Стопроцентно лунный мальчик - Танни Стивен - Страница 38

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая

Брейгель прожевал, проглотил и оглянулся на маму Слинни.

— Можно мне еще чипсов? Классные они у вас.

И громко рыгнул.

Через минуту Брейгель остался в гостиной один. Семья ретировалась на кухню, где уже сидела Слинни. Иеронимуса принялись расспрашивать, что за странного незнакомца он привел.

— Кто этот мальчик? — спросила Дерторфи. — Такой невоспитанный! Даже шапку не снял… Если этот предмет можно назвать шапкой.

— Он дебил! — засмеялся Нед. — Учится в классе для умственно отсталых.

— Да неужели? — ужаснулась Дерторфи. — Иеронимус, разве ты общаешься с дебилами?

Тут наконец заговорила Слинни.

— Этот мальчик — друг Иеронимуса. Они подружились, потому что Иеронимус учится в коррекционном классе по математике и физике.

В наступившей тишине было слышно, как Брейгель хрустит чипсами в гостиной.

Дерторфи изумленно поморщилась. Впервые в ее словах, обращенных к Иеронимусу, прозвучала легчайшая нотка презрения.

— Не верю! Иеронимус, правда ведь, Слинни пошутила…

Иеронимус всеми силами старался сохранить равнодушное выражение лица.

— Вы разве не знали? Слинни вам не рассказывала, что я половину уроков провожу в коррекционном классе?

Нед расхохотался:

— Деби-ил! Слинни дружит с дебилами!!!

— Нед, выйди за дверь! — оборвала его Дерторфи.

— Иеронимус! — вмешался Джефкен. — Ты никогда об этом не говорил! Почему ты скрыл от нас такой важный факт?

Иеронимус начал беситься. Они с родителями Слинни много лет знакомы, почему же на него вдруг смотрят, как на постороннего?

— Видите ли, Джефкен, я не понимаю, в чем проблема. Мне плохо даются математика и естественные науки. В коррекционном классе я справляюсь с программой, а в обычном получал бы одни двойки и отставал от других на два года. Дело не в коррекционных классах, беда в том, что наше общество не решает проблемы малоимущих и неблагополучных семей, и в результате…

— Но они ведь преступники! — перебила Дерторфи. — Ученики из коррекционных классов — отъявленные хулиганы, это всем известно! Как ты с ними уживаешься? Ты их не боишься?

— Вообще-то, — ледяным тоном ответил Иеронимус, — это они меня боятся…

— Возмутительно! — рявкнул Джефкен. — Блестящий ученик, звезда класса для одаренных, лучший по истории, философии и литературе вынужден учиться среди отребья! И твой отец это допустил?

— От папы тут ничего не зависит.

— А мама? Или твои родители в разводе? Не переехать ли тебе к маме — может быть, в том районе, где она живет, школьные правила не так строги…

— Дело в том, что мама живет с нами. Со мной и с папой.

Слинни даже зажмурилась от отцовской бестактности.

— Мама живет с вами? Я ее ни разу не видел. На родительские собрания всегда приходит твой папа. Все считают, что твои родители разведены. Мы раньше думали, что твоя мама умерла, но однажды Ринго что-то сказал о ней, и мы решили, что они в разводе.

— Нет, мама живет дома. Просто она не совсем здорова.

— Что с ней такое?

Тут вмешалась Слинни, грозно глядя на отца.

— Папа, хватит! Это не твое дело!

В кухню, давясь от смеха, заглянул Нед.

— Вы не поверите — дебил прикончил вторую миску чипсов, пошел в уборную и вытирает руки туалетной бумагой!

— Фу! — вздохнула Дерторфи. — Слинни, будь добра, попроси своих друзей уйти.

— Да, мама. Мы уже уходим.

Родители потрясенно воззрились на дочь.

— Ты же не собираешься куда-то идти с этим хулиганьем? — заорал Джефкен.

— Папа! Мы с Иеронимусом дружим с третьего класса! Он сто раз был у нас дома, он всегда тебе нравился! Как ты можешь ни с того ни с сего называть его хулиганьем? Ты же его прекрасно знаешь!

— Оказывается, не так уж хорошо я его знаю! — рявкнул папа в ответ. — Он учится в коррекционном классе по нескольким предметам! Почему нам об этом ничего не известно? Еще и приводит к нам домой каких-то подозрительных, не вполне нормальных типов!

Нед все еще хихикал, стоя на пороге кухни.

— Эй, Слинни! — поддразнил он сестру. — Вот, значит, с кем у тебя сегодня свидание? Ты встречаешься со здоровенным недоумком, который стрескал все наши чипсы и вместо салфеток утирается туалетной бумагой?

Дерторфи поспешила уладить дело.

— Слинни, тебе не пора собираться? Скоро приедет Пит…

Иеронимус не сумел сдержать улыбку, расплывающуюся от уха до уха. Стоило пережить унизительный разговор, чтобы увидеть пристыженное выражение на лице Слинни.

— Нет, мама, Пит сегодня не придет. Он звонил примерно час назад.

— Пит? Твой новый мальчик? Вы же договорились встретиться сегодня…

— Нет, мама, Пит отменил встречу. Сказал, что не сможет прийти.

Иеронимус улыбнулся шире.

— Пит — славный мальчик, — промолвила Дерторфи. — Надеюсь, у него не случилось ничего серьезного.

Иеронимус прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться в голос.

— Да, Слинни. Я уверен, то, чем занят сегодня Пит, не так уж серьезно. Хотя, в принципе, может стать и серьезным…

— Иеронимус! Не начинай!

В дверях раздался новый голос:

— Вы о Пите?

Брейгель говорил уже не так скованно, хотя пока и не на полной громкости. Он продолжил, широко и радостно улыбаясь и не подозревая, какую совершает бестактность:

— Я знаю, чем Пит занят! Он встречается с Клеллен!

— Клеллен? — оживился Нед. — Эта такая горячая цыпочка, она еще всегда так странно одевается и учится в классе для деб… то есть в одном классе с тобой?

— Ага! Она его пригласила в свой любимый мотель. Ух, они там покувыркаются от души, привалило счастье этому лопуху Питу, она его раскрутит на центрифуге до огненных мурашек!

Последнюю часть его реплики никто толком не понял, но суть была ясна: Пит променял Слинни на притчу во языцех по имени Клеллен. Возмущению родителей не было предела, а их недовольство Иеронимусом и Брейгелем как-то само собой забылось. Узнав, что приятели собираются сводить Слинни на концерт «Джинджер-канкан», папа окончательно сменил гнев на милость — он слышал, что это первоклассная группа. Впрочем, не так существенно, куда они собирались; Джефкена и Дерторфи сразило наповал известие о том, что приличный мальчик, спортсмен и красавец, уже несколько недель встречавшийся с их дочерью, на поверку оказался настоящим демоном.

«Клеллен! — думала мама Слинни. — Всем известная шлюшка из класса для дебилов! Он пренебрег нашей чудесной девочкой ради встречи с этой безвкусной дешевкой?!»

В расстройстве из-за предательства Пита родители едва заметили, что их дочь ушла со здоровенным дебилом и его приятелем полудебилом, не попрощавшись и даже не закрыв за собой дверь. Лязг закрывающихся дверей лифта разнесся по всей квартире.

Нед сидел на диване в глубокой задумчивости. Вот бы и его хоть разик девчонка вроде Клеллен пригласила в сомнительный мотель!

«Везет же некоторым», — думал он с завистью, глядя, как за окном огромные мега-крейсеры один за другим взмывают в темно-красное небо.

Пока лифт медленно полз вниз, Иеронимус наконец-то познакомил своих приятелей друг с другом. Получилось неловко. Брейгель потел, как свинья на сковородке, а Слинни демонстрировала полную незаинтересованность.

— Слинни, это Брейгель, — официальным тоном представил друга Иеронимус. — Брейгель, это Слинни.

Высокие договаривающиеся стороны обменялись рукопожатием. Слинни сказала, словно с другого конца Галактики:

— Очень приятно.

Брейгель что-то невнятно буркнул.

«Замечательно! — думал Иеронимус. — Вечер начинается просто блестяще…»

Брейгель до самого первого этажа хранил зловещее молчание.

Слинни была одета сплошь в черный бархат, за исключением чулок — синих, в цвет волос. На ногах черные замшевые сапожки, поверх всего — черное бархатное пончо. Оба ее спутника считали, что выглядит она, как всегда, совершенно потрясающе.

Иеронимус улыбнулся и произнес, обращаясь к Слинни:

— Этот лифт всегда ползет еле-еле!

• Предыдущая
• 38/64
• Следующая