиком. И рукой на перевязи:

— Привет…

— Проходи, — положила пистолет на тумбочку, где стояла упаковка с соком и лежала посуда.

— Я мимо проезжал, вот, «дачку»[7] привез, — он принялся выгружать из пакета продукты, — хорошо, что здесь не тюрьма. Лишнее не отбирают и не обыскивают.

Апельсины, яблоки, шоколадка…

— Ты не подумай, это не с оперрасходов. На свои, на кровные. Всю ночь бумаги писал, чтобы заработать.

— Спасибо.

— А когда поправишься, сразу в ресторан. Устрицы за мной.

— Коль… Не надо мне никаких устриц. Да и не люблю я их, если честно. Скользкие, противные, тьфу…

— Любишь не любишь, а есть придется. Мужик сказал — мужик ответил, — Бойков присел рядом с ней на койку, — как самочувствие? Удалось поспать?

— Нет. Бесполезно.

— Момент, — Коля достал из кармана круглую баночку без этикетки. — Копейкин передал. Говорит, супертаблетки. Держи.

Светочка взяла упаковку, высыпала на ладонь несколько черных пилюль:

— Что это?

— Он называл, я не запомнил. С ног валит лучше «калаша». Но якобы никакой химии. Попробуй, вдруг поможет.

— Спасибо. А у тебя как рука?

— Уколы делают. От бешенства. Сантана заразить мог. Через пулю.

Про меткий выстрел они с Копейкиным не говорили даже самым близким людям. Но между ними произошла очень бурная дискуссия по вопросам знания законов физики и мирового кинематографа. Победителя выявлено не было.

— За Сантану Москва вступается. Откуда только не звонят! Но ничего, отобьемся. Стрельба по сотрудникам — это не бюджетные деньги тырить. Голимый криминал. Козел. Про тебя, кстати, ерунду всякую блеет. Мол, велел Гарику не убивать, а отвезти подальше и выпустить в чисто поле. А ты, дескать, не так поняла.

— Ну да, наверно… По Никите что?

— Так в тюрьме. В ментовской хате. За кокаин и арбузы. Тут, как говорится, сам герой… Эх, где ж ты, Ваня? Как тебя не хватает.

— Че-го? Какой Ваня?

— А-а, не обращай внимания… Мысли вслух… Свет, — Коля приблизился еще на пару сантиметров, — я что подумал-то… Помнишь, мы там в «скорой» договорились, что больше никаких комбинаций?

— Помню.

— В общем, я признаться хочу. Чистосердечно…

— В чем?

— Я, когда узнал, что Царев тебя внедрить хочет, напросился тебя прикрывать… Не веришь? Можешь у него спросить.

Вот это новость…

— Зачем напросился?

— Сама же говорила, про меня слухи всякие ходят. Мол, на службе не кручу никаких романов, скачущее либидо. Ты б меня сразу завернула. А так… Больше шансов на успех.

— То есть… У тебя со мной служебный роман?

— Почему служебный? Просто роман. И теперь я буду прикрывать тебя всегда. Держи.

Коля извлек из заднего кармана брюк мобильник, по?шло, но от души украшенный стразами:

— Иваныч новый сварганил. Лучше прежнего. Вот тревожная кнопка. Здесь улучшенная прошивка и навигация. Точность — до двадцати пяти метров. Если что — жми, не стесняйся.

— Даже в нерабочее время?

— Конечно!

— Но ты понимаешь, что это серьезная нагрузка. Не сломаешься через год? Или месяц?

— Я не боюсь трудностей.

— А как насчет ремонта холодильника?

— Вообще без проблем. Давай ключи, все сделаю в лучшем виде, — Коля приложил ладонь к груди, приблизившись еще на один сантиметр.

— Вообще-то, он не сломан.

— Не понял…

— Я тоже подходик искала. Но мы же договорились. Больше никаких комбинаций.

И Светочка так мило улыбнулась, что Коле захотелось без промедления обнять ее, и как можно крепче.

Но не судьба. Потому что медсестра-кухарка привезла обед. Не из «Лазурного берега». И надо заметить, без устриц.

Леонид Анатольевич Сатин, возглавлявший компанию «Юрьевские срубы», не мог оставаться в стороне от событий местной жизни. Особенно когда события могли затронуть его лично. И не просто затронуть, а нанести такой удар, после которого очнешься где-нибудь в дальнем зарубежье. Если успеешь очнуться.

Поэтому ежедневный просмотр определенных страничек Интернета стал жизненно необходим. Тайна следствия — это святое, но всегда найдутся сотрудники, готовые слить информацию журналистам за интерес.

Раскрытие убийства курьеров, с одной стороны, радовало, но с другой стороны… Хорошо, если налетчики будут все отрицать и молчать как рыбки. А если заговорят?

Самое страшное, что Леонид Анатольевич — не последнее звено в цепи. А вот последние звенья — люди очень и очень серьезные. Не поймут и не простят. И в зарубежье найдут. Самом дальнем.

Он расчехлил планшетник, открыл новостной сайт, пробежал глазами. По делу о курьерах ничего. Но успокаиваться нельзя. Надо потихоньку собирать «тревожный чемоданчик». Чтоб в любой момент…

В кабинет заглянула секретарша:

— Леонид Анатольевич, тут к вам…

Аккуратно отодвинув секретаршу, зашел мент. Тот, что приезжал в день налета. Копейкин, кажется. Он улыбался так, словно получил генеральское звание. В руках объемный полиэтиленовый пакет:

— Леонид Анатольевич! Я без созвона! Так сказать, сюрпризно. Здравствуйте!

— Доброе утро… Проходите.

— Извините, если оторву… Зато сюрприза у меня целых два!

Опер подошел к столу и вытащил из пакета мобильный телефон и бумажник:

— Вот! Узнаете?

Сатин растерянно взял мобильник, покрутил в руках.

— Да… Это мой.

— А говорили, что упали… Вас же ограбили. Верно?

— Верно, — нехотя выдавил из себя директор, — но… У меня с женой не очень, она бы не поверила… Да я и не думал, что найдете. Откуда это у вас?

— Как откуда? Мы же работаем. Служба дни и ночи. Поймали грабителей, изъяли у скупщика. Все, кроме часов. Часы ушли навсегда.

— Спасибо, конечно.

— Благодарить рано. Потому что есть второй сюрприз!

Копейкин извлек из пакета черную спортивную сумку.

У Леонида Андреевича началась сердечная аритмия. Сумка была та самая. В которую он лично упаковал наркоту. И которую передал Игорю.

А значит, Интернет подвел. Не оповестил вовремя, не предупредил. Впрочем, технологии еще не достигли такого уровня.

— Вам нехорошо?.. А то у меня таблеточки есть. Черные, правда, зато надежные. Не стесняйтесь.

— Нет, все в порядке.

— Сумка ваша?

— Нет… То есть… Да… Спасибо.

— А почему так скромно? Без радости? Разбой ведь раскрыт. Где вы один из потерпевших. Плясать надо!

Не плясать, а сваливать.

— И я догадываюсь, почему вы не пляшете… Ибо денег там не было, потому что не было никогда.

— Не понимаю…

— Понимаете, Леонид Анатольевич, понимаете… Постройкой бань на дворец не заработать. А дворец хочется. Приходится подкармливать бизнес хлебушком. И где ж вы, интересно, его берете?

В кабинете появилась пара собровцев, вооруженных масками.

— Но ничего. Мы поможем построить. Все только начинается. Может, все-таки таблеточку?

Эх, как это здорово случайно встретить старого знакомого на узенькой тропинке! А еще лучше — сослуживца, с которым довелось похлебать из одной миски и поспать под одной шинелью. А потом посидеть, выпить, повспоминать. Поворчать по-стариковски о том, что годы летят, что молодежь уж нынче не та, что счастье не в деньгах… Погрустить немного, но признать все же, что лучшее, конечно, впереди.

Вот и встретились сослуживцы. Светлана Юрьевна и профессор Мориарти — Петр Сергеевич Машков. На узенькой тропинке, ведущей от больничного корпуса к центральной проходной. И рука автоматически потянулась к оставленному Колей мобильнику с тревожной кнопкой.

— Поговорим, Свет?

Отчего ж не поговорить, если пистолет в кармане.

— Хорошо.

Они присели на больничную скамеечку.

• Предыдущая
• 49/50
• Следующая