Удивительная философия - Гусев Дмитрий Алексеевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая

Теория Коперника нанесла сокрушительный удар по религиозным средневековым представлениям. Ведь, согласно теории Птолемея, Земля являлась неподвижным центром мироздания. Считалось, что ад, куда попадают после смерти грешники, находится под землей, а рай, где блаженствуют праведники, – на небе, то есть ад и рай расположены на противоположных концах мироздания. У Коперника же получилось, что Земля сама движется по небу вокруг Солнца, а значит, ад, который находится под землей, расположен на небе, рядом с раем, чего никак не могло быть по религиозным представлениям. Церковники сожгли книгу Коперника, а его самого принудили отречься от своих взглядов. Но открытие было сделано, и новые идеи неумолимо шли вперед, попирая старые. Искусственно сдержать научную мысль было невозможно. Теория Коперника ознаменовала начало новой эпохи в развитии науки, глобальной смены научных представлений, явилась исходным пунктом второй научной революции.

Вспомним: одной из основных особенностей первой, или древней, научной картины мира был пантеизм – представление о мироздании как об огромном живом и разумном организме, подобном человеку, только намного превосходящем его временными и пространственными масштабами. В мире все разумно, целесообразно и гармонично, считали древние. Вселенную пронизывает некая духовная сила, которая и делает все вокруг прекрасным и упорядоченным, думали они.

В Новое время наука гордо заявила, что теперь она знает больше, чем в древности, продвинулась в своем развитии далеко вперед и поэтому может объяснить мир без всяких фантазий и вымыслов о каких-то невидимых силах или скрытых основаниях, якобы растворенных в нем. Мироздание можно объяснить одними только естественными (природными) причинами и решительно изгнать из картины мира все сверхъестественное и таинственное, считали представители классического естествознания.

Наука Нового времени утвердила иной взгляд на мир, по которому он представляет собой не живой и разумный, а грандиозный неживой и неразумный механизм. А стройность, упорядоченность и гармония мироздания объясняются тем же, чем гармония и стройность любого механизма: четкой подгонкой всех его частей, точными размерами, правильным расчетом, грамотным устройством и безупречной работой. Представьте себе часовой механизм – он работает отлаженно и четко, хотя никакой души и никакого разума в часах нет. Неодушевленный механизм способен быть таким же безупречным и гармоничным, как и одушевленный организм. Откуда же это в механизме? Все очень просто: любой механизм состоит из каких-то тел, между которыми действуют неизменные силы, подчиняющиеся определенным законам. Эти тела, силы и неизменные законы делают механизм упорядоченным и гармоничным. Надо только открыть механические законы взаимодействия тел и все объяснить с помощью этих естественных законов, без всяких вымыслов и фантазий. Данные законы должна открывать и исследовать специальная наука – механика, которая поэтому и стала одной из главных в классическом естествознании.

Исаак Ньютон (1643–1727)

Наиболее выдающимся представителем механики и вообще – второй научной картины мира был английский ученый XVII–XVIII вв. Исаак Ньютон. И если первую научную картину мира часто называют аристотелевской, то вторую считают ньютоновской. Зачем нам какие-либо вымыслы для объяснения мира, спрашивает Ньютон. Ведь мироздание – это физические тела и механические силы, действующие между ними. Найдем законы этих сил и объясним все только одной механикой. Если бы мы спросили Аристотеля, почему небесные тела движутся так четко и упорядоченно, он бы, наверное, ответил, что у каждого небесного тела есть разумная душа, которая и направляет это движение. Если бы мы задали тот же вопрос Ньютону, он, скорее всего, не стал бы ссылаться на разумную душу небесных тел, а сказал, что вся упорядоченность и разумность небесного движения объясняется тем, что оно подчиняется закону всемирного тяготения, по которому два любых физических тела взаимно притягиваются с определенной физической силой. Говоря проще, чем больше массы двух тел и меньше расстояние между ними, тем с большей силой они притягиваются. Эта сила всеобщего взаимного притяжения тел и обусловливает стройность, четкость и как бы разумность их движения. Ньютон сформулировал три закона механики, которыми, по его мнению, можно описать и исчерпать все происходящее в мире. Эти законы являются классическими, до сих пор составляют основу механики и изучаются в школьном курсе физики.

Галилео Галилей (1564–1642)

Поскольку главным в объяснении мира стало установление его механических законов, а они выражаются и записываются математически, то естествознание Нового времени заговорило на языке математики. «Книга природы, – говорил известный итальянский ученый XVI–XVII вв. Галилео Галилей, – написана на языке математики, и кто хочет прочитать ее, тот должен знать эту науку». Вспомним, еще Пифагор с учениками заметили, что в мире действуют количественные закономерности, что все можно посчитать или выразить численно. Эта идея была продолжена и развита в Новое время. Математическим языком можно описать вообще все существующее, считали представители классического естествознания. К тому же язык этот более прост, краток и им легче пользоваться. Пусть перед нами три какихлибо предмета. Эту ситуацию (независимо от предметов, о которых идет речь) можно описать кратким и простым математическим выражением: 1 + 1 + 1 = 3. Оно является математической схемой, или моделью, под которую можно подвести огромное множество конкретных ситуаций. Древняя наука говорила о мире преимущественно на естественном (разговорном) языке, естествознание Нового времени стало более часто употреблять язык математический, и это позволило ему продвинуться гораздо дальше в познании мира и получить намного больше информации о нем, чем это могла сделать античная наука.

С ростом объема научных знаний происходит разветвление прежде единой науки на разные направления и разделы. И если в античности роль всех наук, как правило, выполняла философия, то в Новое время появились физика, химия, биология и многие другие дисциплины. Вот почему мы говорим, что естествознание как таковое родилось именно в Новое время.

Представление, по которому мироздание – это грандиозный механизм, пришедший на смену античному пантеизму, называется механицизмом. Вспомним, что древний пантеизм обусловливал бережное отношение его представителей к окружающей природе. Нельзя вредить живым существам, считали они, потому что у них, как и у человека, есть душа. Механицизмом Нового времени всякие представления об одушевленности природы были безжалостно изгнаны. Любой объект окружающего мира, как и мир в целом, считали представители механицизма, является более или менее сложным механизмом, бездушной и неразумной машиной, и поэтому вовсе не обязательно относиться к природным объектам бережно. Наоборот, можно делать по отношению к ним что угодно. Известный французский философ Рене Декарт считал, что душа есть только у человека, а все животные – это всего лишь механические роботы, или автоматы, по отношению к которым мы вправе делать что хотим. А другой французский философ – Жюльен Ламетри пошел дальше Декарта и утверждал, что души нет и у человека, что человек – тоже механизм, только очень сложный. Он даже написал книгу под названием «Человекмашина». Неудивительно поэтому, что именно в Новое время начинается активное завоевание, покорение и преобразование природы человеком. (Через несколько столетий мы получили ужасающие результаты этой деятельности, которая поставила и природу, и человечество на грань уничтожения.)

Отказавшись от древних представлений о пантеистической силе, растворенной в мире, наука Нового времени стала рассматривать его в качестве огромного механизма, а мировое совершенство объяснять неизменными законами, действующими во Вселенной. Однако при таком взгляде на мироздание естественно возникают вопросы: откуда взялись эти законы, почему они именно такие, а не другие, в силу чего они неизменны, каким образом появился грандиозный механизм мира, что было его причиной? Не мог же он возникнуть из ничего! Естествознание Нового времени не могло не отвечать на вопрос о происхождении мира. Но отвечало оно на него очень кратко, формально.

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая