Наследия павших (ЛП) - Лор Питтакус - Страница 2

Однако смс-ка не от мамы. А от Генерала.

— Блин! — я отбрасываю ручку, как будто Генерал только что застукал меня за написанием чужой домашки.

Отец никогда не отправляет мне смс-ки. Это ниже его достоинства. Если Генералу что-то требуется, нам положено предугадать что же это прежде, чем он успеет спросить. Должно быть, произошло что-то действительно важное.

— Что там? — интересуется Иван.

Сообщение сухо гласит: «ЖИВО ДОМОЙ».

— Надо топать.

Мы с Иваном садимся на метро в сторону окраины. Оказавшись на станции, забираем наши велики и на всех парах чешем в пригород. Когда мы, наконец, проскакиваем ворота «Эшвуд-эстейтс», я отстаю от Ивана как минимум метров на тридцать. Я виню в этом промокшую от пота футболку из-за не по сезону жаркого дня, а также тошноту из-за зловещей смс-ки отца.

Частный поселок «Эшвуд-эстейтс» ничем не отличается от прочих охраняемых элитных поселков в пригороде Вашингтона, или, по меньшей мере, выглядят таковыми. Однако добротные дома и идеально подстриженные газоны за главными воротами принадлежат не политикам и их родне, а моему народу, могадорцам — будущим завоевателям Земли. Да и сами коттеджи — лишь малая часть настоящих Эшвудских владений. Под домами располагается огромный лабиринт из туннелей, которые связывают многочисленные могадорские объекты — истинное назначение этого места.

У меня есть доступ лишь к малой части нашего подземного штаба. Понятия не имею, насколько он простирается вширь или вглубь Земли. Но знаю, что в этой растянутой подземной сети расположено много лабораторий, оружейных складов, тренировочных помещений и, вероятно, секретов больше, чем я даже могу догадываться. Именно там внизу живут искусственно выращенные.

Если бы не наш любимый Вождь, Сетракус Ра, раса могадорцев никогда бы не дожила до начала Великого Вторжения. В последние сто лет по причинам, которые по большей части до сих пор неизвестны, могадорцам становилось все сложнее рожать детей. К тому времени, как родилась Келли, естественные роды среди могадорцев стали такой редкостью, что наша древняя благородная раса оказалась под угрозой полного вымирания. Достигнув детородного возраста, могадорские девушки, среди которых была и мать Ивана, часто умирали во время родов. Из-за этого Сетракус Ра с группой ученых разработал искусственное разведение нового поколения могадорцев. Вместо того, чтобы появляться на свет обычным образом, наши искусственно выращенные могадорские братья и сестры растут в гигантских химических резервуарах, из которых выходят уже взрослыми, полностью окрепшими и готовыми к бою. Эти искусственники не только обеспечивают дальнейшее существование могадорцев, но, вместе со своей повышенной силой, скоростью и выносливостью, также являются основой нашей армии.

Кроме улучшенных физических параметров, искусственники отличаются от чистокровных могадорцев (таких, как я) еще в некоторых отношениях. Их спроектировали для войны, но на роль солдат, а не офицеров. В своей мудрости Сетракус Ра сделал их узкоспециализированными. В отличие от чистокровных, они почти как машины: строго соблюдают цель, для которой предназначены. Искусственники — прирожденные воины, а это значит: разум часто сменяется гневом и жаждой крови. Но самое важное отличие между нами, по крайней мере, на Земле, это то, что они заметно отличаются от нас. Если чистокровные сойдут за обычных людей, то они — нет. Подземная жизнь сделала их кожу призрачно-бледной, а мелкие и острые зубы удобны в ближнем бою, нежели в еде. Вот почему, пока мы не будем готовы раскрыть себя, в дневное время им разрешается показываться на поверхности лишь в исключительных случаях.

Вот почему, когда я вижу искусственников, открыто веселящихся на лужайках «Эшвуд-эстейтс» рядом с превосходящими их чистокровными, я понимаю: случилось что-то невероятное.

Иван тоже это понимает и бросает на меня озадаченный взгляд, останавливая велик у нашего переулка. Запыхавшись, притормаживаю рядом с ним. Все семьи, проживающие в «Эшвуд-эстейтс» сейчас на улицах перед своими домами, болтают друг с другом, поднимают тосты раскупоренными бутылками с шампанским. Искусственники со своей неестественно бледной кожей прячутся под плащами и шляпами, выглядя одновременно радостно и неловко от пребывания на открытом воздухе. Повсюду витает дух праздника — такой нетипичный для могадорской среды. Вообще-то, моему народу не свойственно проявление радости, тем более, когда у тебя в соседях Генерал.

— Черт, что происходит? — спрашивает Иван, как всегда смотря на меня в ожидании ответа. На этот раз я просто пожимаю плечами.

Мама сидит на ступеньках у парадного входа, с легкой улыбкой наблюдая за дикими плясками Келли на лужайке. Сестренка как заведенная крутится юлой и даже не замечает нашего с Иваном приезда.

Завидев нас, мама заметно расслабляется. И хотя я не знаю, по какому поводу праздник, мне ясно, почему она не присоединяется к тем, кто веселится на лужайках и улице. Генеральской жене сложно завести друзей даже среди чистокровных. Их страх перед отцом распространяется и на мою мать.

— Мальчики, — говорит мама, когда мы с Иваном закатываем наши велики на главную дорожку. — Он вас искал. Вы же знаете, как он не любит ждать.

— Зачем мы ему? — спрашиваю я.

Прежде чем мама успевает ответить, Генерал возникает позади нее в дверном проеме. Мой отец крупный мужчина почти семи футов росту, мускулистый, с королевской осанкой, невольно вызывающей уважение. Его лицо резко очерчено — черты, которые, к сожалению, я от него не унаследовал. После прибытия на Землю, он отрастил свои черные волосы, чтобы скрыть татуировки на голове. Его волосы всегда идеально зализаны назад, как у политиков, которые частенько стремительно проносились мимо меня по Национальной Аллее.

— Адамус, — произносит Генерал тоном, не предусматривающим вопросы. — Следуй за мной. Ты тоже, Иваник.

— Да, сэр, — отвечаем мы с Иваном одновременно, обмениваясь встревоженными взглядами, прежде чем войти в дом. Подобным образом отец говорит только, если происходит что-то действительно серьезное. Когда я прохожу мимо мамы, она украдкой сжимает мою руку.

— Желаю повеселиться в Малайзии! — кричит Келли вдогонку, наконец-то нас заметив. — Порвите этого Гвардейца на части!

Спустя несколько часов мы с Иваном вылетаем в Малайзию на холодном и неудобном самолете, купленном из запасников у какого-то государства, где не задавали слишком много вопросов. Пассажирский отсек не сильно отличается от грузового под ногами: лишь металлические лавки с потрепанными ремнями безопасности, где и сидим мы с Иваном, стиснутые между воинами. Большинство из них — искусственники. Наша полет лишен удобств, но я слишком волнуюсь, чтобы париться из-за отсутствия комфорта. Меня впервые взяли на задание, пусть даже всего лишь в качестве наблюдателя.

Отец занимает место второго пилота. Всякий раз, когда самолет начинает внезапно трясти, я задаюсь вопросом: в этом виноваты воздушные ямы или просто это мой отец так нервирующе действует на пилота?

Для большинства могадорцев на борту — это первая операция после Первого Великого Вторжения. Часть из них весь полет предается воспоминаниям о своих последних сражениях, хвастаясь, кто больше убил. Другие, те, что постарше, сидят, молча уставившись в пространство и полностью сосредоточившись на предстоящей миссии.

— Как думаешь, нам дадут оружие? — спрашивает меня Иван.

— Сомневаюсь, — отвечаю я. Нас и взяли-то лишь потому, что я прихожусь Генералу сыном, а Иван — подопечным. Мы слишком мелкие, чтобы от нас была реальная польза в ударной группе, но не такие сопливые, чтобы нам нельзя было смотреть со стороны на казнь лориенского повстанца. Отец хочет, чтобы это стало частью нашего обучения. Как постоянно говорят наши инструктора: моделирование боевых действий на занятиях по боевой подготовке, где мы и учимся стрелять, не заменят реальность.