Колдун из клана Смерти - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/106
• Следующая

— Но тот же Бэкон утверждал, что только поэт может создать «золотой мир фантазии», — ответил тот, приятно удивив девушку знанием эстетических воззрений английского философа. — И эти слова не красивая аллегория. Мы, действительно, создаем этот мир. То, чем я занимаюсь, предназначено не для того, чтобы несколько магов-недоучек могли повеселее убить свободное время.

— Для чего же тогда? — Дона поняла вдруг, что смотрит на фэриартоса почти с восхищением, завороженная его верой в собственную судьбоносность.

— Посмотрите на эти картины, — Гемран указал на полотно за ее спиной. — Что вы чувствуете, когда смотрите на них?

— Смятение, — ответила она честно, взглянув на красный свет, кипящий в багровых облаках. — Беспокойство.

— Вы перестаете быть уверены в своих силах. — Он подался вперед. Дона не отстранилась и теперь видела болотно-зеленые глаза музыканта совсем близко. В них светилось вечное высокомерие творца над простым обывателем. — Магия, которой вы владеете, больше не кажется вам всемогущей. Вы чувствуете, что существует нечто, превосходящее ваше понимание и ваше могущество Смерти.

Не отрывая взгляда от его зрачков, вилисса утвердительно наклонила голову. Сама не зная, соглашается потому, что Вэнс точно передал ее чувства, или потому, что на мгновение подчинилась воле фэриартоса.

— Хотите познакомиться с художником? — спросил он неожиданно.

— Хочу.

Гемран приподнялся, обвел взглядом зал и махнул кому-то.

Из-за дальнего столика поднялся невысокий юноша в темной, свободной блузе, какую, по представлениям Доны, должны носить художники или скульпторы, и стремительно направился к ним. У него было бледное лицо, обрамленное пышными рыжеватыми волосами, светлые брови, изогнутые слегка неправильно над умными светлыми глазами с чуть опущенными внешними уголками. Высокомерно-лукавые губы улыбались.

— Антонис Фэриартос — Дона Кадаверциан, — представил их друг другу Гемран и тут же продолжил, явно пренебрегая тактичностью. — Мистрис пришла сюда в поисках душевного равновесия.

Антонис сложил руки на груди и окинул девушку цепким взглядом художника. Потом вдруг вынул из кармана карандаш, придвинул к себе салфетку и принялся рисовать на ней.

— Дона, вам говорили, что вы слишком красивы для того, чтобы повелевать смертью? — спросил он, не поднимая взгляда.

— И не раз, — улыбнулась она, вспоминая Рамона.

— Не верьте. — Фэриартос сунул карандаш обратно в карман и придвинул салфетку к девушке.

Она не удивилась, увидев свое лицо, нарисованное несколькими резкими изломанными линиями. Было в нем что-то жуткое и привлекательное одновременно. Дикое и властное.

— Не похожа? — прищурился он, внимательно наблюдая за мистрис.

— Отличается от моего отражения в зеркале.

— Вот единственно правильное отражение вас. — Он постучал пальцем по рисунку. — А зеркала чаще всего лгут.

Фэриартос внезапно поднялся и продолжил, глядя на нее сверху вниз:

— Так что не ищите покоя.

Легко поклонился и ушел, оставив вилиссу в еще большем смятении.

— Судя по всему, вы мало общались с фэри, Дона. — Гемран смотрел на девушку с насмешливой нежностью. — Чаще всего мы говорим совсем не то, что думаем на самом деле. Публика желает быть обманутой. Красиво обманутой. А вы слишком прямолинейны и открыты. И этим вызываете желание сказать правду, не взирая на то, шокирует ли она вас.

— Не думала, что выгляжу настолько наивной.

Вэнс протянул руку, блеснув подсолнухом на запястье, взял ладонь Доны, наклонился и коснулся губами ее пальцев.

— Вы не выглядите наивной. Просто мы чувствуем в вас благодарную зрительницу. А что еще может быть нужно творческим натурам? Вот мы и стараемся.

Девушка рассмеялась, выдергивая ладонь из пальцев Вэнса.

— Теперь я поняла. Развлекая меня, вы развлекаетесь сами… — Она осеклась. Внезапное, совершенно невероятное предположение заставило вилиссу снова оглядеть зал, в поисках художника. — Послушайте, Гемран, я только сейчас поняла… Антонис — это, случайно, не…

Певец покачал головой с загадочным видом:

— Это Антонис Фэриартос. А кем он был в прошлой жизни, не имеет значения. Не так ли?

— Да, может быть, — отозвалась она задумчиво, положила на стол несколько банкнот — плату за ужин Босхета. — Спасибо за интересный разговор, Гемран. Мне пора.

— Да. Конечно. — Певец встал, отодвигая ее стул, учтиво склонил голову, но Дона заметила насмешливые огоньки в его взгляде. — Я провожу вас.

«Инфинити» вилиссы стоял в узком переулке возле клуба. Но бетайласа, который должен был ожидать девушку, не было ни в машине, ни возле нее.

Дона утомленно вздохнула:

— Извините, Гемран. Мне нужно вернуться в клуб и найти Босхета. Иногда он забывает, что не человек.

— Я могу сходить за ним, — любезно предложил Вэнс.

— Это бесполезно, он не послушает вас, — ответила вилисса и добавила, едва сдерживая досаду. — Последнее время он и меня слушается с трудом.

Бетайлас обнаружился в фойе. Он непринужденно болтал с хорошенькой официанткой. Потребовалось не меньше минуты, прежде чем дух почувствовал появление госпожи и смог отвлечься от беседы.

— Прошу прощения, вилисса, — произнес он без малейшего раскаяния, подходя к Доне.

— Похоже, Кристоф перепутал заклинание, когда призывал слугу. У тебя стали проявляться явные наклонности стигонита. — Мистрис отвернулась и направилась обратно на улицу.

Она вышла из клуба, чувствуя себя очень странно. Боль от гибели Сэма не прошла, не утих гнев на асиман. Но стало как будто легче. Беспросветная тоска начинала рассеиваться.

Бетайлас сердито ворчал за ее спиной. Он терпеть не мог стигонитов. Но ввязаться в спор по поводу своей исключительности не успел.

Возле машины, напротив невозмутимого Гемрана стояли трое тхорнисхов. Молодых. Наглых. Голодных.

— Вы теперь бегаете на задних лапках перед некромантами? — говорил один из них, небрежно опираясь на капот.

— Может быть там, — злобно процедил сквозь зубы второй, показав пальцем себе за спину, на здание клуба, — перед жалкой кучкой смертных овец, ты величина. Но здесь, — «ночной рыцарь» пренебрежительно плюнул себе под ноги, — ты никто. И не надейся, что мы оставим тебя в покое.

Дона видела, как хочется Гемрану грубо ответить наглецам, а еще лучше — дать по морде кому-нибудь из троих. Однако он сдерживался. Краем глаза девушка заметила резкое движение рядом с собой… И в ту же секунду дух-убийца бросился на тхорнисхов.

— Босхет! — закричала вилисса, но он не услышал ее. Или не захотел услышать.

Один из Золотых Ос, напоровшись на кулак бетайласа, пролетел несколько метров и врезался в столб. Мешком сполз в снег, оторопело мотая головой.

— Босхет, остановись! — Дона попыталась «связать» обезумевшего слугу, но тот стряхнул с себя магические путы.

Самый молодой из тхорнисхов, рыча от бешенства, бросился на обидчика, однако дух-убийца, легко отшагнул в сторону и схватил парня за шею. Послышался хруст. Тело воспитанника Миклоша свалилось на асфальт.

Запахло гнилью, предвестником заклинания клана Нахтцеррет. Плоть на половине лица Босхета стала съеживаться, обнажились кости челюсти, глазница. Взревев от бешенства, он выхватил пистолет из-за пояса, разворачиваясь к противнику, но широкая зеленая волна ударила бетайласа, отшвыривая в сторону.

— Довольно! — приказала Дона. Обе руки мистрис горели изумрудным светом. Наверное, в приступе ярости, она выглядела действительно страшно, потому что тхорнисх у столба, пытающийся подняться, замер. А его приятель-чародей попятился.

— Убирайтесь! — произнесла вилисса сквозь зубы. — Прочь отсюда! Иначе Миклош получит вместо одного трупа три!

Незадачливые нападавшие переглянулись и уставились на своего родственника, неподвижно лежавшего на земле.

— Нахттотер отомстит! — воскликнул один из них срывающимся юношеским тенорком. Помог подняться другу, и оба поспешно покинули место драки.

— Сопляки. — Бетайлас встал, прикладывая снег к изуродованному лицу. — Зря вы остановили меня, вилисса.

• Предыдущая
• 38/106
• Следующая