Титан. Фея. Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 21

Чистота и прозрачность воздуха потрясала. Над Реей клубились облака, у северного берега моря сгущавшиеся в грозовые тучи, но Сирокко видно было поверх них. Видно было до самых пределов Фемиды — в обе стороны.

У ближайшего к Свистолету подвесного троса на разных высотах парил косяк крупных пузырей. Сирокко не могла понять, что они там делают, но решила, что едят. Трос был столь массивен, что на нем запросто росли деревья.

Внизу прямо перед собой Сирокко видела громадную тень, что отбрасывал Свистолет. Чем ниже они опускались, тем больше становилась тень. Четыре часа спустя она уже казалась необъятной, хотя пузырь по-прежнему парил над верхушками деревьев. Сирокко недоумевала, как же Свистолет собирается их высадить, если во всей округе — ни единой мало-мальски подходящей для него поляны.

Потом Сирокко вдруг потрясенно поняла, что у поворота реки, на западном берегу, ей машут руками две крошечные фигурки. Сильно сомневаясь, что им ее видно, она помахала в ответ.

— Так как же мы спустимся? — полюбопытствовала она у Кельвина.

Тот помрачнел.

— Я не был уверен, что это вам придется по вкусу. Потому и не торопился рассказывать. Но беспокоиться совершенно не о чем. Мы парашютируемся.

Сирокко поначалу никак не отреагировала, и Кельвину заметно полегчало.

— Дело верное, — добавил он. — Раз плюнуть. Безопасность гарантируется.

— Угу. Знаешь, Кельвин, я вообще-то обожаю прыгать с парашютом. По-моему, классная забава. Только я привыкла сама проверять и паковать свой парашют. Еще мне, как правило, желательно знать, кто его сделал и достаточно ли он хорош. — Она огляделась. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, здесь на борту нет ни парашютов, ни мастерской по их пошиву.

— У Свистолета есть парашюты, — сказал Кельвин. — И безотказные.

Сирокко опять промолчала.

— Я прыгну первым, — убедительно продолжил доктор. — Сама все и увидишь.

— Угу. А что, Кельвин, никакого другого способа нет?

— Почему нет? Свистолет может доставить вас на равнины — это километрах в ста к востоку. Но обратно придется добираться через болота.

Сирокко взглянула на землю, на самом деле ее не видя. Потом медленно, глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула.

— Ладно. Показывай свои парашюты. — Подойдя к Габи, она обняла ее за плечи, нежно оттянула от стенки и отвела в хвост гондолы. Габи была послушна как малый ребенок. Плечи ее подергивались, а все тело била мелкая дрожь.

— Собственно, показать я их не могу, — сказал Кельвин. — Пока не прыгну. Они получаются, только когда выбрасываешься. Вот смотрите.

Протянув руку, он ухватил добрую пригоршню болтающихся белых усиков. Усики натянулись. Кельвин принялся разделять их, пока не получилась редкая сетка. Ткань усиков была вроде патоки, но держала форму, пока ее не тянули.

Кельвин просунул одну ногу в отверстие сетки, затем другую. Когда он натянул сетку на бедра, получилось что-то вроде плотной корзины. Затем он просунул обе руки в другие отверстия и стал тянуть, пока все его тело не оказалось завернуто в кокон.

— Прыгать тебе уже приходилось — значит, техника знакома. А плаваешь ты хорошо?

— Лучше всех. Особенно когда тону. Габи? А ты хорошо плаваешь?

Та не сразу сообразила, о чем ее спрашивают, затем в измученных глазах блеснуло понимание.

— Я? Плаваю? Конечно. Как рыба.

— Вот и хорошо, — обрадовался Кельвин. — Следите внимательно и потом делайте как я. — Стоило ему свистнуть, как в полу прямо у его ног растянулась дыра. Кельвин сделал всем ручкой, ступил на край дыры — и камнем туда ухнул. Правда, при четверти жэ все выглядело не так стремительно, но, подведи прыгуна неопробованный парашют, прикинула Сирокко, отбивная из него вышла бы не хуже, чем на Земле.

За Кельвином, будто паучьи нити, потянулись стропы. Затем мимо мелькнул какой-то плотный бледно-голубой комок. Зрительницы едва успели перевести взгляды вниз, как вдруг что-то затрещало, захлопало — это парашют раскрылся и хватанул воздух. Радостно махая им рукой, Кельвин плыл вниз.

По сигналу Сирокко Габи натянула снаряжение. Ей так хотелось поскорее смыться из пузыря, что она прыгнула раньше, чем Сирокко успела все как следует проверить.

"Что ж, два из трех есть", — подумала Сирокко и сунула ногу в третий комплект сеток. Теплые, эластичные, волокна удобно облегали тело.

Прыжок вышел самый обычный — если на Фемиде вообще что-то бывало обычным. На фоне желтого неба раскрылся голубой кружок парашюта. Он казался меньше, чем следовало, но этого, очевидно, вполне хватало при низкой гравитации и высоком давлении. Подтягивая нужные стропы, Сирокко держала путь к берегу реки.

Приземлилась она на ноги и быстро высвободилась из снаряжения. Сирокко стояла по колено в воде и разглядывала идущего к ней Билла. Трудно было не расхохотаться. Билл удивительно напоминал синеватого ощипанного цыпленка с короткой щетиной едва ли не по всему телу.

Чтобы не разразиться диким смехом, Сирокко приложила обе руки ко лбу и усиленно растирала пушистые виски. Но чем ближе Билл подходил, тем шире она ухмылялась.

— Ну как, ты меня такой помнишь? — спросила она.

— Нет. Сейчас ты лучше. — Последние несколько шагов Билл буквально пролетел. Потом обнял ее, и они поцеловались. Сирокко не плакала, даже и не хотела, хотя счастье и переполняло ее сверх всякой меры.

С помощью одних лишь колец от скафандров Билл и Август за считанные дни сотворили настоящие чудеса. Две хижины они уже отстроили; у третьей, правда, были всего две стены и полкрыши. Материалом служили плетенки из веток, обмазанные глиной. Наклонные крыши были крыты тростником.

— Сделали что могли, — сказал Билл, показывая Сирокко хижины. — Я подумал было о саманных постройках, но выяснилось, что солнце не успевает высушить глину. А эти защищают от ветра и, в общем-то, от дождя.

Внутри хижины были два на два метра и устланы толстым слоем сухой соломы. Сирокко, правда, не могла там выпрямиться, но протестовать и не думала. Сон под крышей — одно это уже дорого стоило!

— Третью хижину мы к вашему прибытию закончить не успели, — продолжал Билл. — Но если вы трое поможете, то хватит и одного дня. Габи, вот эта — для вас с Кельвином. Мы с Сирокко займем вон ту. Раньше там спала Август, но теперь она говорит, что хочет новую. — Кельвин и Габи дружно молчали, но Габи подбиралась поближе к Сирокко.

Август выглядела просто ужасно. С тех пор как Сирокко последний раз ее видела, она постарела минимум лет на пять и превратилась в настоящий скелет с запавшими глазами и трясущимися руками. В ней явно чего-то не хватало — как будто добрую ее половину взяли да и отхватили.

— Поохотиться нам сегодня не удалось, — говорил тем временем Билл. — Слишком увлеклись постройкой нового дома. Август, ты не знаешь, там вчерашних остатков не хватит?

— По-моему, хватит, — ответила она.

— Может, похлопочешь?

Август побрела прочь. Поймав взгляд Сирокко, Билл нахмурился и сокрушенно покачал головой.

— Про Апрель совсем ничего? — тихо спросил он.

— Совсем. И про Джина тоже.

— Даже не знаю, что с ней теперь будет.

После трапезы все под руководством Билла взялись заканчивать третью хижину. Уже имея опыт строительства двух предыдущих, Билл довел процесс едва ли не до совершенства. Работа была не тяжелая, но страшно нудная; они запросто ворочали здоровенные бревна, но тратили кучу времени на то, чтобы перепилить даже самые мелкие. Соответственно и результаты труда получались довольно неказистые.

Когда закончили, Кельвин занял предназначенную ему хижину, а Август перешла в новую. Габи выглядела совсем растерянной. В конце концов ей удалось выдавить, что она пока погуляет по округе и вернется только через несколько часов. С несчастным видом она побрела прочь.

Билл и Сирокко глядели друг на друга. Наконец Билл пожал плечами и кивнул в сторону оставшейся хижины.