Стопроцентно лунный мальчик - Танни Стивен - Страница 23

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая

— Сэр, будьте так добры, отойдите в сторонку. Вы мешаете устранять возгорание.

— Сами отойдите! И шланги свои уберите! Я не намерен ходить по грязи в новых ботинках. Вы мне их и так чуть не испортили!

Едва он успел произнести последние слова, мимо пробежали еще трое пожарных с только что подъехавшей машины. Один из них задел плечом приятеля возмущенного прохожего, тот был одет в изысканный костюм из ослепительно-белой гофрированной бумаги. Все трое дружно застонали, глядя, как на плече у нарядного джентльмена расплывается огромное черное пятно.

— Нет, вы только посмотрите! — завопил прохожий в алюминиевой шляпе. — Моему другу посадили пятно! Что вы теперь будете делать?

Пожарные не обращали на грубияна внимания, им и без того дел хватало. Нужно было как-то локализовать пламя, чтобы пожар не охватил все казино. Прибыли три-четыре спасательных робота, похожих на серебристые безликие манекены, специально созданные, чтобы вытаскивать людей из огня. Бригадир велел им бежать на десятый, четырнадцатый и двадцать девятый этажи. Не успел он договорить, как сверху посыпалось битое стекло. Все задрали головы. С двадцатого этажа трое перепуганных людей отчаянно звали на помощь.

— К ним идите! Найдете по голосу! — крикнул бригадир последнему роботу, уже исчезающему в пламени. — Кажется, они на двадцатом…

Огонь быстро распространялся. Пожарные ворчали, что, мол, при строительстве таких вот небоскребов дешевизны ради используют пожароопасные материалы. На шестом этаже вспух и лопнул оранжевый светящийся шар, и начальник пожарной охраны сказал бригадиру: «Какого дьявола они там хранили?» А бригадир сказал: «Похоже на поджог». Вынесли трех пожарников, которые надышались ядовитого дыма, — на них упала балка и повредила трубки от кислородных масок. Когда их увозили, один перепачканный сажей пожарный задел клетчатые брюки скандального прохожего в алюминиевой шляпе, так и не пожелавшего сдвинуться с места. Тот посмотрел вниз, увидел на штанине черное пятно и раскричался, что ему замарали штаны и чуть было не испачкали ботинки, а бумажный костюм его друга вообще безнадежно испорчен. К нему никто не прислушивался. Из горящего дома доносились ужасные крики. Недовольный господин воодушевился еще больше, продолжал ругаться, несмотря на опасность, и жутко всем мешал. В конце концов начальник пожарной охраны сказал ему: «Слушайте, отойдите с дороги! Мне очень жаль, что ваша одежда испачкалась, но вы могли бы сообразить, что не следует стоять посреди зоны пожара. Вы не даете нам выполнять свои обязанности. Пожалуйста, перейдите на ту сторону улицы! Иначе еще сильнее измажетесь, а когда приедет полиция, вас обязательно арестуют, так и знайте!»

Это не помогло. Трое разъяренных прохожих остались, где стояли, заявляя, что не двинутся с места, пока кто-нибудь из руководства пожарной службы не выпишет им чек на сумму, равную стоимости химчистки. За всех говорил джентльмен в алюминиевой шляпе. Покраснев от злости, он орал во все горло, упрямо настаивая на своем, и это его сгубило вместе с друзьями. С высоты тридцатого этажа раздался оглушительный треск, и какой-то крупный предмет полетел вниз, непрерывно крича. Человек, под двести килограммов весом, выпрыгнул в окно, спасаясь от огня, и свалился прямо на троих прохожих. Удар переломил им позвоночники и размозжил черепа. Хруст заглушил даже мешанину криков и пожарных сирен. Трое упрямых джентльменов умерли на месте, а тот, прыгнувший из окна, остался без единой царапины и охотно выполнил просьбу начальника пожарной охраны перейти на другую сторону улицы.

Девочка с Земли расплакалась. Иеронимус обнял ее за плечи оберегающим жестом. Он уже видел смерть, видел невооруженным глазом. Кошмарная сцена пожара напомнила ему, как он убил Лестера два года назад. Девочка вся дрожала. Надо же было им свернуть именно на эту улицу… День был испорчен. У нее тряслись плечи, а глаза были полны слез.

— Прости, что так получилось, — сказал Иеронимус.

— Бедные, бедные люди! Я никогда раньше не видела мертвых. В голове не умещается: только что были живы, секунда — и уже раздавлены. Послушались бы того пожарного, были бы сейчас целы!

— Да, но тогда умер бы толстяк, который на них упал.

— Ужас! — вскрикнула она. — Смерть — это ужасно!

Крепко держась за руки, они пробивались сквозь толпу, словно рыбы, плывущие вверх по реке, — против течения людской массы, рвущейся полюбоваться пожаром на фоне красного неба. Пламя окончательно вырвалось из-под контроля. Мимо проносились все новые пожарные машины, спеша к месту трагедии.

Земная девочка ужасно перепугалась. Иеронимусу тоже было не по себе.

— Я видела, как их сплющило, — рыдала она. — Троих человек раздавило, как каких-нибудь букашек… Ужас, кости так и хрустнули и головы…

Слезы ручьями текли у нее по щекам. Выли сирены. Мимо прошел человек в черном котелке. Он улыбнулся девочке, а она чуть не потеряла сознание — у человека был только один глаз. На месте второго — пустая глазница. Еще у него были длинные, закрученные кверху усы. Когда он открыл рот, оттуда вылетела крошечная колибри на поводке из зубной нити. Она порхала возле хозяйского уха, а улететь не могла. Другой конец нити был привязан к переднему зубу.

Девочка с Земли закрыла лицо руками.

— Мне страшно, — прошептала она.

— В какой гостинице вы с родителями остановились? — спросил Иеронимус.

— Отель «Венеция», на Ратугенбар-авеню.

— Я тебя провожу.

Автомобиль с тремя пьяными туристами, вильнув, заехал на тротуар и врезался в пешеходный мостик. Люди внутри были не пристегнуты и при ударе их бросило вперед, словно тряпичных кукол. Они ударились о ветровое стекло, заливая лица кровью, ломая челюсти. По стеклу побежали трещины. Иеронимус хотел броситься на помощь, но девочка с Земли схватила его за руку.

— Не надо! Не хочу больше ужасов!

И они прошли мимо. Девочка страшно расстроилась. Ей казалось, будто Луна сошла со своей орбиты и нарочно пугает ее разнообразными катастрофами.

— У тебя глаза четвертого основного цвета?

— Да.

— Ты поэтому их прячешь?

— Я не прячу. Так по закону полагается.

— Если бы не этот закон, ты бы все равно ходил в очках?

— Не знаю.

— Я хочу увидеть твои глаза. Покажи!

— Не могу. У тебя будет истерика.

— Мы сегодня такого навидались, что у меня уже и так истерика.

— Нельзя, закон запрещает. А кругом полиция. Ко мне постоянно цепляются, потому что я — стопроцентно лунный. Если покажусь тебе без очков, меня арестуют.

— Я хочу увидеть этот цвет!

— Найди кого-нибудь другого!

— А я хочу видеть именно твои глаза!

— Не выйдет.

— Разве ты не хочешь посмотреть на меня без очков?

Они заблудились. Иеронимус плохо представлял, где ее гостиница. Где-то поблизости, среди сотен других таких же. Один раз свернул не в ту сторону — и начинаешь ходить кругами. Повсюду мельтешат туристы, и не только с Земли; из других районов Луны сюда тоже приезжают ради казино, баров, ресторанов и ночных клубов, проституток и наркотиков. Зона первого ЛЭМа — всего лишь название. Никого не интересует историческое значение этого места. Сейчас здесь практически неподвластная закону территория взрослых игр, куда стекаются неудачники, чтобы воплотить в жизнь свои убогие мечты.

Очередной переулок вывел на ярко освещенное пространство. Девочка с Земли заглянула в открытую дверь. В темном коридоре человек с резиновой змеей в зубах гонялся на четвереньках за белой мышью, размахивая молотком. Заметив краем глаза девочку, он рявкнул:

— В чем дело? Никогда чейн-карессера не видела?

Девочка шарахнулась, и они с Иеронимусом выскочили из переулка, окунувшись в целое море голубых огней. Парк аттракционов: колесо обозрения, карусели, горки… Озеро с лодочками в форме механических собачек.

— Как тебя зовут?

— Ты не поверишь.

• Предыдущая
• 23/64
• Следующая