Киево-Печерский патерик - Сборник Сборник - Страница 61

В тыи же дьни разболѣвся князь Владимерь Всеволодовичь Мономах, и прилежаше ему арменинъ, врачюа его, и ничтоже успѣ, но паче недуг бываше болий. И уже при конци бывъ, посылаеть молбу къ Ивану, игумену Печерьскому, да поиудить Агапита прийтидо него, — бѣ бо тогда князя в Черниговѣ. Игуменъ же, призвавъ Агапита, велить ити в Черниговъ. И отвещавъ блаженный: «Аще ко князю иду, то и ко всѣмь иду; не буди мнѣ славы ради человѣческиа пред монастырьскиаврата изыти и преступнику быти обѣта своего, еже обещахся пред Богомъ быти ми в монастырѣ и до послѣдняго издыханиа. Аще ли изгониши мя, иду въ ину страну и потом възвращуся, дондеже вещь сию минеть». Не бѣ бо николиже исходилъ из монастыря. Видѣв же посланныйот князя, яко не хощеть ити, молить мниха, яко да поне зѣлиа дасть. Принуженъ же бысть игуменомъ, дасть ему зѣлие от своеа яди, да дасть болящему. И егда же князь вкуси зѣлиа, и ту абие здравъ бысть.

В те же дни разболелся князь Владимир Всеволодович Мономах, и усердно лечил его армянин, но безуспешно, и только усиливался недуг. Будучи уже при конце жизни, посылает князь молить игумена Печерского Ивана, чтобы он понудил Агапита прийти к нему, — он княжил тогда в Чернигове. Игумен же, призвав Агапита, велит идти в Чернигов. И сказал блаженный: «Если мне к князю идти, то и ко всем идти; нельзя мне ради людской славы за монастырские ворота выйти и нарушить свой обет, который я дал перед Богом, чтобы быть мне в монастыре до последнего вздоха. Если же ты изгонишь меня, я пойду в другое место и возвращусь после того, как минет эта беда». Никогда еще блаженный не выходил из монастыря. Посланный же князя, видя, что не хочет идти инок, стал молить его, чтобы он хотя зелья дал. И тот, будучи принужден игуменом, дал ему зелья от своей еды, чтобы дали болящему. И как только князь принял это зелье, тотчас выздоровел.

Прииде же Владимерь в Киевь и вниде в Печерьский монастырь, хотя почтити мниха и видѣти, кто есть даровавы тому зѣлие и здравие съ Богомъ, — не бѣ бо николиже видѣлъ, — мня сего имѣниемь подарити. Агапит же, не хотя славимъ быти, съкрыся. Князь же принесенно ему злато дасть игумену. Потом же посла Владимеръ къ блаженному Агапиту единого от болярь своихъ съ многыми дары. Его же посланный боляринъ обрете в кѣлии, и принесъ, положи пред ним принесенныа дары. И отвеща мних: «О чадо, николиже от кого что взяхъ, — нынѣ ли погублю мзду свою злата ради, егоже не трѣбую ни от кого же?» И отвеща боляринъ: «Отче, вѣсть пославый мя, яко не требуеши сего, но менѣ ради утѣши сына своего, емуже о Бозѣ даровалъ еси здравие, се приими и даждь нищимъ». И отвеща старець: «С радостью прииму тебѣ ради, яко требе ми суть. Рьци же пославшему тя: “Все, еже имѣлъ еси, чюжа бяху, тебѣ же отходящу, не могущу взяти ничтоже съ собою, нынѣ же раздай все трѣбующимъ, еже имаши, яко сего ради избавил тя Богъ от смерти, азъ бо ничтоже ти бых успѣлъ; и не мози ослушатися мене, да не тоже постражеши”». И вземь Агапит принесенное злато, изнесъ вне кѣлиа, повръже, сам же скрыся. И изшед боляринъ, видѣвъ поверьжено пред враты принесенное злато и дары, и вземъ все, дасть игумену Иоанну, и сказа все князю, еже о старци. И разумѣша вси, яко рабъ Божий есть. Князь же не смѣ преслушатися старца, но все имѣние свое раздасть нищимъ, по словеси блаженнаго.

После этого, будучи в Киеве, Владимир пришел в Печерский монастырь, желая почтить инока и увидеть того, кто дал ему зелья и возвратил здоровье с помощью Божьей, — никогда он его не видал, — и хотел одарить его. Агапит же, избегая славы, скрылся. И принесенное для него золото князь отдал игумену. Потом послал Владимир к блаженному Агапиту одного из бояр своих со многими дарами. Посланный боярин нашел его в келий, и принес, и положил перед ним принесенные дары. И сказал инок: «О чадо! Никогда и ни от кого ничего не брал я, — неужели теперь губить мне дар свой ради золота, которого ни от кого не требую?» И отвечал боярин: «Отче! Знает пославший меня, что не требуешь ты награды, но, для меня, утешь сына своего, которому ты даровал, о Боге, здоровье, возьми это и раздай нищим». И отвечал ему старец: «С радостию приму ради тебя, как будто бы мне требуется. Пославшему же тебя скажи: “Все, что ты имел, было чужое, и, отходя из этого мира, ты ничего не можешь взять с собой, — раздай же теперь нуждающимся все, что имеешь, ибо ради этого избавил тебя Бог от смерти, а я ничего бы не смог сделать; и не думай ослушаться меня, чтобы, как прежде, не пострадать”». И взял Агапит принесенное золото, вынес вон из келий, бросил его, а сам скрылся. И боярин, вышедши, увидал брошенным у ворот принесенное им золото и дары, взял и отдал все игумену Иоанну, и рассказал князю о старце. И поняли все, что то истинный раб Божий. Князь же не посмел ослушаться старца и все имение свое раздал нищим по слову блаженного.

По сих же разболѣвся сий черноризець Агапитъ, и прииде к нему предъ реченный арменинъ посетити его. И нача стязатися с ним о врачевней хитрости, глаголя, киимъ зѣлиемь цѣлится какий недугъ. И отвѣща блаженный: «Имже Господь подасть здравие». Разумѣв же арменинъ, отинудне въдуща его ничтоже, и глагола къ своимъ: «Не умѣеть сийничтоже». И емь его за руку, рече, яко въ 3-й день сий умреть. «Се же истинна есть, не изменится слово мое; аще ли не будеть тако, и азъ буду мнихъ».

После этого разболелся Агапит, и пришел посетить его армянин, о котором мы говорили прежде. И начал он беседовать с иноком о врачебном искусстве, спрашивая его, каким зельем какой недуг лечится. И отвечал блаженный: «Каким Господь подаст здоровье». Армянин понял, что он нисколько не сведущ в этом, и сказал своим: «Ничего он не знает». Потом взял его руку и сказал, что через три дня он умрет. «И это истинно, — прибавил врач, — и не изменится слово мое; если же будет не так, то я сам стану монахом».

Блаженный же съ яростию глагола тому: «Сицева ли суть твоего врачеваниа образи: смерть ми повѣдаа, а помощи ми не можеши! Аще еси худогъ, то дай же ми животъ; аще ли симь не владѣеши, то почто укоряеши мя, осуждаа въ 3-й день умрети ми? Мнѣ же извѣстилъ есть Господь въ 3-й мѣсяць умрети». Глаголеть же ему арменинъ: «Яко се уже разумѣлъ ся еси, то уже никакоже преидеши трѣтиаго дьне», бѣ бо изболѣлъ велми, яконе мощи ему ни двигнути собою.

Блаженный же с негодованием сказал ему: «Так вот в чем суть твоего врачевания: смерть мне предсказываешь, а помочь не можешь! Если ты искусен, то дай мне жизнь, а если этим не владеешь, — за что же укоряешь меня, осуждая на смерть через три дня? А меня Господь известил, что я через три месяца умру». И сказал ему армянин: «Раз сам ты уже понял, что умрешь, то никак не переживешь третьего дня», а блаженный изболел уже весь так, что сам и двинуться не мог.

Тогда принесоша болна нѣкоего от Киева, въставъ же Агапит, яко не болѣвъ, взя зѣлие, еже сам ядяше, показа лечьцу, глаголя: «Се есть зелие, разумѣй и виждь». Видѣвъ же, лечець глагола мниху: «Нѣсть се от наших зѣлей, но мню, яко се от Александриа приносят». Посмеав же ся блаженный невѣжеству его, дасть зѣлие болящему, и тогоздрава сътвори. Глаголеть же къ лечцю: «Чадо, не жали си, понеже убози есмы, не имамъ чимъ напитати тя». Армѣнинъ же рече к нему: «Нынѣ, отче, 4 дьни постимся мы сего мѣсяца». Въпроси же блаженный: «Кто еси ты и коеа вѣры еси?» Лечець же рече к нему: «Не слышалъ ли еси менѣ, яко арменинъ есми?» Блаженный же рече к нему: «То како смѣлъ еси внити и осквернити кѣлию мою и дръжати за грѣшную мою руку? Изыди от мене, иновѣрне и нечестиве!» Осрамленъ же бывъ арменинъ, отъиде. Блаженный же Агапитъ пребывъ 3 мѣсяци и, мало поболѣвъ, къ Господу отъиде.

В это время принесли одного больного из Киева, и Агапит встал, как будто вовсе и не болел, взял зелье, которое сам ел, и показал лекарю, говоря: «Вот целебное зелье, смотри и разумей». Лекарь посмотрел и сказал иноку: «Это не из наших зелий, думаю, что его из Александрии приносят». Посмеялся блаженный невежеству его, дал зелье больному, и тот стал здоров. Потом сказал лекарю: «Сын мой, не погневайся: убоги мы, и нечем нам угостить тебя». Армянин же сказал ему: «Теперь, отче, четыре дня этого месяца мы постимся». Блаженный же спросил его: «Кто же ты и какой веры?» Лекарь же ответил ему: «Разве ты не слыхал, что я армянин?» И сказал ему блаженный: «Как же смел ты войти, и осквернить мою келью, и держать мою грешную руку? Иди прочь от меня, иноверный и нечестивый!» Армянин, посрамленный, ушел. Блаженный же Агапит прожил три месяца, потом, немного поболевши, отошел к Господу.