Властелин мира - Мютцельбург Адольф - Страница 45

• Предыдущая
• 45/141
• Следующая

— Ни одного фиакра поблизости! — заметил один. — Жаль! Придется идти пешком!

— Тем лучше! — ответил другой. — Я бы с удовольствием прогулялся, чтобы согреться! Ну, что вы скажете об этом графе Аренберге?

— Или его самого надули, или он — мошенник! — ответил первый, что был пониже ростом; акцент выдавал в нем парижанина и безусловно образованного человека. — Знаем мы эти истории!

— Что вы! — возразил высокий. — Граф богатый человек, не так ли? Или я ошибаюсь?

— Судя по тому, что мне приходилось слышать, он богат, — ответил первый. — Я вовсе и не хотел сказать, что он обманывает ради собственной выгоды.

— Граф Аренберг богат, и это для меня главное, — отозвался высокий.

— Кстати, вскоре он покинет Париж, он сам вам заявил. Так что вам в нем проку?

— Вполне достаточно, ибо и я не намерен оставаться в Париже. Я тоже отправлюсь в Германию!

— Бррр! Впрочем, как вам угодно. Пусть каждый идет своей дорогой. Кстати, я очень вам благодарен за то, что вы познакомили меня с графом. Он знает аббата Лагиде, а если с его помощью я войду в круг знакомых аббата, мне больше нечего и желать. Лагиде — весьма известное и влиятельное лицо в Париже.

Этот разговор, невольным свидетелем которого сделался наш герой, заинтересовал его с самых первых фраз. Он по-прежнему держался поблизости от собеседников, которые разговаривали настолько громко, что молодой человек без труда разбирал каждое сказанное ими слово.

— Вот и держитесь своего аббата, мне это по душе. А я примусь за графа! — сказал высокий. — Кстати, как вам понравилась та бледная молодая особа, что была у него некоторое время?

— Мила, но не более того! — ответил тот, что пониже. — Не знай я, что граф весьма состоятельный человек, я принял бы ее за приманку. Мне кажется, ее страдающие глаза не оставят равнодушными эксцентричные натуры. Может быть, она его любовница, ибо и святые не без греха!

Оба расхохотались. Дон Лотарио почти раскаивался, что последовал за ними, — так больно задел этот смех его израненное сердце. Сказать такое о девушке, которую он так пылко любил! Как могло случиться, чтобы и граф, и Тереза водили знакомство со столь недостойными людьми? Неужели граф так плохо знает свет, что стал жертвой тех, кто намерен использовать его религиозный фанатизм в сугубо мирских целях?

Ему захотелось увидеть лица обоих, чтобы опознать их, доведись случайно встретиться с ними у графа. На это у него была еще одна причина. Всякий раз, когда говорил высокий, испанцем овладевало своеобразное ощущение: так бывает, когда слышишь как будто бы уже знакомый голос, но не знаешь наверное, кому он принадлежит. Дон Лотарио прибавил шагу и, заметив, что незнакомцы собираются свернуть в переулок, на углу которого стоял фонарь, перешел дорогу и получил возможность отчетливо разглядеть их лица.

Того, что пониже ростом, он не знал: это оказался незнакомый ему человек с тонким умным лицом. Рослого же опознал сразу, несмотря на высоко поднятый воротник его плаща: перед ним был не кто иной, как его ночной гость Рабласи.

Испанец решил предостеречь графа. Подобный субъект мог являться к Аренбергу лишь с недобрыми, корыстными намерениями. Молодой человек слышал, как мы убедились, о замыслах негодяя. При одной только мысли, что Тереза могла общаться с подобным типом, его бросило в дрожь.

Улицы вдоль Сены стали более многолюдными, и испанец потерял обоих злоумышленников из виду. Углубившись в их поиски, он очутился вскоре возле Пале-Рояля. Он вспомнил, что как раз сегодняшним вечером там опять собирается общество молодых людей для игры в карты.

Уже недели три, с того самого вечера, когда познакомился с Терезой, дон Лотарио не был в Пале-Рояле. Да и вообще он редко видел своих знакомых. Но сейчас он ощутил острую потребность очутиться среди людей. Ему не хотелось оставаться наедине со своими невеселыми мыслями, и он вошел в здание. Служители уже знали его и пропустили в комнату, где шла игра.

Первым, кого он увидел, был Лупер, сидевший за игорным столом. Испанец в ужасе отшатнулся. Ему показалось, кровь застыла у него в жилах. Здесь находился человек, каких-нибудь полчаса назад убивший собственную мать, — человек, которого нисколько не тяготило совершенное преступление и не страшило наказание, что могло настигнуть его в любую минуту.

Дон Лотарио готов был броситься к Луперу, сбить его с ног и затем передать в руки правосудия. Но он удержался от этого естественного порыва. Ему хотелось посмотреть, до каких же пределов могут дойти гнусность и бесстыдство этого чудовища! Ведь его послали познавать жизнь во всех ее проявлениях; что ж, прекрасно! — он намерен понаблюдать, как убийца ищет спасения от собственной совести, он готов заглянуть в самую мрачную, самую отвратительную бездну.

— Добрый вечер, господа! — сказал он, взяв себя в руки и изобразив на лице беззаботную улыбку. — Как ведет себя госпожа Фортуна?

— Как всегда: по своей близорукости не замечает самых достойных! — ответил Шато-Рено, слывший немного тщеславным. — Я проиграл десять тысяч франков. Сегодня Лупер в выигрыше. Берегитесь, барон, вас ждут неприятности! Удача на бирже, везение в игре — так долго продолжаться не может! Подумайте о будущем!

Нетрудно было догадаться, что внезапное повышение своей кредитоспособности Лупер приписал удачным спекуляциям на бирже. С некоторых пор он проматывал огромные суммы, поэтому и в описываемый нами вечер вновь получил доступ в Пале-Рояль.

— Утешьтесь, граф! — отвечал барон. — Как только наберу денег на дорогу, так и выйду из игры.

— Вы собрались уезжать? Куда же? — поинтересовался Бошан. — Разве игра на бирже более не удерживает вас в Париже?

— Отнюдь, дела призывают меня в Лондон. Возможно, я уеду уже завтра утром, — ответил барон.

— Вы так бледны и серьезны сегодня, дон Лотарио, — заметил Франц д'Эпине.

— Я прибыл из дома смерти, — ответил Лотарио. — Из дома баронессы Данглар, которую только что нашли убитой в своем будуаре.

Все изменились в лице. Бывший возлюбленный баронессы, Люсьен Дебрэ, вздрогнул, глубоко потрясенный этим известием. Лотарио обвел взглядом всех, кто находился в комнате. Невозмутимым оставался лишь Лупер, который даже не побледнел.

— Она убита? Боже мой! Это ужасно! — вскричал Бошан. — А кем? Вам известны подробности?

— Убита человеком, который однажды уже был у нее ночью. Он требовал, чтобы она приняла его и сегодня. Ему удалось бежать. На визитной карточке, открывшей ему доступ к баронессе, было указано его имя — барон де Лупер.

— Лупер! — Все взоры обратились к барону. Он казался удивленным.

— Черт побери! — воскликнул он. — Что вы там такое говорите? Барон де Лупер — ведь это мое имя! Должно быть, какой-то негодяй воспользовался моим именем! А вы не ослышались, дон Лотарио? Вы не ошибаетесь?

— Думаю, нет, — ответил без колебаний испанец. — Его имя было Лупер.

— Но почему, за что? — продолжал допытываться Франц д'Эпине. — Убийство с целью ограбления? Месть?

— Убийство сопровождалось ограблением, — уточнил дон Лотарио. — Недосчитались двадцати тысяч франков и ценных бумаг. Это преступление тем ужаснее, что Лупер, кажется, близкий родственник баронессы!

— Родственник?! — спросил потрясенный Люсьен Дебрэ.

— Вы ведь помните того Бенедетто, лжекнязя Кавальканти?

— Конечно! — послышалось со всех сторон. — А какое он имеет отношение к этому убийству? Где он?

— Он — это и есть барон де Лупер — сын баронессы! Я стал невольным свидетелем этого преступления. Но если что и потрясло меня, то не столько само убийство, сколько наглость убийцы! Да, господин де Лупер — Бенедетто…

Голос молодого человека дрожал от гнева. Он был в возбуждении. Он искал глазами убийцу.

— Где же он? Где Лупер? — вскричал дон Лотарио. — Лупер — убийца!

Наступило всеобщее замешательство. Лупера и в самом деле в комнате не оказалось. Он воспользовался минутой, когда все взгляды были прикованы к дону Лотарио, чтобы улизнуть. За ним бросились вдогонку, но он успел покинуть Пале-Рояль.

• Предыдущая
• 45/141
• Следующая