Удивительная философия - Гусев Дмитрий Алексеевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/53
• Следующая

Таким ответом был деизм. Мы уже знаем, что это представление, по которому мир создан Богом. Однако после создания грандиозного мирового механизма и наделения его всеми необходимыми законами, говорят деисты, Бог самоустранился, мир существует сам по себе, управляется своими естественными законами, а Бога после его самоустранения нигде, никак и никогда нет и не может быть. Да и зачем он нужен миру, если механические законы вечны, неизменны и всегда будут поддерживать мироздание в одном и том же состоянии? Мир, управляемый этими законами, самодостаточен, то есть для его существования никто и ничто не требуется. Это в Средние века считалось, что материальный, физический мир без ежесекундного контроля потустороннего, или внешнего, теистического Бога рассыплется в прах, превратится в Хаос, поэтому Бог постоянно держит в своих руках несовершенное мироздание, не позволяя ему погибнуть. Но если мир – это совершенный и безупречный механизм, как считалось в Новое время, тогда его не надо контролировать и оберегать (точно так же, как и часовой механизм, – он работает сам по себе точно и безупречно без всякого вмешательства часовщика – Бога).

Пьер Лаплас (1749–1827)

Причем вселенский механизм не может сломаться, или испортиться, или дать хоть малейший сбой, потому что он создан совершенным Богом и навеки совершенен. Как видим, в деизме Бог представляет собой полную противоположность теистическому божеству. В теизме Бог – это надприродная всемогущая личность, Творец, или Господь (то есть – господин всего существующего), мироздания. Все с него начинается, им и заканчивается. Он находится в центре наших мыслей и чувств, в центре нашего внимания, незримо присутствуя во всем, что нас окружает, и руководя всем, что мы делаем. И наоборот, в деизме Бог превращается в формальную безличную первопричину мира, исходную точку существования, после декларации (заявления) которой мы напрочь о нем забываем и далее интересуемся только естественным миром и его законами, а не причиной его появления. Понятие о Боге нужно деизму только для того, чтобы один раз ответить на один-единственный вопрос: откуда взялся мир? «Создан Богом», – отвечает деизм и навсегда забывает о Боге, идея которого деизму, как видим, фактически не нужна. Следовательно, можно утверждать, что в деизме по чти нет Бога, и поэтому данное воззрение очень близко к атеизму.

История донесла до нас эпизод из беседы Наполеона с известным французским астрономом и математиком XVIII в. Пьером Лапласом. «Почему в своих сочинениях, – спросил его Наполеон, – вы ни в одном месте не упоминаете о Боге?» – «Я не нуждался в этой гипотезе», – гордо ответил ученый. Слова Лапласа можно понимать так. Если для объяснения мира потребовалось бы представление о сверхъестественном и всемогущем существе, если никак нельзя было бы объяснить мироздание без этого представления, тогда, конечно же, пришлось бы говорить о Боге. Но если можно описать мир одними только естественными причинами, постичь происходящее без ссылки на высшие и таинственные силы, якобы управляющие мирозданием, тогда представление о Боге мне вовсе ни к чему. Приблизительно то же самое утверждал деизм, все дальше уводя человеческую мысль от бездоказательной веры, умозрительных утверждений, фантазий и вымыслов, заставляя ее экспериментировать и доказывать, делая ее более научной и менее религиозной.

Важное место в научной картине мира занимает вопрос: как он существует – неизменно или же меняется? Вспомним, что в аристотелевской картине мира все меняется, однако это всеобщее изменение носит циклический характер: повторение одних и тех же этапов своего существования совершает и каждая отдельная вещь, и весь мир в целом.

Классическое естествознание Нового времени создало иной взгляд на мироздание, который вытекает из уже известных нам механицизма и деизма.

Вселенная – грандиозный механизм, существующий по неизменным законам и созданный деистически понимаемым Богом. Само понятие механизма предполагает нечто неизменное. Организм, в отличие от механизма, может меняться, ведь он растет, развивается. А как может меняться механизм? Он может сломаться или усовершенствоваться – вот два единственно возможных варианта его изменения.

Однако механизм Вселенной, созданный Богом, совершенен с точки зрения науки Нового времени. А это означает, что сломаться или испортиться он не может.

Кроме того, он не может и усовершенствоваться, потому что он и так предельно совершенен. Следовательно, мировой механизм является неизменным и существует всегда в одном и том же виде.

Мироздание стационарно (от лат. stationarius – «неподвижный»), утверждали ученые Нового времени. Оно, конечно же, в каких-то деталях и частностях может немного меняться, но, по большому счету, всегда пребывает в одном и том же состоянии. А если оно неизменно, значит, возможно нарисовать полную и законченную научную картину мира, к которой нечего будет добавить и в которой нечего будет исправлять.

Не меняется мир, не меняются и научные представления о нем. Надо только до конца открыть и исчерпать все механические законы, по которым устроена и существует Вселенная. А поскольку законов этих не так уж много, то получение окончательного знания о мире и обретение полной истины не за горами, считали представители классического естествознания (еще и потому называемого классическим, что в нем знания о мире представлялись исчерпывающими, а научная картина его – завершенной, нарисованной до конца).

Первую, или древнюю, картину мира мы сравнивали с живописным полотном. Античный мир рисовал ее с большой долей выдумки и фантазии, поэтому она являлась прекрасной и завораживающей, но сходство с реальностью было минимальным. Так и художник, создавая свою композицию, более стремится выразить в ней свои мысли и чувства, а не с точностью воспроизвести изображаемый им объект. Его произведение поэтому получается красивым, но зачастую в очень малой степени сходным с реальностью.

Если продолжить наше сравнение, то вторую, или ньютоновскую, механистическую картину мира можно уподобить черно-белой фотографии: сродство с реальностью стало в сотни раз бо?льшим, однако все краски и оттенки исчезли, появилась какая-то скучная безжизненность, неинтересная статичность (неподвижность). Фотография, конечно же, точно воспроизводит объект, но, как уже говорилось, достаточно часто мы ей предпочитаем красочный рисунок.

Вторая научная картина мира, которая возникла приблизительно в XVI–XVII вв., явилась классическим естествознанием и с небольшими изменениями существовала до конца XIX в.

Механистический взгляд на природу оказался необычайно плодотворным. Вслед за ньютоновской механикой были созданы гидродинамика, термодинамика, теория упругости и множество других дисциплин, где физика достигла огромных успехов. Однако оставались две области, в которых механистической теорией мало что можно было описать и объяснить. Этими областями были свет и электричество.

Пытаясь объяснить свет с помощью своей механики, Ньютон говорил, что он представляет собой поток маленьких частиц, или, как часто говорят в науке, корпускул (от лат. corpusculum – «тельце»), которые несутся от источника света, взаимодействуют по механическим законам и вызывают ощущение света, попадая в человеческий глаз. Однако такое объяснение не было вполне удовлетворительным: ведь один луч света свободно проходит через другой, а если бы это были два потока частиц, как считал Ньютон, то они сталкивались бы и как-то изменяли направление своего движения, отклоняясь или изламываясь. Значит, свет – не поток корпускул, а что-то другое. Но что?

Христиан Гюйгенс (1629–1695)

• Предыдущая
• 38/53
• Следующая