Подиум - Моспан Татьяна Викторовна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/68
• Следующая

– Отсняли! – Фотохудожник выключил лампу. – Прервемся на несколько минут… Можешь немного отдохнуть, – сказал он Наташе.

– Как думаешь, нормально получится? – тут же насела на него Элла Борисовна. – Мне бы хотелось дать полосный снимок именно в этом платье. Смотрится потрясающе!

Фотохудожник, обнадежив неугомонную Эллу (иначе бы она не отвязалась), отошел в сторону. Ему тоже требовалось отдохнуть от руководящих указаний.

– …избранным женщинам!.. – донеслось до него от того места, где сейчас стояла Хрусталева.

К Богдановой приблизилась Зинаида:

– Наташенька, а почему ты свои сережки-подковки не надела? Они бы так подошли к этому наряду.

Наташа вздрогнула.

– Да как-то не подумала об этом… – И сквозь слой косметики стало заметно, как она побледнела.

В течение следующих сорока минут фотохудожник безуспешно пытался сделать хороший снимок. Теперь уже он сам, как недавно это делала Хрусталева, вертел Наташу во все стороны, поправлял что-то в прическе, убирал лишние складки на платье – но все было напрасно.

– Ладно, – отступился он. – Будем надеяться, что на предыдущих пленках все получилось хорошо.

Измученная Наташа стояла в дамской комнате и прикладывала к вискам смоченный холодной водой платок.

– Зинка – сучка! – вслух произнесла она.

От этого не стало легче. Почему Кудрявцева вдруг заговорила про серьги, почему?!

Наташа направилась к двери – и вдруг остановилась, потому что услышала, как кто-то четко произнес ее фамилию.

Наташа осторожно выглянула в коридор. Дамскую комнату в это время миновали двое: Зинка и незнакомый молодой мужчина в сером полупальто. Видимо, Кудрявцева провожала его к выходу.

Они продолжали начатый ранее разговор.

– Я спросила у Богдановой, – говорила Зинаида, – а она сильно смутилась и ответила, что как-то не подумала об этом…

Они, беседуя, удалились. Наташа прислонилась к холодной стене и не могла двинуться с места… Что делать, что? Кто это был – сотрудник милиции или… Или бандит?

Наташа вышла в коридор. Парочка уже исчезла. Богданова бросилась разыскивать свою подругу.

Катерину не одолевали фотохудожники и владелицы модных журналов. По сравнению с Натальей работать ей было значительно проще. Но к концу дня и у нее закружилась голова от усталости: бесконечные примерки, неувязки; Нина Ивановна охрипла, раздавая приказы, как оплеухи… Многое из того, что происходило, казалось Кате сплошной бестолковщиной. То тут, то там вспыхивали ссоры, возникали взаимные претензии, ругань. К концу дня все измотались до предела.

Катя заметила бледное лицо Наташи и испугалась за подругу:

– Что-то случилось?

– Случилось. Зинка поинтересовалась, где мои сережки.

– Как?

– Да подошла в перерыве между съемками и спросила… Но это еще не все. Только что она разговаривала с неизвестным молодым мужчиной. Я подслушала конец разговора. Этот мужик или из милиции… – Наташа прикусила губу, – или бандит.

– Наташка, надо немедленно идти в милицию и рассказать, как все было!

– Я не могу сейчас. Пойду туда послезавтра, как договорились.

– Лучше бы сегодня… Давай вместе, а?

– Нет! – твердо сказала Наташа. – После демонстрации. Хочу, чтобы завтра все прошло нормально на показе.

Девушки прервали спор, заметив, что в их сторону с интересом поглядывает Кудрявцева.

Приехав домой, Наташа заставила себя заняться обычными, повседневными делами: прибрала на кухне, повесила в шкаф разбросанные по комнате вещи. За делами меньше одолевали тревожные мысли: именно этого она сейчас и добивалась. Стоило остановиться на минуту, как ее охватывали нехорошие предчувствия. Вспоминался Николай, отдельные встречи с ним. Она ни в чем не упрекала его, но… разве нельзя было жить по-другому? Живут же как-то другие – без вилл, машин и несчитанных денег. "Не хочу последние копейки в кармане пересчитывать!" – любил говорить он. И чем все это кончилось? Да и кончилось ли?..

Она пила чай на кухне, когда услышала звонок в дверь… Кто бы это мог быть? Никого не ждала сегодня! Сердце болезненно сжалось, в висках застучало.

Наталья на цыпочках прошла в прихожую и заглянула в дверной глазок: за дверью стоял мужчина. Наташе показалось, что она узнала его – это тот, в сером полупальто, который приходил сегодня в «Подмосковье» и разговаривал с Зинкой Кудрявцевой.

Девушка учащенно задышала от волнения: открыть или не открывать? Рука уже сама тянулась к замку, но Наташа одернула себя… Стоп! А вдруг этот мужик не из милиции?

Прозвучал еще один звонок. Наташа осторожно прошла на кухню и выключила свет. Она не откроет дверь. Ни за что не откроет!

Больше звонков в дверь не было. Наташа спустя какое-то время опять заглянула в глазок: на лестничной площадке никого. В который раз она пожалела о том, что не осталась и сегодня ночевать у Кати.

Спустя час в дверь опять позвонили. В это время Наташа еще сидела в темной кухне, не решаясь зажечь свет. Она в тревоге вскочила… Наверное, опять тот же мужик – вернулся, значит!

Однако, посмотрев в глазок, она увидела Томаза Гелашвили.

Не раздумывая ни секунды, Наташа распахнула дверь.

– Заходи, Томазик… – начала она. И испуганно смолкла.

Парень пришел не один. Из-за его спины мгновенно вынырнули еще трое. Сразу она узнала только Марата Газеева, а остальные… Слишком поздно Наташа поняла, что это бандиты. Те самые, что убили Николая Линькова.

Демонстрация моделей в торговом доме Горина проходила без Богдановой. Пономарева рвала и метала.

– Где она, где? – вопила Нина Ивановна.

Катя вместо ответа отмалчивалась… Не могла Наташа так поступить! Значит, с ней что-то случилось. И Катя вынуждена была гнать от себя одолевавшие ее нехорошие мысли.

– Все, хватит, это последний раз, когда из меня вьют веревки! Не предупредила, не сказала никому ни слова… Эти девки кого хочешь с ума сведут! – Пономарева бросалась на всех разъяренной пантерой.

Зинке Кудрявцевой тоже досталось.

– Надо уходить, надоело все, – жаловалась она в уголке гладильщице. – Крутишься целый день, как бобик: Ниночка – то, Ниночка – это. И чуть что – мне первой в морду!

Гладильщица, сочувственно кивая, помалкивала. Ну их обеих к черту – что Зинку, что Нину Ивановну, думала она. Скажешь сдуру лишнее слово, потом сама же кругом виновата будешь. Эта Зинуля – такая стерва, что не дай, не приведи Господи! От нее все стонут…

Пономарева злым голосом что-то выговаривала Тимофею Сазонову. Тот морщился и молчал. В конце концов даже он, отличавшийся уравновешенностью, не выдержал, вспылил.

– Чего она мечется? – подошла к Кате Тамара.

Практически все находились на взводе, лишь стилист Слава спокойно занимался своим делом. И довольно удачно. Головки девушек преображались прямо на глазах.

– Вот и парня ей какого замечательного нашла, – шипела из своего угла Зинка, – а она все кидается.

Несмотря на нервозную обстановку, показ прошел нормально. К концу дня Пономарева замирилась с Кудрявцевой, и та уже не жаловалась на свою горькую судьбу.

Свадебное платье демонстрировала Тамара. Успех был полным. Нина Ивановна окончательно успокоилась.

– А где же ваша красавица Наталья? – спросила у Пономаревой подошедшая Элла Хрусталева.

– Отравилась чем-то и, видно, не долечилась, – хмуро ответила Нина Ивановна. – С этими девчонками столько мороки!

– Жа-аль, – протянула редакторша. – Я привезла пробные фотографии. Прелесть! Вот они, взгляните.

Нина Ивановна с постным лицом стала рассматривать снимки.

На каждом из них была Наташа: поворот головы так, поворот головы эдак…

– Хороша все же, мерзавка! – невольно вырвалось у Пономаревой.

Эллу Борисовну сильно разочаровало отсутствие Натальи. Она с сожалением посматривала по сторонам: нет, ни одна из этих моделек Богдановой в подметки не годится. Ни одна!.. В памяти всплыло, как Ида Садчикова расхваливала ей новенькую. Сама Ида сегодня не приехала. Простудилась.

• Предыдущая
• 31/68
• Следующая